несмотря на притеснения со стороны мачехи и сестер. К тому же Маша привлекала к себе внимание какой- то особенной красотой. Глядя на нее, разрумянившуюся и веселую, Сергей ну никак не мог представить ее в облике взрослой, напудренной и напомаженной дамы, закутанной в меха, той самой, которую он вчера имел счастье лицезреть в ее подъезде. Но то, что рассказал ему Дронов, больше всего походило на правду, тем более что он сам видел Свету Конобееву и таксиста! Кстати, о таксисте. Сережа собирался рассказать своим друзьям, что успел записать номер машины, которая увозила с Машкиного двора девочку, похожую на Свету. Но только теперь он знает наверняка, что это была именно Света. Мысли путались. Хотелось, наконец, понять, а для этого необходимо было как можно скорее оказаться в штабе, чтобы там в спокойной обстановке проверить дискету и поговорить по душам с Машей и Светой.
Но репетиция продлилась до самого вечера. Судя по поведению Маши, она никуда не торопилась. Это означало, что ее кумир сегодня вечером не занят в спектакле. Чтобы убедиться окончательно, Сергей незаметно покинул актовый зал, спустился вниз и позвонил с телефона-автомата в театр: «Скажите, какой сегодня дают спектакль и занят ли в нем Могилевский?» Ему ответили, что Могилевский играет завтра в спектакле… Положив трубку, Сергей облегченно вздохнул. Нет, положительно сегодня хороший день.
После репетиции он подошел к Маше и, стараясь держать себя в руках и не упрекать ее даже в том случае, если она будет вредничать и заноситься, сказал, что через полчаса сбор в штабе.
— Да брось, — махнула рукой Маша. — Я устала… Да и вообще, мне не хочется заниматься твоими дурацкими расследованиями…
— Маша, да ты что?
— Ничего. Говорю же, устала. Кроме того, я всю ночь не спала…
Вероятно, у Сергея был такой вид, что Маша тут же пожалела о сказанном. И как бы ни хотелось ей сейчас пойти домой, поужинать и хорошенько выспаться, она поняла, что, если сейчас не пойдет в штаб, между ними будет все кончено.
— Ладно, — вздохнула она. — Так и быть, пойду. Но что случилось? Кто-нибудь клюнул?
Она имела в виду объявления, которые Сергей изредка давал в газетах в расчете на то, что человек, попавший в беду, позвонит в штаб. И такое случалось. Но только звонившему никто не отвечал, чтобы не спугнуть детскими голосами. Сотрудники агентства работали по другому принципу: на телефоне с определителем оставался номер звонившего. А позже по этому номеру с помощью компьютера вычисляли адрес и фамилию звонившего. Поэтому Маша и спросила, клюнул кто или нет.
— Придешь — все узнаешь.
Квартира, служившая им штабом, принадлежала знакомой родителей Сергея Горностаева — Тамаре Саржиной, живущей уже довольно долго за границей. И находилась она в том же доме, где жил Сергей. Это было идеальным местом для их встреч и работы.
С мороза в теплую квартиру ребята ввалились веселые, еще не остывшие от удачной репетиции. Маша даже забыла, что недавно нагрубила Сергею.
Все расселись, как обычно, по своим местам, и слово взял Сергей. Понимая, что речь ему надо построить таким образом, чтобы не подставить ни Дронова, ни Свету, он сделал вид, что ни о чем не знает, кроме обнаруженной в торте дискеты.
— Маша, я собрал вас для того, чтобы выяснить, откуда взялись торты…
— А почему ты смотришь только на меня, словно я совершила преступление?.. — возмутилась Маша. — Зачем тебе знать, — где именно я покупала торты? Разве кто-нибудь… — Ее даже бросило в жар от волнения. Она даже успела представить мертвую, с вывалившимся языком и остекленевшими глазами дворняжку, из-за которой не спала всю ночь. «Неужели случилось несчастье и по моей вине кто-то отравился?»
Дело в том, что в одном из тортов, в шоколадном, твой брат Никита нашел вот это. — И Горностаев достал из кармана завернутую в полиэтиленовый пакет дискету.
