и оскорбляющий память жертв советских политических репрессий <…> соединить без швов историю России с историей СССР все равно не удастся. Эти швы есть, они еще кровоточат» (с. 16), подписано среди прочих С. Аверинцевым, Б. Ахмадулиной, В. Астафьевым, М. Плисецкой, А. Германом. В сборнике присутствует также протестное заявление русского ПЕН-центра, Обращения писателей Москвы, Обращения редакторов и издателей, Обращение представителей русской православной диаспоры, Заявление общества «Мемориал» и Московской Хельсинкской группы, Заявление известных художников названо «Главная песня о старом». Составители сборника документов подчеркивают и «ответственность за происшедшее» самой интеллигенции — «она — в разобщенности, в непривычке <…> к активным гражданским действиям» (с. 9). Против «старого/нового» гимна высказались газета «Известия», «Московские новости», «Независимая газета», «Российская газета», «Новая газета», «Комсомольская правда» и другие СМИ. Категорически против гимна выступил Б. Ельцин. Многие из голосовавших на выборах за президента Путина выразили в телеграммах и письмах свое глубокое разочарование: «…я с энтузиазмом голосовала за Вас, голосуя за Россию. Теперь я снова изгнана из нее и оказалась в чужой стране» (И. Роднянская, литератор). Как «гимн зрелой сталинщины, молитва трусливых и лицемерных советских людей» характеризуется гимн бывшим политзаключенным (В. Сендеров). «Символ идеологии, физически уничтожившей лучших представителей нашего народа» (Г. Явлинский). «Державная имитация» (Д. Шушарин). «Нужно охранять наш мир <…> от болезненной ностальгии по фетишам советского прошлого» (A.M. Панченко).
Смею утверждать, что вина интеллигенции — в том самом попустительстве «советскому» китчу, о котором и написана эта глава, — из чего и проистекли печальные итоги принятия чуть обновленного советского гимна.
41
Тишков рассматривает данные об изменении набора продуктов питания, о радикальном расширении круга предметов быта, ведь сама «номенклатура предметов, используемых человеком для повседневной жизни (так называемые «вещи»), — крайне важный показатель степени модернизации общества». Не говоря уже о недвижимости. «Текущая госстатистика не учитывает загородное строительство… Но даже по данным этой статистики, общая площадь жилищ в стране выросла с 2,1 млрд. кв. м. в 1985 г. до 2,7 млрд. кв. м. в 1997-м. Причем частный фонд увеличился… в несколько раз, если считать все построенное гражданами жилье…. Кстати, не замечать почти всеобщую автомобилизацию страны (около 30 млн. произведенных и завезенных машин за десять лет!) — это проявление массовой слепоты и плохой социологии». Я не о том, что проблемы бедности в России не существует, — я о том, что нужен локомотив, чтобы страну вытащить. А не видеть локомотива в упор — вина, не только ошибка.
42
Н. В. Серов. Античный хроматизм. СПб., 1995, с 391.
43
В «Поэме без героя» Ахматова удвоит серебро Петербурга: «серебряный месяц… серебряным веком плыл».
44
Нельзя не отметить, что в финале стихотворения «Пушкинскому дому», после буйства, разгула, крика и крови «Двенадцати», Блок повторяет эти три цвета, но в совершенно иной интонации, умиряя их, замыкая картину погружения во мрак и безмолвие своим уходом:
45
Н. В. Серов. Античный хроматизм, с. 37.
46
С. Э. Афанасьев. Цветовые нити поиска личностной типологии в древнеиндийской философии и современной психологии. — В кн.: Н. В. Серов, с. 444.
47
«Пища золотисто-желтого цвета стала символом любви и мудрости Бога. <…> Исайя говорит, что тот, кто отказался от зла и выбрал добро, будет питаться молоком и медом. В «Песне песней» Соломон обращается к Суламифи — ее губы сочатся как медовые соты. Иов восклицает, что несчастные не увидят такой пищи, как масло и мед.
<…>
Пироги с медом приносились в жертву многими народами античности. Сладкий вкус этой пищи, без сомнения, был одним из мотивов ее символической атрибутики, но ее цвет имел принципиальную основу» (Серов, с. 389).
48
«Рождественский романс», к сожалению, не включен в антологию «Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград»: в сноске к стихам Бродского указано, что отбор стихотворений принадлежит наследникам. Так что — не в укор составителю, М. Синельникову.
