Находящиеся поблизости одеты откровенно плохо, недоумевающее переглядываются. И чего спрашивается в разбойники подались, коли в рванье ходят?
Двое самые ближние нервно сглатывают. Вошли двое, оружие в руках, один из них чистый головорез, во сне приснится топором не отмашешься, второй бледный как смерть, зыркает так, что кажется готов порвать любого.
— То чудо, новые ваши товарищи, — все так же спокойно говорит Виктор.
— А это кто так решил? — Опять тот же голос, принадлежащий мужику выглядывающему из-за печи, один из двоих которых видно.
Нужно их выманивать, а потом кончать, но не по беспределу, а так, словно поссорились, поддержать не должны, эвон опасливые взгляды бросают в дальний конец. Всего в бараке человек пятнадцать, вряд ли больше, видно не всех, но предположить это можно. Шестеро лежат в избе атамана, трое в секрете, они мимо них проезжали, атаман говорил про две дюжины, вот и выходит, два плюс два четыре.
— Кабы ты, был атаманом, то решал бы непременно ты, но за атамана вроде как у нас Струк.
— А чего же он вас чин по чину, не представил ватаге, как оно всегда делалось? — Это с явным намеком, мол братцы, что же это деется-то, нас вовсе за людей не считают, совсем на шею сели. Перетягиваем народ на свою сторону. Хм. Да тут по ходу уж давно переворот зреет и вроде как уж приближается к финальной стадии. Ну-ну.
— А видать тебе не по чину, вот и не представил, — Виктор намеренно конкретизировал именно этого мужика, пусть остальные себя не ассоциируют с теми, с кем не почину, значит. Это он удачно ввернул, появились ухмылки. Эвон ребятки, так вы уж достать всех успели.
Народ за печью зашибуршился, задвигались лавки, прошуршала сабелька покидая ножны, щелкнул взводимый курок, еще один, те что располагались при входе, подались к стенам, а вот теперь взгляды опасливые, ухмылки пропали, вид нерешительный, поди пойми, чью сторону принять. Похоже поножовщины здесь не столь уж и редкое дело. Стоит ли удивляться, ведь не воинское подразделение, здесь все основано на личном авторитете и страхе. Что же это как нельзя кстати для планов Виктора. Осталась самая малость, остаться в живых. Пора бы уж испугаться, ан нет. Не страшно хоть тресни, адреналин бушует как адово пламя, по телу пробегает дрожь, но то от нетерпения. Должно быть страшно, а вот не страшно, хоть тресни. Ну же ребятки, давай покажитесь.
В руках два одноствольных пистоля, кольт в кобуре со взведенным курком, хотя он и дал ему столь громкое название, все же до скорострельности настоящего знаменитого американского револьвера ему ой как далеко, так что мельницу здесь не закрутишь. В руках у Горазда лукасы, но тут со скорострельностью тоже не лучше. Будь обстановка иной и револьверы сыграли бы решающую роль, но им предстоит сойтись лицом к лицу, на расстоянии едва в десяток шагов, вряд ли будет время взвести курки.
Только бы эти гады не решили действовать из-за печи, тогда дело дрянь, поди их выкури. Нет, выходят на открытое место, картинно так выходят, с ленцой, обходя печь с разных сторон, нарочито побрякивая оружием. Пожалуй основной огнестрел постояльцев этого барака у этих парней. Двое сжимают по два пистоля, у двоих мушкеты, один вооружен саблей, непонятно, толи нет своего нормального оружия, толи просто не схотел, а сабелька вполне приличная.
— Так что ты там говорил.
Видно мужику все же хочется придать своим действиям справедливый характер, потому как бросает взгляд на отошедших к стене, словно хотел сказать, братцы вы видали этих. Стоящий по правую руку бросает вожделенный взгляд на пистоли Горазда, а что знатное оружие, к тому же необычное. Оружие вроде как и изготовлено к бою, но вот незадача оба противника стоят опустив пистоли, знать и им не след целиться, но стволы смотрят в направлении этих двух олухов. Вроде все, больше никто не показывается, вот и ладушки, никакой видимости справедливости Виктору не нужно, ему было необходимо выманить их всех, вот они. Того с сабелькой в сторону, им займутся позже, а вот этих субчиков. Горазд знает четко, его те кто слева, выбивать огнестрел. Дальше тянуть нельзя.
