Здесь перевозили людей и имущество, причём в очень большом количестве. А на зиму всё оборудование убрали и приготовили к тому, чтобы с наступлением тепла продолжить ту же деятельность. Не знаю, что из этого поняли Вы, но меня пронизал ужас. Потому что сила, сумевшая это организовать, продемонстрировала наличие изрядного властного ресурса, разум и настойчивость.
Да. Помёта домашних животных мы не приметили. И колёсные колеи нигде не отпечатались. Только следы многих волокуш избороздили оба берега, да тысячи прошедших по тропам ног уплотнили грунт. Движение здесь остановилось ещё до начала осенних дождей, потому что почва не была размешана в грязь.
Выводы напрашивались для нас неутешительные. Большое племя или даже народ, двигается на низовые земли большой реки. Это - не толпа, не отдельные семьи или роды, а организованная неведомым мне образом масса людей, подчиняющихся единой воле. Можно, конечно, порассуждать о причинах их появления здесь, но это ни на что не влияет. Что делать нам - вот в чём загвоздка. У нас на весь союз только сотня настоящих воинов. Пусть, они и не профессионалы, а ополченцы, но регулярно проходят учебно-тренировочные сборы и в схватке стоят двух-трёх обычных охотников. Но против большой толпы неодоспешенных необученных земледельцев в открытом сражении им не устоять.
Правда, каким-то временем мы располагаем - на нашей стороне расстояние и борьба с оседлыми охотниками, предстоящая новым насельцам. Но, рано или поздно, и в наши земли придут люди, которые пожелают свалить лес, распахать пашни и вырастить зерно. Просто, они станут плодиться, размножаться и истощать почву. Что приведёт к движению в направлении, ещё неосвоенных угодий.
На обратном пути нам крепко помогал ветер, наполнявший парус со стороны кормы. Чтобы не преодолевать сильного течения на стрежне, шли мы вдоль северного берега. Поэтому, наверное, и обнаружили поселение, которого по дороге туда не приметили. Внимание моё привлёк частокол, опоясывающий вершину холма. Знаете, для того, чтобы соорудить нечто подобное с использованием каменного инструмента, нужно очень здорово потрудиться. А для этого требуются серьёзные основания.
Лодку мы направили в глубокий затон, потеряли ветер и к причалу подгребли уже на вёслах. Наше появление не прошло бесследно - группа встречающих вышла, чтобы проговорить неведомые слова на неизвестном языке. Я ответил по-андертальски: представился по полной форме и учтиво пожелал хозяевам благополучия. Один из мужчин понял мою речь, перевёл остальным, а потом спросил, чего мы тут забыли.
Я сказал, что привёз подарки и вообще хочу познакомиться, на что один из пришедших помчался в крепостицу и отсутствовал довольно долго. Мы же озирались по сторонам и признаков нетерпения не проявляли. Собственно, особо любоваться было нечем. Тропа вверх по склону к воротам в частоколе. Три вытащенных на берег долблёнки, да настил в четыре бревна под ногами. Вышедшие нам навстречу шестеро мужчин одеты в одежду из шкур, однако, ни рукавов, ни штанин на ней нет. Как-то обкручено всё и ремешками прихвачено. Ноги обмотаны так, что не оставляют взгляду оголённой кожи - верхняя кромка прячется где-то под полами, доходящими до колен. Руки же, сжимающие древки копий, выглядывают наружу. В общем - примитивный покрой, намекающий на невысокую выучку портных.
Символика, указывающая на принадлежность к тому или иному племени, в моём понимании, отсутствует. Когти и звериные клыки, прикрепленные к нитям, - это скорее знак охотничьей доблести, чем тотем.
Вернулся посыльный и залопотал.
- Вождь велел вам подождать, - перевёл толмач.
- Жаль, что он так занят, - ответил я, и продолжил, обращаясь к своим парням: - Айда до дому, ребята. В другой раз сюда заглянем.
- Вождь велел подождать, - повторил переводчик, и сразу двое других 'встречающих' схватили меня за руки, угадав, кто у нас главный.