— Дискета?! — теперь настала очередь удивляться Свете. — Но ведь ты, Маша, раз резала торт, а как же дискета? Она целая?
— В том-то и дело, что целая. Никите достался самый большой кусок, последний, и вот в нем-то как раз и оказалась дискета.
— Так давайте поскорее вставим ее в компьютер и посмотрим, что в ней! — предложила Маша, испытывая облегчение от мысли, что торты не были отравлены. Про себя она давно уже поклялась так не рисковать.
— А я для чего вас пригласил? — Сергей с серьезным лицом включил компьютер и вставил дискету.
Прошла минута, другая — дискета не открывалась. На экране то и дело всплывала маленькая зеленая рамочка с пульсирующим курсором и текст: «Введите пароль».
— Пароль? Но где мы возьмем пароль? — Маша завелась, как заводятся все азартные и нетерпеливые люди. — Сергей, ну придумай что-нибудь!
— Да как я могу придумать пароль, который никогда не знал? Ты понимаешь, что говоришь? Ответь мне лучше, где ты взяла эти торты, и тогда мы вместе подумаем, кто и зачем спрятал дискету в торт.
Маша медленно повернула голову в сторону Светы. Та в растерянности захлопала ресницами: мол, выкручивайся сама, мне нечего сказать…
— Ладно, так и быть, скажу. Вчера мы со Светой ходили в театр. У родителей пропадали билеты, — лгала она, краснея.
— А что это ты так покраснела? — спросил Сергей. — Подумаешь, театр… Ну и что?
— Ничего особенного, — продолжала говорить слабым голосом Маша, не зная, куда деваться от стыда, — просто я надела мамину шубу и просила Свету никому об этом не говорить…
— То-то я названивал тебе, — вставил, подчиняясь рождающемуся прямо на глазах сюжету, Дронов, обращаясь к Свете, — а мне отвечали, что ты спишь…
— Надо было выручить подругу, сходить с ней в театр, вот я и предупредила родителей, чтобы они ответили, что я сплю… Извини. — Она виновато улыбнулась.
— Так, хорошо, вы пошли в театр. Что дальше? — продолжал Сергей.
— Дело в том, что я заказывала такси, чтобы нас отвезли к Никитским воротам. А еще я заплатила водителю вперед, чтобы он забрал нас после спектакля…
— А что за театр? — прикидывался, что ничего не знает, Сергей.
— Драмы и комедии, — опустила глаза Маша. — Мы были на спектакле, но это не имеет ровно никакого значения. Так вот, вышли мы из театра…
— А почему вы не поехали в метро? — спросил Дронов.
— Молчи! — зашипела на него Света. — Говорят же тебе: Маша была в маминой шубе. А что, если бы ее кто-нибудь увидел? Да и вообще, страшно ездить в метро после десяти, разве непонятно?
— Нет, как раз насчет такси-то я все понимаю, — говорил Сергей, рассуждая словно сам с собой. — Вот только при чем здесь оно?..
— Да все очень просто! — не выдержала Маша. — Мы сели в такси, к уже знакомому водителю, тому самому, что привозил нас к театру. А у него в машине на заднем сиденье были эти два торта. У водителя сахарный диабет, и» вообще он живет один… Словом, он предложил нам со Светой забрать их, мы и забрали. Вот и вся страшная история!
— А как объяснил водитель, откуда у него эти коробки?
Маша со Светой наперебой пересказали то, что услышали от таксиста.
— Так, повторите, пожалуйста, еще раз, куда он вез этого странного пассажира?
— По-моему, на Тверской бульвар…
— Точно, на Тверской. Он сказал, что пассажир, когда они были уже на Тверском, вдруг заметно разволновался…
— Да, он еще сказал, что тот стал грызть ногти…
— …и попросил его провезти еще пару кварталов, они свернули в тихий проулок, где-то возле церкви, пассажир кинулся в подворотню…
— …и испарился. А торты оставил. Водитель даже понюхал коробки — мало ли что…
— Сказал, что пахнет ванилью, что коробка вроде бы в жирных пятнах, открыл, убедился, что это на
