перспективы.
- Так точно, сэр. Я принимаю ваше предложение, сэр. Готов немедленно приступить к исполнению служебных обязанностей, сэр.
- Отлично, Форенкульт! Но, во-первых, назначение тебя на новую должность совершенно не означает, что отменяются обязанности судового доктора.
Решил я несколько охладить пыл майора герцога Якоба Форенкульта, добавив.
- К тому же в свободное от служебных обязанностей время ты можешь рисовать, что тебе не заблагорассудится. Но сегодня твоей главной служебной задачей становится, в самые короткие сроки найти и отобрать таких людей, из которых можно было бы сформировать отряд морских пехотинцев. Это должны быть физически сильные и хорошо обученные парни, способные бесстрашно сражаться как на суше, так и на море. Сейчас я полагаю, что тебе следует хорошо подумать о том, кто именно может и должен стать таким нашим морским пехотинцев и приступать к поискам таких людей.
- Так точно, сэр. - Сказал герцог Якоб Френкель. - Когда бы смог получить письмо-патент о присвоении мне воинского звания 'майор', чтобы я мог бы сразу же приступить к исполнению своих новых служебных обязанностей?!
Неожиданно прозвучавшая просьба Форенкульта несколько озадачила меня, я пока еще не знал, как мне следует поступать в подобных случаях. К тому же пропал мой старпом, с которым я мог бы посоветоваться по этому вопросу. Не желая своим долгим молчанием обидеть герцога, я уклончиво ответил:
- Майор Форенкульт, к исполнению новых служебных обязанностей приступайте немедленно. Когда старпом Борг из временного отпуска вернется на борт биремы, то мы законным образом оформим ваше повышение в воинском звании. Подготовим соответствующее письмо-патент, которое я с удовольствием подпишу и вам передам.
Мой разговор с Форенкультом был неожиданно прерван появлением на причале у борта биремы группы людей, громкое и странное поведение которых сразу же привлекло к ним мое и майора Якоба Форенкульта внимание.
Странность поведения этой группы людей выражалась, прежде всего, в манере их общения между собой и в их общем поведении. Люди не разговаривали между собой обычным голосом, а громко кричали, практически переругивались друг с другом. Создавалось впечатление, что в этом мире существуют одни только эти люди, которые, помимо себя, никого вокруг не замечали и ни на кого не обращали внимания. Приблизившись к 'Весенней Ласточки', крикливые люди принялись внимательно осматривать корпус нашей биремы. Они чуть ли не пальцами залезали в каждую пробоину в борту судна. Тщательно осматривали обожженную обшивку. При этом они таким громким ором обменивались мнениями по отношению серьезности того или иного повреждения корпуса биремы. Иногда они все вчетвером принимались так громко орать, что даже мне с Форенкультом хотелось ладонями прикрыть наши уши, чтобы от их ора не оглохнуть.
В тот момент я с майором Форенкультом все еще находился на верхней палубе биремы, поэтому очень хорошо слышал, о чем же так громко перекрикивались эти люди. Оказывается, они специально пришли в порт на этот причал, чтобы осмотреть повреждения биремы 'Весенняя Ласточка', чтобы оценить ее нынешнее состояние. К слову сказать, эти люди весьма профессионально оценивали состоянии нашего судна и здраво подходили к проблеме его ремонта.
Все было бы ничего, если бы речь, скажем, шла бы о каком-либо нейтральном предмете. Каждый человек имеет законное право рассматривать и высказывать свое мнение по отношению любого существующего в мире предмета. Но в данном случае эти незнакомые мне господа говорили и обсуждали нашу бирему 'Весенняя Ласточка' с точки зрения ее прямых владельцев, ее хозяев. Что в моем сознании звучало безусловным нонсенсом и анахронизмом, бирема 'Весенняя Ласточка' принадлежала мне и Боргу и только нам двоим. Судно слишком дорого нам досталось, чтобы ее так просто отдать чужим людям.
А по выкрикам этих горлопанов, которые, нисколько не смущаясь ни моим, ни майора Форенкульта присутствием на верхней палубе биремы, получалось, что 'Весенняя Ласточка' полностью им принадлежит. Они вели себя таким образом, что будто бы являются единственными и законными владельцами нашего судна.