Зря они это сделали. Всхлип всегда очень остро переживает, если кто-то допускает бестактность, а маленький цеп, что сделан из двух вязовых палочек на японский манер, пускает в ход по первому же, ещё неосознанному порыву души. Он этим дяденькам тут же врезал по бицепсам. Понимаете, мы же мирно пришли, без копий, без мешалок из лодки вышли. Только кистень у меня, да эти, компактные цепы японские у остальных за поясами, чтобы и глаза не мозолили, и не совсем безоружными быть. Вот ими мы встречающим и наваляли, стараясь не попасть по голове, а то ведь и зашибить недолго. Отобрали копья, да и уплыли, пока большая толпа от ворот не примчалась.
Не понравились мне пришлые. Не буду делать им подарки. Один только из числа членов принимающей делегации меня и заинтересовал - толмач. Он, вместо того, чтобы убежать с остальными, упал, потому что я его кистенём сразу и подсёк, едва ослабла хватка держащих меня рук.
Вот его-то мы и втащили в лодку и с собою поскорее увезли. Языка захватили, потому что совсем ничего ведь толком про пришлых не выведали. А так - хоть шерсти клок.
Преследователи, прибежавшие от ворот заступатся за своих, опоздали бросить копья - мы дружно гребли и успели отойти, пока они раскачивались да трусили в нашу сторону Потом эти люди засуетились вокруг лежащих на берегу челнов, обнаружили, что вёсла прибраны, и послали за ними делегатов обратно а крепость, а уж только после этого отправились в погоню. Некоторое время три наполненные охотниками долблёнки маячили за кормой, но потом отстали столь безнадёжно, что просто потерялись из виду.
Шутки шутками, но и мы не отделались одним только испугом. Перевязали Всхлипа, вправили руку Нуту, к синякам приложили холодное и смазали, чем положено, ссадины. А пленника принялись допрашивать. Однако, к диалогу он был не расположен, сыпал проклятиями и угрозами, приводить которые не стану, а то никакой шкуры не хватит для их дословной записи. Зато из потока безудержной брани легко вылавливались важные детали. Прежде всего слово 'вождь' применявшееся в обрамлении или значительных или превосходных определений, я воспринял как 'царь', потому что самого этого понятия в андертальском языке мне ни разу не встретилось, как, впрочем, и в неандертальском. Так вот, этот царь всегда приходит на выручку своим людям и нашего пленника обязательно отобьёт, а всех нас заживо поджарит.
Всего одна угроза, а сколько информации! У пришедших существует иерархическая структура, во главе которой стоит лицо, зарекомендовавшее себя человеком жестоким по отношению к чужакам, но заботливым со своими. Называет этот сброд себя 'Сильные Охотники'. Осталось выяснить, как относится это воинство к интересам земледельцев, и что там у них вообще насчёт духовенства. Потому что повеяло от этого всего чем-то знакомым по разным историческим книжкам, по Рыжим Соням и Конанам Варварам.
До места, где мы условились встретиться с основной частью нашего отряда, добрались без приключений - просто гребли и гребли, помогая парусу. Связанного пленника держали в суровых условиях. Не кормили, не поили, прогуляться не позволяли. Хотя, воды в лодку захлестывало достаточно, чтобы он не мучился от жажды. А нам приходилось её время от времени вычерпывать.
Попутный ветер - это очень хорошо. Но неспокойная под его дуновением река - это плохо. Лодка-то у нас узкая и низкобортная - только добротная одежда и выручала, да гребля согревала.
Около истоптанного людьми и животными входа в реку на северном берегу челнов не было, а у костра грелся Рысенок, носящий взрослое имя Полная Ложка - один из членов нашего отряда. Он и показал нам дорогу вверх по одной из речушек до деревни Гидако. Не знаю значения этого слова, да и поинтересоваться было некогда. Здесь вождь Ыр толковал с местными старейшинами и поджидал нашего возвращения.
Мы приближаемся к селению и видим, как из опоясывающего постройки плетня изымают трёхметровый участок и оттаскивают в сторону. Это таким способам перед нами 'распахиваются ворота'.
