Товарищ мой

Он не может оставить пост,
Он стоит, не согнувшись, в рост

Снова блеск черно-желтых крыл.
Снова «юнкерс» вверху завыл.

Часовой стоит на мосту,
Часовой стоит на посту.

1942 На Дону

РАЗВЕДЧИК

Лицо, колени, руки разодрав,
Разведчик полз среди колючих трав.
Ему мерещилось, что, как посты,
Стоят вдали осенние кусты.
И прутик, распрямленный ветерком,
Ему казался вражеским штыком.
Но все ж его к окраине села
Светящаяся стрелка привела.
Здесь он узнал, где расположен штаб.
Одна граната меткая могла б
Дощатый дом отправить прямо в ад.
Но он сдержался. И пополз назад.
Он разбудил майора в три часа.
Прошла по карте света полоса.
А в шесть пятнадцать, опрокинув сон,
В село ворвался первый батальон.
И стали вновь на тропке ветровой
Кусты кустами и трава травой.
Прошел разведчик в предрассветной мгле,
Простуженный, усталый, гордый тем,
Что первым побывал на той земле,
Которая теперь доступна всем.
На Дону

1942 На Дону

КОГДА-НИБУДЬ

Бронебойщикам Чернову и Ходыреву, подбившим по два фашистских танка

Двухфюзеляжный фашистский «гроб»
Движется в синеве.
Он не заметит желтый окоп,
Скрытый в степной траве.

В этом окопе двое ребят,
Знающих — что почем.
Две бронебойки, десять гранат,
Ящик с сухим пайком.

...Когда-нибудь в этой степи пройдет
Девушка в голубом,
Увидит заросший окоп и найдет
Старые гильзы в нем.

Дальше пойдет, собирая цветы...
Ступит ее нога
На ржавые стальные листы,
Бывшие танком врага.

Поймет она, какая война
В этих степях прошла,
Как мы сражались, чтобы она
Цветы собирать могла.

1942 Ильевка

РАЗГОВОР ВОЛГИ С ДОНОМ

Слышал я под небом раскаленным, —
Из-за сотни верст, издалека,
Тихо говорила Волга Дону,
Волга — мать-река: