все смеются. Все кроме Могуты. Как теперь будет с ее переводом в лешие?.. И Еропки нет, спросить не у кого...
- Зна-а-аю... Зна-а-аю... - на всякий случай вполголоса прострекотала сорока. Но никто не обратил на нее внимания, и она решила, что сейчас лучше всего помолчать. Помолчать и посмотреть, что будет дальше.
Лешие собрались возле землянки Ставра. Они, как обычно, сидели на отполированных за многие годы до блеска бревнах, каждый на своем привычном месте. Здесь же расположился и Филипп. За ним рядком стояли, сопровождавшие водяного, Ефтей, Фитюк и Рында с распухшим носом. Младший подкоряжник Рында крепко держал новый трезубец и усердно что-то жевал, старательно наедая морду. В сторонке, но так чтобы все видеть и слышать присели моховики: те самые двое, которым Ставр неосмотрительно обещал, что, как только поймают воров, будет с ними разговаривать весь день. А за ними, тесной стайкой толпились еще не менее десятка рыжих-конопатых.
На дереве устроилась сорока. Она привычно делала вид, что дремлет, но внимательно наблюдала за всем, что делается на поляне. Ефросинья решила не ходить в лешие. Отказаться. Раньше она о работе леших не думала, ни к чему ей было. А теперь присмотрелось и оказалось, что у тех забот полно: то одно надо делать, то другое. И возле дерева дежурить, и дневник вести и за порядком на кордоне присматривать... Сплошные обязанности и никакой свободы: не полетаешь куда хочешь и не пострекочешь когда хочешь. Лешим быть, конечно, солидно, но свобода дороже. А уважение... Да после сегодняшнего ее еще как уважать станут. Всю оставшуюся жизнь можно будет рассказывать, как вместе с джинном и банником сражалась она против Могуты и других воров, которые украли зерна лингко. Теперь не только сороки станут ей завидовать, но все птицы, сколько их есть в Лесу. И даже красноголовый дятел, который до сих пор делал вид, что не замечает ее. Это еще кто кого теперь будет не замечать...
На земле лежали туго спеленатые крепкими веревками воры. Рты у них были заткнуты тряпицами, чтобы не вякали, не мешали разговаривать.
Из-за угла землянки, прижавшись к земле, чтобы его не заметили, сердито наблюдал за всем, что здесь происходило, недавно вернувшийся к своей норе, барсук Гоша. Подойти ближе он стеснялся из-за своего малинового цвета.
Лешие битый час рассуждали, как быть с ворами.
- Чего тут думать!? Чего тут рассуждать!? - Гонта свирепо глядел на связанных. - Утопить их всех.
- Не дам всякую дрянь в речку бросать, - возразил водяной.
- В болото, - разъяснил Гонта. - Я про Хлюпошлепное болото говорю. Найти самую грязную, самую поганую бочажину и утопить.
- Пелга не пустит, - напомнил Ставр. - Не для того она болота бережет, чтобы всякую погань там топить. - У нее на болоте цветы и целебные травы.
- Nicht, топить, - не согласился и Клямке. - Мы есть цивилизований обществ и для нас grossen стыд так поступаить. Даже такой поганец, как они имеет полный право leben.
- Ну и целуйся с ними, если они тебе так нравятся, - сердито уставился на него Гонта.
- Warum целоваиться? Целоваиться не лютший способ. Наказываить, конешно, надо. Крепко наказываить.
- Может быть не надо наказывать. Давайте простим их, - предложил Селий. - Они и так уже наказаны. Вон у того, длинного, ухо распухло. А у Могуты лицо очень сильно поцарапано. Им больно, они страдают. Надо их простить и они больше не будут.
Еропка молчал. Еропке не хотелось ни о чем говорить. Могута, друг, с которым он столько времени вместе провел, оказался вором. Одним махом всех леших обокрал. И ради кого? Ради каких-то занюханых мухомористых иноземцев. О чем после этого говорить можно.