Причем следует заметить, что эта нелепая и по-своему глупая ситуация продолжала развиваться своим путем. Горлопаны подошли к сходням биремы и спокойно начали по ним подниматься к нам, на борт биремы. При этом они, не обращая на нас ни малейшего внимания, подошли к остаткам центральной мачты судна, продолжая свой крик-разговор. В этот момент горлопаны решали, следует ли им или не следует заменять оставшийся огрызок старой мачты новой мачтой для биремы. Я же обратил внимание на то, что эти горлопаны, не переставая кричать, одновременно делали свои записи в тетрадках. Парни знали свое дело и в крике переговорах не забывали вести свой учет повреждениям биремы.
Обсудив проблему корабельной мачты, горлопаны явно направились к люку для спуска на нижнюю палубу и в трюм биремы. Они, по-прежнему, не обращали на нас обоих своего внимания, хотя в данный момент я с майором Форенкультом находился всего в дух шагах от этих горлопанов. Крикливая четверка, даже не осмотрев морской баллисты, прошла мимо нас. Краем уха, в тот момент ладонями я прикрывал свои уши от громкого ора незнакомцев, я услышал предположительные цифры стоимости ремонта нашей биремы. Решив, что с этой глупостью пора кончать, я посмотрел на майора Форенкульта и кивком головы показал ему на наших горлопанов.
В своих последующих действиях этот юноша не промедлил и секунды.
Его статная фигура неожиданно выросла на пути следования крикливой четверки, из-за чего они были вынуждены остановиться. Майор Форенкульт чеканно вежливым, но с металлическим отливом голосом произнес:
- Милостивые судари, извольте немедленно покинуть судно. Вы не имеете права на нем находиться без особого на то разрешения капитана или его владельца!
Фраза майора Форенкульта прозвучала, подобно раскату грома в безоблачном небе. Убедительность голоса и великолепные светские манеры, продемонстрированные молодым человеком, застали врасплох горлопанов, они были вынуждены остановиться. На какое-то мгновение эти люди прекратили свой крик-ор, начали с некоторым недоумением между собой переглядываться.
Сколько раз я на собственном опыте убеждался в том, что в подобной ситуации обязательно найдется человек, который начнет качать свои права. Так и в нашем случае, среди четверки нашелся-таки один нахал, который, напрягая голосовые связки, стал опротестовывать творимый нами произвол. Этот нахал во весь голос кричал о том, что они только что приобрели бирему на самых законных основаниях. Что именно они являются законными владельцами этого судна, о чем имеется только что подписанный ими договор о купле-продаже биремы 'Весенняя Ласточка'. Что, будучи настоящими хозяевами биремы, им не требуется никакого разрешения капитана, на посещение данного. Что они, как владельцы биремы, увольняют старого капитана и списывают его на берег.
До глубины души удивленный подобной неадекватной реакцией на вежливую просьбу своего офицера, я покинул свое прежнее место и направился к незнакомцам. Меня глубоко поразила информация о якобы существующем договоре купли-продажи 'Весенней Ласточки'. До этого момента я и не знал о том, что каждое судно имеет собственные документы, по которым его можно было бы купить или продать.
Одним словом, я был полным профаном в этом вопросе, даже не знал, что же мне дальше делать в такой сложной ситуации. А мой великолепный старпом Борг продолжал веселиться себе на берегу, не зная о том, что над нами в этот момент собираются грозовые тучи. Но я все же умудрился заметить в крике-оре горлопана, что он не совсем уж уверенно кричал о том, что бирема находится в их полном владении. Действуя интуитивно, я решил затянуть время, дождаться старпома Борга, чтобы уже вместе с ним решать возникшую проблему. Поэтому решил ознакомиться с договором, попросив о такой возможности горлопана собеседника.
- Какие документы, милсударь, вы имели в виду, когда говорили о договоре? Какие, кому и на каком основании вы платили деньги за 'Весеннюю Ласточку'? Почему вы решили, что бирема принадлежит тому человеку или что она выставляется на продажу?
Услышав мои вопросы, неожиданно прозвучавшие в головах всех четырех незнакомцев,
