было в прошлом, за исключением отдельных исторических периодов; пока нет ее и в современной России. Эта стратегия не стала до сих пор предметом широкого обсуждения в науке и публицистике. Ее отнесли к разряду как бы скрытой высшей государственной мудрости.
Но последняя проявлялась не всегда и не всеми государственными мужами нашего Отечества.
Безусловно, достойна восхищения та настойчивость и самоотверженность, которую проявляли русские землепроходцы в своем желании территориально прирастить Российское государство. Они двигались через таежные дебри, преодолевали морскую стихию, энергично первыми осваивали побережье, островную зону северной части Тихого океана. На обширнейших пространствах азиатского и американского побережья этого океана они в числе первых начали активную хозяйственно-торговую деятельность, но их инициатива не только не получила достойной помощи, поддержки и защиты от центральных российских властей, а даже была приторможена и свернута ее безответственными чиновниками. И дело не столько в их индивидуальных качествах, сколько в отсутствии у государства последовательной долгосрочной высшей стратегии. Это и позволяло чиновникам действовать по своему недальновидному разумению и обывательским мотивам. Инициативные и по-государственному мыслящие люди действовали на свой страх и риск. Они внесли неоценимый вклад в дело строительства Российского государства. Но их инициатива не всегда поддерживалась, нередко обесценивалась, а то и пресекалась. В результате было упущено время и имевшиеся возможности удержать и занять новые, более выгодные и прочные позиции на тихоокеанском побережье и в других ценных для будущего страны регионах. Как и почему государственные приобретения русских землепроходцев Америке и на Дальнем Востоке были утрачены, ярко описал А. Е. Вандам.
Удивительное дело, государство, большая часть территории которого находилась на Востоке, политически и хозяйственно более двух веков почти полностью было поглощено Европейскими делами. Здесь Российская государственная власть решила ряд важных исторических задач, относящихся к высшей стратегии. Конечно, это утверждение на Балтийском и на Черном морях, в Закавказье. В тоже время эта власть неоднократно воевала за интересы европейских монархий, которые не только в долгосрочном, но и в текущем отношении не всегда соответствовали собственным государственным интересам. Но уже в начале XIX в. ей показали, что общественно-политические интересы государств переменчивы, носят временный характер. Фундаментальными являются их геополитические интересы. Крымская (Восточная— по западной терминологии) война наглядно показала утопизм российского монархического романтизма.
Поражение в Крымской войне требовало принципиального пересмотра старой и разработки новой высшей стратегии России. Но дело ограничилось стратегией преодоления последствий поражения в этой войне. Долгосрочной стратегии, определяющей цели и задачи государства на многие десятилетия вперед, государство не выработало. Голова двуглавого орла, смотрящая на Восток, по-прежнему пребывала в дреме. Запоздалая попытка в конце XIX — начале XX вв. улучшить геополитическое положение страны на Дальнем Востоке, развить активную хозяйственную деятельность в Тихоокеанском регионе наткнулась на упорное противодействие со стороны Британской империи, Японии и США. В итоге дело кончилось поражением России в войне с Японией в 1904—1905 гг.
Такой ход событий стал одной из важных причин, всколыхнувших российское общество бурными революционными событиями. Но общественно-политическая борьба не способствовала выработке высшей стратегии. Противоборствующие политические силы страны были сосредоточены на разных идеалах общественно-политического устройства, у них были разные стратегии по этому вопросу. Это естественно и допустимо. Но между правящими политическими силами и оппозицией не было согласия по геостратегии, цивилизационной, военно-политической и другим важнейшим составляющим стратегии государства, которые играют основополагающую роль в существовании страны при любом общественно-политическом строе и режиме власти.
Абсолютизация ценности общественно-политического строя и игнорирование противоборствующими внутренними силами других аспектов стратегии государства представляла опасность для существования страны. Интересы борьбы за власть в интересах общественного строя ставились выше всех других интересов страны, выше интересов сохранения ее целостности и даже самого ее существования.
