поведать даже сам хозяин – Ежи каждый день ходил в Гощу, где собирал всякие слухи. Но даже там никто ничего толком не знал. Говорили разное – кто-то утверждал, будто Красная Армия высадила здесь десант, кто-то говорил, что советские войска перешли в наступление и к Гоще вышла какая-то передовая часть, а кто-то доказывал, что немцы сами, осознанно или случайно, подорвали мост. Но большинство все же было уверено, что взрыв – дело рук партизан. Тем более, что кишевшие вокруг полицаи постоянно этих самых партизан разыскивали. Но даже самые дикие слухи от этого никуда не девались. К самому мосту Ежи пробраться не смог. Немцы, как оказалось, на подходах к мосту усиленные заставы и никого не пропускали. Правда, издали, с берега реки, наш хозяин все же видел, что там полным ходом идут ремонтные работы.
На пятый день нашего добровольно-принудительного заточения в погребе, мы с Антоном задались вопросом – что же делать дальше. Идти на назначенное место встречи было уже поздно. Когда я пришел в себя настолько, что смог бы, хоть медленно, но одолеть путь до места, было уже поздно. Мы бы просто не успели к сроку и, скорее всего, группа ушла бы без нас. Пытаться их догнать? Я не мог идти быстро. А даже если б и мог – как их найдешь в лесу? Можно, конечно, пойти в район Сарн, но такой путь я по-любому не выдержу. В общем, проспорив целый день, мы решили пока что осесть здесь, на хуторе и, когда я окончательно поправлюсь – перебраться в окрестные леса, чтоб не подставлять под удар приютившего нас Ежи. А уже там решим, что делать дальше.
В то же время я решил проинспектировать наши запасы. Результат меня совсем не порадовал. Из оружия у нас с Антоном был только его карабин с полусотней патронов и пистолет с запасным магазином, плюс еще почти две сотни патронов в автоматных магазинах – у меня. Куда пропал мой автомат – я не помнил. То ли утопил его в реке, когда прыгнул в воду, то ли забыл на мосту… Кроме этого, у Антона сохранилось три гранаты – две 'колотушки' и РГД-33. Вот, собственно, и весь наш арсенал. С другими припасами было еще хуже. Почти всю еду, которая оставалась, Антон отдал Ежи, семья которого голодала, а остальное мы уже съели.
Ночью шестого дня неожиданно наступил конец нашему вынужденному отдыху. В эту ночь я как раз рискнул впервые выйти на воздух. Ноги немного еще подгибались, но стоял уже более-менее уверено. Спрятавшись за кустом, росшим у входа в погреб, я дышал свежим, прохладным ночным воздухом и смотрел на звезды. Несмотря на остатки боли, настроение было приподнятое – я выжил! Однако, долго наслаждаться этим чувством мне не дали. Первым делом, я услышал тихий стук в дверь стоявшей неподалеку хаты.
— Ежи, ты вдома? — смутно знакомый голос шепотом звал хозяина.
— Кого там бис нэсэ? — а это уже сам Ежи. — Ян? Ты чого в такый час…
— Ежи, нам бигты надо! — перебил первый голос, в котором я все же узнал нашего недавнего пленника – брата Ежи, которого мы задержали в лесу. — Беры жинку та дитей. Часу нэма.
— Та шо ж такэ? — хозяин никак не мог понять, почему ему среди ночи надо покидать родной дом и куда-то бежать.
— Потим! Просто повир!
— Ян, это ты? — шепнул я.
Ойкнул женский голос, а вслед за этим сразу раздался детский плач. Тут же Ян цыкнул на ребенка и я услышал приближающиеся шаги.
— Не бойся, — прошептал я. — Свои!
— Та знаю, що свои, — рядом присела темная фигура. — Бижать надо, панэ партызан.
— Що там? — тут появился и хозяин.
— Шуцманы кляти! — принялся рассказывать ночной гость. — Мыкытка – полицай, холуй нимэцькый, за самогоном прийшов. Обриза достав и кричить – налывай, бо прыстрэлю. А потим напывся, погань така, та до Галки моеи полиз! А я його топирцем по голови…
— Убил? — тут же спросил я.
— Ну да, голову йому розкроив…
— Собирайся, — я повернулся к Ежи. — Даже если Ян этого гада не убил, то все равно мстить будут. И тебе, как брату – тоже. Нельзя вам здесь оставаться.
