юбки.
— Я провел там целую неделю!
В ответ Крэнли лишь слегка приподнял брови и едва заметно скривил губы. Как правило, его реакцию замечали только члены семьи. Он был весьма скрытным человеком.
— По крайней мере, хотя бы кого-то заставили говорить громко. — Джордж подмигнул Крэнли.
— Пошел ты! — нахмурился Джоз.
— Неплохой опыт, да? — подлил масла в огонь Джордж.
Младший брат вскочил на ноги:
— А ты сам столкнись с этим жутким индейцем и посмотри, как все обернется!
— Резонно. — Айвстон положил конец спору. — Как все было? Не слышал подробностей этой истории.
— Понятия не имею. — Джоз подошел к окну и угрюмо уставился на стену дождя. — Я как раз хорошо выпил, на коленях у меня — веселая девка, и тут меня окружили эти дикари. Лучше бы я никогда не встречался с этими Далби, все из-за них.
— Да, тебе пришлось несладко, — заметил Крэнли. — Нельзя пить и волочиться за девками в одиночку.
Для любого за пределами этой комнаты, и уж точно для любого в Лондоне, эти слова показались бы абсурдом. Неоднократно обсуждалось, что герцогиня и ее светское воспитание повлияли на всех братьев. Им было дозволено веселиться лишь в небольших и весьма умеренных дозах. Светское общество не допускало фривольностей и развлечений такого рода.
— А ты вообще-то знал о них, пока не встретил лицом к лицу? — спросил Джордж.
Вопрос был как нельзя более актуальным, поскольку никто никогда не слышал ни единого упоминания о том, что у графа Далби были кровные родственники индейкою происхождения — из ирокезов.
— Ни слова. — Это прозвучало так, словно Далби, давний друг Джоза, предал его, ибо в их обществе было досконально известно, кем были предки каждого лондонского семейства вплоть до времен правления Тюдоров, если не раньше.
— Герцогиня была в курсе, — произнес Блейкс, входя в комнату с чрезвычайно самодовольным выражением, не покидавшим его лицо с тех пор, как он женился на Луизе, что невероятно всех раздражало.
— Покончил с супружескими обязанностями на сегодня, дорогой? — пробормотал Крэнли.
— Очень надеюсь, что нет, — радостно ответил брат, и все в гостиной ухмыльнулись.
— Но что ты имеешь в виду? — продолжил Джоз. — Мама не могла знать этого. За все эти годы она не обмолвилась ни словом. Это уж точно.
— Она сама сказала? — уточнил Джордж.
Какой эффект производила на пятерых взрослых мужчин сама мысль о том, что герцогиня могла с легкостью утаивать от них что-то на протяжении почти тридцати лет! Они и подумать не могли, что мать имела от них секреты.
— Нет, не совсем, — ответил Блейкс, — но София сказала достаточно, чтобы можно было сделать столь естественный вывод.
— Вот именно, — сухо подчеркнул Крэнли.
— Это так похоже на нее, — сказал Айвстон, — насколько я могу судить, поскольку почти не знаком с этой дамой.
Айвстон славился тем, что рьяно берег собственную репутацию. Главным образом это выражалось в том, что он старался как можно меньше времени проводить в обществе женщин, в особенности незамужних.
— Сомневаюсь, что отношения герцогини с леди Далби простираются дальше мимолетного знакомства, — заметил Крэнли. — Это может сулить проблемы, а все мы знаем, как герцогиня заботится о том, чтобы их избежать.
— Что касается нас, — ответил Блейкс, — несомненно, наша мать, как и любая другая, не потерпит и намека на скандал, но всем известно, что друг к другу у женщин совершенно другие требования.
— Да, это так, — признал Джордж словно бы с неохотой.
В наступившей тишине каждый из них размышлял о сказанном, в то время как Блейкс нашел для себя местечко рядом с Крэнли, совершенно не заботясь о том, что тому пришлось подобрать ноги и изрядно подвинуться на диване, который едва мог вместить двоих. Похоже, что, завладев Луизой, брат думал, что может теперь делать все, что ему заблагорассудится.
— Все еще намерен уехать? — тихо спросил он у Крэнли.
— Собираюсь, — пробурчал тот, устраиваясь поудобнее.
— Полагаю, сейчас больше, чем когда-либо, — уточнил Блейкс.
— Я давно собирался отправиться в путь, — искоса взглянув на брата, тихо проворчал Крэнли. — Я люблю море. Мне нравится дядя Тимоти, хотя он и американец. А здесь мне совершенно нечего делать.
— Ты мог бы жениться, — предложил брат.
Крэнли фыркнул:
— Не вижу в этом никакой нужды.
— Думаю, что в брак вступают по желанию.
— У меня его нет. Абсолютно, — сухо ответил Крэнли, сверля взглядом свои сапоги.
— Тогда полагаю, что тебе действительно не стоит жениться. Когда ты уезжаешь?
— Думаю, в следующем месяце. Через пару недель в порт должен прийти «Эллиот». Тимоти предложил мне место на любом из его кораблей.
— Крайне любезно с его стороны.
— Я это заслужил. — Крэнли пошевелился.
— Не сомневаюсь. Полагаю, герцогиня прольет немало слез.
Брат фыркнул:
— Не думаю. Она же не плакала, когда я впервые отправился в море. С чего бы ей расстраиваться?
— Возможно, потому, что это в последний раз? — мягко предположил Блейкс, созерцая профиль брата. — Ты ведь не собираешься возвращаться, не так ли?
— Почему же? Что за чушь ты несешь? — Но, говоря это, он не смотрел брату в глаза. Блейкс был слишком проницателен и видел слишком много того, что Крэнли находил нежелательным.
— Ну что ж, я рад, если оказался не прав. Думаю, что буду по тебе скучать.
— С прелестной женушкой в кроватке? — Брат улыбнулся уголком рта. — Шучу, шучу.
— О, мы не ограничиваемся только постелью! Слишком скучно для моей Луизы. Ей нравится движение, новые впечатления. Она весьма честолюбива. Совсем как ее кузина Амелия, у которой это разве что выражается иначе.
— Конечно, — ответил Крэнли, — это очевидно.
— Они очень близки, знаешь ли, почти как сестры. Должно быть, леди Амелия почувствовала бы себя здесь как дома, по крайней мере когда Луиза здесь.
— Кстати, а когда вы уезжаете? — как бы между прочим поинтересовался Крэнли.
— Как только позволит погода.
Поскольку на дворе стоял апрель и лило уже два дня без перерыва, Блейкс мог оставаться в особняке еще неделю или месяц — было невозможно предугадать. Крэнли почувствовал, как в нем, словно волна посреди океана, нарастает желание сию же секунду оказаться на корабле в открытом море.
— А до тех пор?
— Мы будем обычной женатой парой. А что бы ты делал, Крэнли? Или надо спросить — с кем?
— Уж лучше помолчи. — Он толкнул брата так, что тот, не удержавшись на диване, свалился на пол.
— Скажите, леди Далби, это шутка? — Амелия все еще пыталась справиться с неприятными
