Назаров не ответил. Он уже спал.
Матрас к утру испустил дух. Назаров проводил Вику до двери — ей на работу к девяти надо было, и провалялся еще до двенадцати, пока Вадюха не поднял звонком: нашел одного из «китайцев».
— Собирайся, братушка, — предупредил. — Где-то через часок буду…
Назаров поднялся, побродил по квартире сомнамбулой. Болела шея — отлежал, трещала голова — вчерашний мартини с коньяком. Выпил цитрамону.
Изжогой саднил пищевод. На такой случай был припасен маалокс, Назаров проглотил ложку суспензии.
Заварил густого, черного, как деготь, чаю. Для бодрости отжался от пола. Всего двадцать повторений смог — с непривычки заломило в плече. Давно зарядку не делал. А ведь по сто раз отжимался — когда в политехе учился и на дзюдо ходил…
Набрал отца: — Пап, помнишь ты говорил, что эти… ну, из туристического бюро, которые новый офис искали… Может, свяжешься? Ну, просто поинтересуйся…
Возле шкафов Назаров тщательно выбирал туалетную книгу. После раздумий схватил Пелевина.
С унитаза поднял дверной звонок. Назаров отложил «Чапаева», наскоро совершил гигиену и пошел открывать.
Выставив руку, Вадюха произнес с порога, точно со сцены:
Назаров усмехнулся: — Из Пушкина?
— Из жизни… Ну, что?! Николай Караченцов открыл глаза?!
— Чего? — не понял Назаров.
— Проснулся, спрашиваю? В себя пришел?! — тормошил Вадюха. — К смертному бою готов?! За пятьсот американских шекелей и холодильник «Донбас»?
— Ты пьяный?
— Не, настроение хорошее, и плюс — темперамент… Как вчера прошло? Жеребец?! Ковбой?!. Наза-а- рыч!.. Ну, чё такой квелый?!.
«Похоже, выпил», — подумал Назаров. Вадюха, если принимал, многословил в такой вот дурашливой манере.
— Я у тебя, Назарыч — золото! — нахваливал себя. — За полвечера гада нашел. Вычислил! Спроси меня как, — потянул носом воздух. — Эй, Большой Как! Ты хорошо покакал? Потому что нас ждут ужасные опасности и страшные приключения!..
Отыскался один из «китайцев». По фамилии Весниченко.
— В поселке городского типа Васищево. Там окопался, вражина!..
Он с песней промаршировал на кухню: — Лишь только бой угас! Звучит другой приказ! И почтальон сошел с ума разыскивая нас! Себе засунул в жопу палку!.. Нам ебанутый почтальон!.. Назарыч, у тебя права с собой? Это здорово, тогда я сегодня штурманом. Чаю попьем и в путь!
«Бухает Вадюха…» — расстроился Назаров. «Накатил с утра пораньше, иначе бы сам за руль сел»…
Выехали из центра на бесконечный проспект Гагарина. С утра прошел дождь, проспект был мокрым и скользким, как угорь. Назарову Вадюхина «девятка» казалась жесткой и дико неудобной. Послушная «ауди» управлялась двумя пальцами, тут приходилось цепляться за руль всей пятерней. Отвык от отечественного автопрома. Да и просто за четыре года — водить отвык…
— У пихтам в Васищево лежбище. Склад, — рассказывал Вадюха. — В бывшем помещении трансформаторной подстанции.
— Уверен, что он там? — сомневался Назаров.
— Я с владельцем вчера говорил, «китайцы» им тоже месяц не платили и идут со склада на хуй, манатки собирают. Застанем, сто пудов. Ну, или подождем, если что…
— Ага, — хмыкнул Назаров, — устроив засаду…
— Точно… Сидим в засаде, — Вадюха, как фокусник, выудил из воздуха рифму, — едим васаби… Иоу, йоу! Назарыч, а ты помнишь Безлюдовское озеро?..
В юные годы они там летом загорали. Харьковская Майорка для нищих. Ездили туда электричкой, машины еще не было.
Назаров хорошо выглядел в то время — все девки на него пялились. Подкачанный был. А теперь двадцать раз отжался… Интересно, Весниченко этот здоровый?..
— Я вот думаю, Вадюх… «Китаец» по-любому скажет, что ничего не брал и денег нет… Че делать будем?..
— Даже не знаю, Назарыч, — заулыбался. — Озадачил… Поцелуем его в мочку левого уха.
— Ладно, по ситуации…
Из Москвы пришло смс. От Ларисы. Назаров дальнозорко прочел послание, выругался.
— Крыса? — спросил проницательный Вадюха. — Что хочет?
— Не знаю… Заебала…
Разозлила. Хотел ответить: «Иди в жопу», но передумал. Не до нее.
Проехали поворот на Безлюдовку, свернули с трассы на раздолбанную грунтовку.
— Адрес есть? — спросил Назаров.
— Не, по запаху найдем. Я их чую. Щас сюда и направо… О! Прошу пани до бандажу!
Вывернули прямо к подстанции. За невысоким щербатым забором из бетона возвышалась кирпичная одноэтажная постройка. Тянулись гаражи и свежевспаханные огороды.
— Давай к воротам. Где «газелька» стоит. Загружаются. Я ж тебе говорил. «Китайца» пока не вижу…
— Внутри, может…
Заехали во двор.
Двое грузчиков оглянулись на шум мотора и снова занялись своим делом.
Они вышли из машины. Назаров почувствовал легкий боевой мандраж.
— Короче, — наставлял Вадюха, — вначале спокойно…
— Не, спокойно не хочу! — нахлестывал себя Назаров. — На бабло поставил, вещи спиздил!
— Не любишь китайцев!
— Не-а… — Назаров крутанул головой, чтобы прохрустелись позвонки шеи, защелкал пальцами, разминая. — Главное, чтоб он был там!
— Ты ж ксенофоб. Миш-шка, а эт-то значит. — спет на зевке Вадюха, подражая бесовской манере, — что не страшны тебе ни горе, ни беда-а-! Давай пойдем, Миш-шка, хохлов хуячить, чтоб не терялась бодрость духа никогда!
В помещении пахло гниющим железом. Стояли выпотрошенные силовые трансформаторы, валялись останки релейной аппаратуры и каких-то неведомых Назарову измерительных приборов — как после технического побоища…
В углу, что посуше, были сложены тюки и полиэтиленовые пакеты. Возле них суетился Весниченко. Перекладывал, стаскивал…
— Ты! — крикнул Назаров. Весниченко оглянулся.
Мужик лет сорока в простой неприметной одежде. Он не был похож на циничного кидалу — обычный ровесник, загнанный жизнью и партнерами. Рыжеватые усики, словно у покойного шансонье Круга.
