пространство. Было откровенно не до технического прогресса - столько всего навалилось! Хотелось построить настоящую парную баньку, хотелось подвести родниковый ручеёк так, чтобы воду можно было черпать прямо дома. Как следствие, возникала мечта об устройстве тёплого сортира со смывом. И это при том, что всё лето пришлось складывать из пемзы огромную башню.
А заготовки? А огород? И людей на всё про всё явно недостаточно.
Я много возился с внутренней опалубкой башни. Так уж сложилось, что возводить число в квадрат никто из древних людей не умеет, и построение параболы для них задача непосильная. Поэтому контроль профиля стен отнимал у меня немало времени. И вот, как-то раз, работая на самой верхотуре, я бросил взгляд на реку. По ней плыли плоты. Много. С людьми.
Судя по виду - какое-то племя переезжало с места на место. Нечто подобное я видел давным-давно, ещё в первый год своего пребывания в этом мире. Во время нашей встречи с неандертальцами, они на чём-то подобном перебирались через озеро.
Работы мы свернули, привели свой лагерь в приличный вид, самые большие горшки на огонь поставили, намереваясь радушно принять гостей - нападения никто не ждал. Я спустился под гору к мосткам и вышел на них. Как раз вереница плотов приблизилась настолько, что можно было перекликаться.
- Я Степенный Барсук. А кто вы? - начал я, не мудрствуя лукаво, точно в стиле сказки про теремок.
- Мы Зелёные Лягушки. Ищем места, где хорошая охота, - ответили мне с переднего плавсредства.
- Гребите сюда, отведайте нашего угощения. Заодно и поговорим, - продолжил я речи учтивые.
- Мы не торговцы, Степенный Барсук. У нас нет ничего, чем бы мы хотели обменяться.
- Вот и замечательно, не придётся тратить времени на торг, - а сам рукой зазывные знаки делаю.
- Нет, Степенный Барсук, не станем мы к берегу приставать. Место тут занято, так что не будем отвлекать вас от дел - поплывём дальше.
И ведь уплыли. Насчитать удалось девятнадцать взрослых мужчин и двадцать две женщины. Деток - больше тридцати. Сердце моё кровью обливалось, когда смотрел, какая масса рабочей силы проезжает мимо.
Как Вы уже поняли, мимо нас проследовали те самые неандертальцы, одному из которых я когда-то отрезал ногу. Поэтому разговор шёл по-неандертальски, и никто, кроме Фаи и Тычинки из него ни слова не понял. Коренастых большеголовых крепышей от обычных людей я отличаю легко и отношусь к ним приветливо. Не все местные жители согласны со мной - они и Тычиночку несколько опасаются, и на Лягушонка косились - уж очень чужеродно выглядят эти люди среди живущих в этих краях андертальцев.
Как я понял, несколько небольших неандертальских групп прибыли в здешние края недавно откуда-то с запада и одна из них - Лягушки - поискала для себя охотничьих угодий на юге, но вернулась. С другой стороны, Деревянные Рыбы, в последние годы терроризировавшие местное население, не искали для себя места на юге, там, откуда привозят зерно. Наоборот, они упорно пытались захватить угодья на севере.
Запахло геополитикой. Возникло подозрение на наличие некоторых неизвестных мне обстоятельств. Кто же живёт вверх по реке? Почему одни туда не ходят, а другие оттуда возвращаются? Не исходит ли какой опасности от наших южных соседей?
Я сел в челнок и отправился вдогонку за ушедшим племенем.
Замыкающий плот показался мне ничем не хуже других для того, чтобы поговорить с людьми. Четыре крепких дядьки, плывших на нём, не испугались мальчишку, но встретили меня неприветливо:
- Тебе же сказали, что мы не собираемся ничем меняться.
- Ну и ладно, - ответил я примирительным тоном. - Хочу расспросить о том, что вы видели в местах, откуда прибыли.
- Там не любят чужих. Нас прогоняли отовсюду, хотя мы никому ничего худого не делали. Отсюда, тоже прогнали, но это было давно. А потом лодочник, возивший зерно, рассказал, что здесь стало мало людей, вот мы и решили вернутся.
Вот так всё оказалось просто. Я уже подумывал, что пора прощаться и убираться восвояси, как вдруг, один из охотников сам меня спросил:
- А что, брат мой Икринка жив ли ещё?
- Нехорошо, Сазан, упоминать имена умерших, - буркнул человек с седой бородой.
- Ничего нехорошего, - возразил я. - Твой брат носит взрослое имя Одноногий Лягушонок, ловит рыбу и делает прозрачные камни. Он обещал приехать сюда.
- Хотел бы поглядеть на него, - улыбнулся Сазан.
- Нельзя! - взвился седобородый. - Для нас он навсегда ушел в тёплый мир.
Не, ну только дискуссии на религиозную мне не хватало!
- Душа не покидала тела Лягушонка, - ответил я с важным видом, и многозначительно посмотрел на своего оппонента. Тот о чём-то задумался.
В древней теологии много не слишком хорошо проработанных аспектов, так что ввести людей в заблуждение довольно просто. Однако, парить мозги собеседникам я не собирался. Попросил рассказать о тёплом мире. Раньше о нём при мне не упоминали, так что я очень хотел понять о чём речь.
Обычно, представляя себе место, куда отправляется душа умершего, люди думают о том, чего им больше всего не хватает в жизни. Скажем, скандинавам не хватает свинины - вот они и селят души лучших людей туда, где каждый вечер жарят огромного кабана. Ну да не о скандинавах речь. По неандертальским представлениям после смерти достойные люди оказываются там, где всегда тепло, а недостойные - там, где холодно. И это указывает на жизнь в местах северных и суровых. Где-то там, у границы вечного льда среди северных оленей и мамонтов.
А вот о том, почему они оттуда ушли, я ничего не узнал - даже старший из рассказчиков этого не помнил - Зелёные Лягушки, когда он появился на свет, уже находились в состоянии непрерывного движения, мало где задерживаясь хотя бы на месяц. Их гнали, они уходили. И так - всё время, много лет.
Вот где, поистине, кладезь познаний о древнем мире! Разумеется, я не собирался упускать подобную возможность разузнать как можно больше о том, что творится вокруг и буквально вцепился в это племя.
Ситуацию 'усугубили' Фая с Тычинкой, догнавшие нас к вечеру на другом челне. Они прихватили с собой не только походный шатёр и кухонную утварь, но и сеть. К нашему костру охотно захаживали многие любители поговорить, а я вылавливал из их повествований крупицы важной информации.
Итак, ниже и выше по течению большой реки, если считать от места торжища, живут полуоседлые племена, кочующие в пределах своих территорий, то есть по неким сезонным маршрутам. Лягушки это точно знают, потому что, где бы они не остановились, вскоре являлись хозяева и выдворяли пришлых. До хватания за оружие дело никогда не доходило, - иначе от племени давно бы ничего не осталось. Вот эти-то полуоседлые общности и были чуть не полностью уничтожены Деревянными Рыбами.
Дальше вниз по реке живут оседлые - они содержат огороды и охотятся в прилегающих угодьях. Отсюда путешественникам пришлось выметаться очень быстро - их мгновенно обнаружили и, убеждать в необходимости убраться куда подальше, пришли в столь значительном числе, что ни о какой задержке вообще речи не шло. Более того, выяснилось, что в эти края агрессивные Рыбы даже соваться не пробовали.
Вверх по реке, если пройти за пределы зоны проживания полуоседло-охотничьих групп, начинаются места неуютные, каменистые и бедные дичью. Лягушки пытались там обосноваться, но оголодали и