Для противоборствующих сил внутри страны власть оказалась превыше всего. А в это время в мире шла подготовка к мировой войне. Россия, несмотря на печальный опыт русско-японской войны, не смогла своевременно и верно с позиций своих долгосрочных интересов определить приоритеты высшей стратегии в этой ситуации. Часть общественно-политических сил России в качестве такой стратегии избрала стратегию международных общественно-политических движений. Поражение своей страны в грядущей войне и завоевание власти рассматривалось ими в качестве средства реализации стратегии этих движений. Но декларации о единой стратегии международных политических движений оказались для участвовавших в них политических партий всех стран лишь благими намерениями. Исключение составили большевики в России и малочисленные группы левых в других странах. Почти все участники этих движений с началом мировой войны признали, что интересы государственной стратегии своих стран в этой войне ценнее антивоенных программных установок, принятых на международных съездах с их участием, а то и по их инициативе. Только российские большевики оказались верными этим установкам.
Таким образом, в начале XX в. в России ни партия власти, ни сотрудничающие с ней политические партии и группы, ни борющиеся с ней политические партии, масонские и другие организации, явно или скрыто претендующие на власть, или не имели ясной государственной стратегии, или отрицали ее вовсе и заменяли партийной и групповой стратегией международных организаций и движений.
Одновременно за высшую стратегию России шла активная борьба различных внешних сил. Они пытались повлиять на позицию властных структур России и влиятельных общественных организаций и групп по отношению к готовящейся в Европе войне, в первую очередь к обостряющемуся противоборству между Англией и Германией. Англия, занимавшая враждебную позицию по отношению к России во время ее войны с Японией, стала активно вовлекать ее на роль своего союзника.
Россию втягивали в Антанту не для того, чтобы она стала равноправным членом клуба победителей в предстоящей войне, на что рассчитывали правящие круги империи. Ей отводилась в высшей стратегии Британской империи роль союзника, обеспечивающего ей гарантию победы над Германией. Когда в 1916 г. для английских разработчиков высшей стратегии стало ясно, что Германия неизбежно потерпит поражение при дальнейшем ведении войны методом измора, для них встал вопрос об избавлении от России в качестве будущего союзника-победителя. Лучшим методом решения этой сложнейшей задачи оказалось ввергнуть Российскую империю в революционную смуту. И такая цель оказалась достижимой в результате совместных усилий, внутренних и внешних сил, которые преследовали разные цели, но средством их достижения все считали разрушение имперского государственного строя России и ее традиционных цивилизационных ценностей.
В этих целях Россия, верно выполнившая свой союзнический долг, пролившая столько крови и ынесшая в течение более двух лет массу военных тягот и бедствий, была тщательно изучена. Были выявлены организации и конкретные лица, способные взять на себя роль идеологов и руководителей перестройки империи в республику на западный манер в условиях близившейся к победному завершению первой мировой войны.
Оказалось, что сделать Россию неспособной к дальнейшему ведению этой войны, заинтересованы как ее противники, так и союзники. Для противников такой ход событий представлял шанс, хотя и маловероятный, уйти от поражения, для союзников, прежде всего Великобритании, избавиться от России- победителя в войне. И в таком случае избавиться от нее как основного геополитического соперника в эпоху послевоенного мира.
Масонское по составу Временное правительство Российской республики, в руках которого оказалась власть в результате Февральской революции, по своей сущности не могло предложить стране не только приемлемую высшую стратегию, но и обеспечить достойный выход из войны. Оно было в состоянии только разрушить более чем двухсотлетнюю имперскую государственную систему. В принципе, внешним силам большего от него и не требовалось.
Вся государственная стратегия Временного правительства заключалась в замене российского традиционализма в государственной, общественной и духовной жизни западным либерализмом. Эта стратегия была обречена на крах в мирных условиях, только тогда, вероятно, на это ушли бы годы, в условиях войны это произошло в течение нескольких месяцев.
Крах стратегии либерализации России обеспечил взятие власти самыми левыми оппозиционными