А вот вам привет от ковбоев Дикого Запада и непрестанных тренировок на стрельбище. Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один. Виктор стрелял, что говорится от бедра. А ловко получилось, двое тут же опрокинулись. Горазд немного замешкался, но стреляет все же раньше чем его противники. Один из них опрокидывается, второй заполошенно стреляет, и пуля с глухим стуком входит в дерево двери. Помещение заволакивает дымом, видимость резко ухудшается, но не сказать, что повисает непроницаемое облако, видно плохо, но видно. Хорошо хоть Горазд промазал в того, что был с мушкетом, дернувшись он промазал, и теперь оказался без оружия. Но не растерялся, тут же присел в поисках пистоля выроненного товарищем, к тому же его укрывает стол.
Мужик с саблей бросается вперед используя свободный проход между полатями и скамьей. Виктор понимает, что кольт ему не достать, на это просто нет времени, его нет даже на то, чтобы запустить в противника разряженными пистолями, поэтому он их просто роняет и делает стремительный шаг навстречу. Наблюдающие за этим решают, что все, этому со страшным лицом, на котором сейчас застыл звериный оскал, конец. Но происходит то, что он вдруг оказывается лицом к лицу с нападающим и тот попросту не может воспользоваться саблей, потому как она становится больно громоздкой для ближнего боя, а Виктор поднырнув под руку на встречном движении наносит ему удар локтем в челюсть, снизу вверх. Звонко клацают зубы, а мужика опрокидывает на лавку, с грохотом падающую на пол. Хм. Хорошо утрамбовали землицу, коли так громко получилось, или она задела ножки стола.
Все это мозг отмечает как-то на автомате, потому что Волков словно атакующий носорог проносится мимо поверженного, но еще живого противника. Сейчас главное не это. Главное тот, что укрылся под столом, вот он в поле его видимости. Видимо срабатывает какой-то стереотип, потому что он не стреляет из нижней позиции, а начинает подниматься. А может все дело в том, что он попросту не ожидает, появления противника в непосредственной близости за столь короткое время. Не суть. Вот он и Виктор может до него дотянуться. Н-на! Удар напрашивается сам собой, нога с ходу летит вперед словно таран и попадает точно в лоб. Голову откидывает назад и он слышит как звонко лопаются позвонки. Выстрел!
Горазд не растерявшись, повинуясь выработанным множеством тренировок рефлексам, успел таки изготовить к бою лукасы. Вовремя. Кто бы мог подумать. Тот самый мужичок, что при их появлении перебегал от избы к бараку, вооружился арбалетом и уже выцеливал Виктора. Не судьба. Парень сработал хладнокровно, как на стрельбище, вогнав пулю шестерке точно в грудь.
Люди еще не успели прийти в себя, а оба новеньких уже опять при оружии, и поводят им из стороны в сторону, Виктор не долго думая подхватил с пола один из пистолей, которым так и не удалось сказать ни единого слова.
— Никому не двигаться! Кто шевельнется убью! — Рычит Виктор и тот рык заставляет стыть кровь в жилах. Зверь! Как есть зверь!
Один из доходяг от страха икнул и опустился на полать, как видно образовалась слабость в ногах. Ну кто тебя просил? Выстрел! Мужика отбрасывает на стену. Виктор одним движением поведя кольтом вниз вдоль бедра ставит кресало наместо и одновременно взводит курок. Вот еще одно упражнение, которое он и сам отрабатывал, и сотни раз заставлял повторять Горазда, именно благодаря этому, тот успел так быстро перезарядиться. Так что даже если бы тот тать, успел подняться, то сразу получил бы пулю.
— Кому сказал не двигаться, — на этот раз слова из глотки вырываются так, словно разгневанный волк скалясь глухо рычит на противника.
Все замирают, боясь сделать хоть какое-то движение. Вот это правильно, сейчас лучше лишний раз не двигаться. На полу послышались стоны и слабое шевеление раненных. Виктор внимательно следит за теми что справа, Горазд держит под прицелом тех, что слева. Первый шок проходит, до людей начинает доходить что случилось, теперь главное чтобы они не решили, что это стража добралась таки до них, потому как тогда они уже уподобятся зверю, зверю загнанному в угол и от того непредсказуемому.
— Как звать? — Виктор тычет револьвером в одного из разбойников.
— Званом.
— Зван, возьми нож и добей подранков. Давай, давай, работай.
Теперь за Званом следит трофейный пистоль. Тот без лишних глупостей производит контроль всем, кому не повезло, а затем демонстративно бросает нож на пол. Умный мальчик. Теперь пора расставить все точки над 'i'.
— Струк и его компания мертвы. Эти как видите тоже. Теперь ваш атаман я. Если есть вопросы,
