Полынь: Стихотворения и поэмы

ВРАГ ЧЕХОВА

Всегда врагов у гения немало,
Но, может, пошлость —
Самый страшный враг…
Его душа измаялась, устала
От мелких обывательских атак.
От дам лепечущих:
«Он душка, право!»
От ругани журнальной и похвал.
Всерьез капризную особу Славу
Художник никогда не принимал.
Жизнь таяла, как месяц на ущербе.
Его нашла в Германии беда.
И это еле слышное:
«Их штербе!»[3],
И жуткое паденье в никуда…
Но пошлость миг для мщенья
Не упустит —
Когда на родину вернулся он,
То на вагоне траурном:
«Для устриц»—
Прочел людьми заполненный перрон…

ЗВЕЗДА МАНЕЖА

Наездника почтительные руки
На ней, артистке,
Вот уж скоро год
Не стягивали бережно подпруги,
Не украшали мундштуками рот.

Она в галантном не кружилась танце.
Не мчалась по арене взад-назад.
Когда манежной лошади
                                              шестнадцать,
То это словно наши шестьдесят.

На пенсию тогда выходят люди.
Но с лошадей другой, понятно, спрос.
«Зря жрет овес, — решили в цирке,—
Сбудем
Мы эту старушенцию в колхоз».

И вот она, почти совсем слепая,
Впряглась, вздыхая, в рваную шлею
И потащила, тяжело ступая,
Телегу дребезжащую свою.

Шел серый дождь.
Рассвет промозглый брезжил.
В разбитые копыта лезла грязь.
Над ней, балованной звездой манежа.
Куражился возница, матерясь.

Ломовики, теперь ее коллеги.
Взирали на циркачку свысока.
…Дни дребезжат, как старые телеги,
Кнут обжигает впалые бока.

И все же ночью в деннике убогом,
Самой себе во мраке не видна,
Присев на задние трясущиеся ноги,
Пытается вальсировать она…

«КУЗНЕЧИК»

Худые коленки и плечи,
Лица заостренный овал.
Дитя, попрыгунья, кузнечик —
Семнадцатый год миновал.
Но с женской, недетской тоскою,
По-взрослому горько твердит:
— Зачем родилась я такою? —
Твердит, как рыдает навзрыд.

— А чем тебе, девочка, плохо?