Танцующий с Огнем

проходи, – Пряный Король поманил ее к себе и Кайрэ переступила через порог. За ее спиной слуги аккуратно закрыли двери. Все пути назад нет.

Взгляд Кайрэ скользнул по украшенным золотом стенам, откуда с нее смотрели прекрасные херувимы, затем по широкой кровати из темного дерева с балдахином, где и лежал Пряный Король. А после по многочисленной мебели: тахта, кресла, стол и низенькие кофейные столики неподалеку. Заметив на себе пристальный взор хозяина, девочка как и подобается послушной служанке опустила глаза  в пол.

Никогда еще она не чувствовала себя настолько беззащитной. Такая маленькая в этой большой комнате, перед мужчиной, под его сладким взглядом…

Ей стало страшно.

Никто ей не поможет. Он может сделать все, что ему заблогорасудится… и никто ему не помешает. Потому что он хозяин, а она всего лишь сирота, которую подобрали на улице.

Стиснув пальчики в маленькие кулачки, Кайрэ подняла голову и смело посмотрела ему в глаза. Старший брат всегда учил ее смотреть в лицо страху.

Орин, Орин, ты всегда за нее заступался… Почему же сейчас тебя нет рядом?

- Тебе нравятся мои покои?

- Да. Очень красивые.

Пряный Король усмехнулся и поднялся с кровати.

- Тебе нечего бояться, мой цветочек. Сколько тебе лет?

- Девять весен.

- Совсем юная красавица… - он разлил вино в два серебряным кубка и один протянул Кайрэ.- Выпей. И страх пройдет.

Кубок оказался тяжелым и холодным. А вино резким на вкус. Совсем не похожее на то летнее, что однажы дала им попробовать мама… у того, был сладковатый медовый вкус. И долгое терпковатое послевкусие.

Арон смотрел на нее, и Кайрэ пила под его тяжелым взглядом. Большими жадными глотками. Несколько пурпурным капель упали на ее белую сорочку.

Опустошив бокал, она отдала его Арону. Вытерла влажные губы ладонью.

- Ты очень красива, цветочек. Когда ты расцветешь, то станешь самой красивой в городе… а может быть и во всем королевстве...

- Благодарю,- пробормотала.

Это странное ощущение навалилось внезапно: голова потяжелела, язык стал заплетаться и комната поплыла перед глазами…

Кайрэ начала медленно падать в манящую темноту, но прежде чем отключиться, она почувствовала, как ее подхватили сильные руки. Потом эти же руки сняли с нее сорочку, эти же руки едва ощутимо касались ее обнаженного юного тела…

Кажется, тогда она расплакалась.

К огромному удовольствию хозяина.

****************

Странный сон – смесь из воспоминаний, приправленных щепоткой фантазии.

Сегодня я снова танцую с Многоликим. Мы кружимся в неспешном танце, а вокруг полыхает огонь… то самое неукротимое пламя, что однажды забрало мою душу.

Многоликий смеется.

Он меняет свое обличье каждое мгновение: я закрываю глаза, чтобы не видеть стремительно меняющиеся лица всех тех, кого мне пришлось встретить на своем долгом пути.

И только когда передо мной она, я хочу, чтобы демон замер… я запускаю пальцы в ее густые черные волосы, смотрю в глаза, такие живые, с искорками огня в темной глубине, и прижимаюсь к полным губам, чувствуя их неповторимый вкус…

На моем языке оседает горький пепел.

Я открываю глаза – огонь вокруг погас.

И Черный Лис убегает от меня, виляя пушистым хвостом. Бежит к объятому пламенем дому – там, где все началось…

Четыре года спустя

Многоликий смеется,

В кружении огня рассыпая иголками искры.

Этот танец – безумство все больше походит на смерть –

Все, что мне от тебя остается – опасные игры.

В этих рваных движения узнать, прикоснуться успеть…

Многоликий, меняет обличья, века и цвета,

Тонкий вкус на губах – не вино, только горечь и пепел

Время гаснет, во тьму погружая, всех тех, кто устал,

Всех, кто жаждет конца, что как пламя изменчив и светел.

Lutien

Закрыть глаза. Сделать глубокий вдох и представить, как из маленькой искры разгорается пламя. Вот, огонь поднимает голову, затем вытягивается, вздрагивает, разгорается сильнее. Выдох… и… удивленные возгласы, чей-то тихий смех и бурные аплодисменты.

Орин открыл глаза.

Присутствующие в зале окружили его тесным кольцом и сейчас с изумлением разглядывали пляшущий на его ладонях огонь. Какая-то девушка протянула руку и тотчас с писком отдернула ее назад. Орин задумчиво склонил голову – огонь потемнел, утратил свои яркие притягательные краски, стал темно-