- Оно и наказать надо и руки марать не хочется, - рассудил Колотей. - Скоро стемнеет, луна взойдет. Может, просто вышвырнем их из Леса. Тоже наказание.
- Никакое это им не наказание, они и так ушли бы, - напомнил Ставр.
- Выдрать! Крапивой по голому заду! - вскочил сидевший как всегда на краешке бревна и откровенно подремывавший Хрол. - Весь месяц пороть, до следующей луны. А потом набить штаны крапивой и выгнать!
- Хрол, а ты опять набрался, - сердито посмотрел на него Ставр.
- Я? - удивился Хрол.
- Ты, ты. Ты же зарекался, что больше ни капли.
- Правильно, зарекался, - не стал отказываться Хрол.
- И опять набрался...
- Так ведь радость какая! - физиономия Хрола светилась от счастья. Даже радужный синяк под глазом выглядел почти праздничным украшением. - Зерна нашли. По этому случаю как не отпраздновать?! Святое дело! Ну, немного употребил. Это ты верно определил. Я леший честный, не отказываюсь. А вообще - я ни- ни. Я свой зарок помню. Дажьбог свидетель.
- Да ладно, сиди уж, - отмахнулся от него Ставр.
Хрол послушно брякнулся на бревно и опять задремал.
В этот момент Ставра и осенило.
- А что если отправить их на эти... на Кокосовые острова. Так они называются? - Спросил он у племянников.
- Так, - подтвердил Бурята.
- Вот, вот, на Кокосовые острова, - повторил Ставр. - Там крабы орехи воруют, пусть они за крабами присматривают.
- К плоскомордым! - расхохотался Филипп. - Во! Их там как раз ждут на горячем песочке, под пальмами. Правильно, прямо туда им и дорога.
- А сумеешь отправить? - спросил Ставр.
- Запросто, - продолжал веселиться Филипп. - Как чихнуть. Сейчас и спроворим. Ефтей, Еника сюда и четырех донников! - распорядился он.
- Слушаюсь! Еника и четырех донников! - Ефтей посмотрел на Фитюка.
- Еника и четырех донников! - Ауком отозвался Фитюк и посмотрел на Рынду. - Мухой!
Рынде смотреть было не на кого. Рында недовольно пробормотал, что всегда-то он крайний и, продолжая жевать, помчался выполнять приказ.
Пока Бурята по просьбе Ставра объяснял лешим, что это за такие Кокосовые острова, и какие там живут вороватые крабы, Еник явился. С ним и донники. Все хмурые, с опухшими от сна мордами. Они на дне дорогу ремонтировали. Работа, которую не учтешь и не сдельная, а повременная. Так что спали они там без отдыха. А Рында разбудил.
- Приготовь два возка, - приказал Енику Филипп.
- Запрягать, что ли? - недовольно спросил Еник.
- Запрягай.
- Так ты вчера велел распрягать и разгружать. Только сейчас и закончили.
- Закончили, значит, снова начинайте, - повысил голос водяной.
- Не пойму я, - хмурился ездовой. - То распрягай, то запрягай. Ты уж одно что-нибудь.
- У тебя лишняя оглобля найдется? - спросил водяной.
- Это есть. У меня запас всегда есть.
- Молодец, что запасливый. Станешь мне перечить, я тебя этой оглоблей приголублю, - посулил кучеру Филипп.
- Так бы сразу и сказал, - быстро все понял ездовой. - Сейчас и загрузим.
- Этих всех забрать! - ткнув пальцем в сторону связанных, приказал водяной. - Уложить в возки и отвезти на Кокосовые острова! На островах развяжешь и отпустишь. Там экзотики по самые уши: пальмы, горячий песок, кокосовые орехи, плоскомордые вокруг костра скачут... В помощь тебе и для охраны, Фитюка даю и донников.
- Сделаем! - Енику и не такое приходилось выполнять.