Я поднялся и пошел в погреб, где спал Антон. Уходить следовало всем. Полицаи, обнаружив убитого товарища и то, что убийца скрылся, сразу же начнут искать. И куда они, первым делом, придут? Не знаю, есть ли у Яна еще здесь родственники, но к Ежи придут обязательно.
— Антон! — я растолкал спящего. — Уходить надо.
Кратко я объяснил ничего не спросонья понимающему товарищу суть дела и через пару минут мы, захватив свои нехитрые пожитки, уже были на улице. Мы подошли к дому, где я увидел Яна с семьей – среднего возраста дородная женщина, видимо – жена, молодая девка, лет шестнадцати, и еще трое детей, самому младшему из которых было не больше четырех лет. Из вещей у них были с собой только объемистый мешок и какой-то здоровенный узел. Вскоре к нам присоединился и Ежи. Только сейчас, несмотря на то, что прожил здесь почти неделю, я увидел его семью – жену, ровесницу жены его брата, и двоих сыновей – подростков.
— До ближайшего леса далеко? — я сразу перешел к делу.
— То у Красноселья. Киломэтрив дэсять будэ.
— Тогда, вперед!
Наши опасения оказались напрасными – до Красноселья мы дошли спокойно. Погони или еще не было, или она пошла по ложному следу. В любом случае, жаловаться было практически не на что. 'Практически' – потому, что мое состояние было все еще далеким от идеала. Хотя, как бы тяжело мне ни было, детям дорога далась еще тяжелее. Поэтому, мы шли медленно, мучаясь от собственной медлительности и постоянно оглядываясь назад – нет ли погони. Расслабились только тогда, когда вокруг зашумел лес, укрывший нас от врагов.
Уже светало, когда мы устроились на небольшой полянке, со всех сторон окруженной густым кустарником и завалами бурелома. Здесь нам предстояло дожидаться темноты перед тем как снова продолжить свой путь в нормальные большие леса. Я сел на землю и обессиленно привалился спиной к дереву. Остальные мои спутники выглядели гораздо лучше, кроме троих маленьких детей Яна.
— Антон, Ян, Ежи! — позвал я. — Давайте сюда – будем решать, что дальше делать.
Мужчины подошли ко мне и присели рядом.
— Ну что, — продолжил я, — Ян, Ежи, какие планы на будущее?
Братья переглянулись и абсолютно одинаковым жестом почесали затылок, чем вызвали у меня улыбку. В самом деле, представьте себе это зрелище – сидят рядом два мужика, настолько не похожих друг на друга, что никогда сам не догадаешься, что они братья. Ян был низкого роста, но широкий в плечах – почти квадратный. На низкий лоб, почти до самых глаз, свисал давно немытый черный чуб. Глаза у Яна были маленькими, невыразительными и чуть косящими. Зато нос, будто компенсируя размер глаз, поражал своими размерами. Также лицо Яна могло похвастать густыми усами, переходящими в козлиную бородку, смешно смотрящуюся на широком подбородке. В противоположность ему, Ежи был довольно высок – почти на полторы головы выше брата. Волосы у него были немного светлее, аккуратно пострижены и даже со следами недавнего причесывания. Взгляд у Ежи был острым, как бритва, и, казалось, пронзал насквозь. Не человек, а рентгеновский аппарат какой-то! Остальные черты его лица имели другую, более утонченную форму – узкий польский нос, тонкие, практически не выделяющиеся губы… Только гладко выбритый подбородок был таким же широким как у брата. В общем, вы поняли причину моего веселья – сидят два брата и одновременно, несмотря на полную внешнюю несхожесть – абсолютно одинаковыми жестами, чешут затылки.
— Та нэ знаю… — наконец протянул Ян. — Вид нимцив ховатысь будэм…
— Просто прятаться, — уточнил я, — или воевать?
Снова последовала процедура почесывания затылков. На этот раз братья думали гораздо дольше. Ну, а мне надо было как-то убедить их в том, что немцев все же надо бить, а не прятаться. Ночью, пока мы шли сюда, я успел уже обдумать наше положение. По всему выходило, что отправляться на поиски ушедшего к Сарнам отряда бессмысленно. Кроме того, что партизан надо еще найти, мне сильно не нравилась мысль о путешествии на почти двести километров по вражеским тылам. Вдвоем с Антоном, без еды и практически
