стен дома вырисовывалась высокая фигура Джонатана, красная рубашка выделялась ярким пятном. С замирающим сердцем она следила, как он быстро приближается к ней широким размеренным шагом.
Все три собаки бросились к нему навстречу. Он казался воплощением мужественности, и Карли почувствовала, что боится заговорить, потому что у нее вдруг пересохло горло. Джонатан улыбнулся.
— Я задал бухгалтеру столько работы, что могу на время стать экскурсоводом.
Он подошел еще ближе, и на Карли пахнуло пряным запахом одеколона. Это было что-то среднее между ароматом бренди и опавших осенних листьев.
Его обычно твердый взгляд, не отрывавшийся от ее лица, был мягок и нежен.
— Ну и как вам понравился домик? Карли с видимым усилием проглотила слюну и заставила себя сосредоточиться на вопросе.
— Он хорош. Необыкновенно функционален.
У него дугой выгнулись брови в знак протеста.
— Неужели вам это действительно нравится? А я-то был уверен, что вы предпочитаете нечто более традиционное.
В устах Джонатана это звучало как комплимент. Карли вспыхнула от удовольствия.
— Но я же не сказала, что хотела бы здесь жить.
Он с довольной усмешкой протянул ей руку, и, когда они бок о бок пошли по травянистому склону, спускавшемуся к океану, в груди Карли вспыхнуло никогда прежде не испытываемое ощущение единения с другим человеком.
«Не будь идиоткой, — предупредила она себя. — У нас сходные вкусы в том, что касается домов. Ну и что тут такого?» Она оглянулась и еще раз оглядела дом: закругленные углы, гладкие стены.
— Почему архитектор решил обойтись без лестниц?
Выражение искренности исчезло с лица Джонатана. Он сухо ответил:
— У жены первого владельца был рассеянный склероз, и она могла передвигаться только в инвалидном кресле. Когда у отца случился удар, Элен решила, что это будет идеальное место для него.
— Но вы так не думали? Джонатан покачал головой.
— Сразу после того, как мать его купила, в доме поставили лифты. Эти чертовы скаты были совершенно не нужны. Они только как будто нарочно напоминали о болезни отца.
Взглянув на часы, он повернул к дому.
— Перерыв подходит к концу, — сказал он совсем другим, отчужденным тоном, и ощущение близости исчезло. Карли с сожалением пошла вместе с ним к дому. Почему при одном упоминании об отце у него неизменно портится настроение?
Следующие полчаса Карли провела, гуляя неподалеку от дома и думая о Джонатане. Когда он был рядом, все казалось таким новым и ярким. А без него она чувствовала себя одинокой на этой безлюдной земле. Даже воздух, казалось, стал пахнуть по-другому, как только она рассталась с Джонатаном, а возня собак совсем ее не забавляла.
Ее мысли прервал шум мотора. К дому подъезжал серебристый «бентли» миссис Кортес.
Карли направилась к машине, а собаки помчались в ту же сторону наперегонки. Солти бежал впереди, и было видно, что он сгорает от нетерпения.
Машина миновала фургон Джонатана, остановилась у входа на террасу. Из нее выскочил одетый в униформу шофер, открыл заднюю дверцу, а спустя несколько мгновений показалась и сама миссис Кортес.
Она сразу же начала ласкать пуделя, который радостно прыгал вокруг нее. Карли услышала, что она разговаривает с собакой на испанском. Когда шофер снова сел в машину, чтобы поставить ее в гараж, Карли уже стояла за спиной миссис Кортес.
— Привет, Элен, — сказала она. — Какой приятный сюрприз! Я и не подозревала, что вы мать Джонатана, пока не увидела Солги.
Миссис Кортес обернулась, и ее лицо засияло от радости.
— Карли! Хуан говорил мне, что, может быть, привезет с собой приятельницу, но я никак не ожидала увидеть вас. Это просто чудесно. Я так рада!
Значит, мать Джонатана называет его Хуан, как и слуги.
Карли улыбнулась, а ответная улыбка миссис Кортес, как всегда, мгновенно превратила эту величественную даму в доброго друга.
Она торжественно заключила Карли в объятия.
— И Шеба здесь. — Миссис Кортес ласково потрепала дога по загривку.
Карли подозвала Генри и взяла его за ошейник, прежде чем он успел добраться до миссис Кортес, которая была одета в элегантное голубое платье из чесучи, нейлоновые чулки того же оттенка и синие замшевые туфли на низком каблуке.
Но миссис Кортес пожелала, чтобы Королю Генри дали полную свободу.
— Я привыкла к собакам, — обратилась она к Карли по-английски. — К тому же это старое платье. Он сделает мне большое одолжение, если поможет от него избавиться.
Она обняла Карли за талию и увлекла ее к входу в дом. Как всегда, Карли поразилась ее росту и крепкому сложению. Элен Кортес производила впечатление необыкновенно крупной женщины, но при этом в ней не было ни грамма лишнего веса. «Неудивительно, что Джонатан так прекрасно сложен», — подумала Карли, и при воспоминании о его мощном теле у нее снова что-то сжалось внутри.
— Вы даже не представляете себе, как я рада вас видеть, — оживленно повторила миссис Кортес. — Иногда у меня складывается впечатление, что Хуан нарочно выбирает подруг, которые никак не могут мне понравиться, потому что они по возрасту ближе ко мне, чем к нему.
Карли подумала, что она, должно быть, имеет в виду Шейлу Вэйд, и сказала:
— Значит, я вам нравлюсь?
— Конечно. — Миссис Кортес крепче обхватила ее за талию. — Вы идеальная пара для Хуана, и он просто глупец, если этого не понимает.
Карли смутилась, осознав, как приятно ей было это слышать. Мать Джонатана была с ней знакома почти год, и то, что она считала ее подходящей парой собственному сыну, можно было расценивать как величайший комплимент.
Миссис Кортес открыла входную дверь и придержала ее, чтобы собаки могли пройти в дом.
— То, что я вижу вас вдвоем, для меня огромное счастье. Может быть, Господь, наконец, снизойдет к моим молитвам и пошлет мне внуков.
При этом откровенном заявлении Карли залилась румянцем. Миссис Кортес, улыбаясь, прошествовала через прихожую и холл в гостиную.
Скоро там появился и Джонатан, очевидно, услыхавший их голоса.
— Элен, как ты умудрилась так быстро вернуться? Я думал, ты застрянешь у врачей до вечера.
Мать кокетливо улыбнулась ему. Со своими горящими черными глазами и безупречным цветом лица, она была все еще очень хороша.
— Я нарочно улизнула от них пораньше, чтобы застать тебя. — Она подмигнула Карли. — Мне захотелось взглянуть на твою новую приятельницу.
— И чего ты ей уже наговорила? — На твердом лице Джонатана появилось выражение покорности судьбе. Он наклонился и поцеловал мать в щеку, потом обратился к Карли: — Она всегда не выносила даже мысли о том, что может стать бабушкой. И вот, пожалуйста, теперь она одержима идеей заиметь внуков.
На лице миссис Кортес появилась дразнящая усмешка, которая, очевидно, выводила Джонатана из себя.
— Вот что происходит, когда мать всего на семнадцать лет старше собственного сына. Ни одна женщина не имеет ни малейшего желания становиться бабушкой, пока не перевалит за пятьдесят. Правда, Карли?
— Я никогда об этом не думала.
Карли не хотелось, чтобы ее втянули в спор. Напряженное лицо Джонатана говорило о том, что он расстроен замечанием матери. Карли почувствовала, что каким-то образом миссис Кортес насыпала соли на
