— Можете поблагодарить добрую королеву Елизавету, которой они так нравились!
Его руки пробрались под ее юбки, нашли обнаженную кожу бедра и с безжалостной уверенностью проверили положение ее колена на луке. Жар залил ее тело, вызвав неуместную вспышку желания. Этот мужчина ее просто околдовал! Накануне вечером они занимались любовью дважды, а потом утром еще раз, и ей все равно было мало!
Лео звонко хлопнул лошадь по крупу, и та, повернувшись, прихватила губами его пальцы. Он рассеянно погладил ее, проведя руками по холке.
— Не надо так зажиматься, Виола. Расслабьтесь!
— Я с радостью немедленно спешилась бы и больше никогда не каталась верхом, милорд. По правде говоря, боюсь, что вот-вот шлепнусь на землю.
Лео покачал головой, явно не приняв ее слова всерьез. Было совершенно очевидно — он просто не может представить Себе, чтобы кто-то добровольно отказался от такого замечательного занятия! Как это похоже на всех мужчин — считать, что его собственную страсть должны разделять все на свете!
— Чепуха, моя милая. У вас уже появилась правильная посадка. Теперь надо просто се сохранять. Отклоняйте центр тяжести чуть влево. Налегайте на луку, обхватывайте ее коленями — и расслабляйтесь.
Он прищелкнул языком, и кобыла не спеша двинулась вперед. Виола вцепилась ёй в гриву и с такой силой стиснула коленями выгнутую луку седла, что у нее ноги задрожали от напряжения.
Лошадь остановилась. Она прижала уши к голове, а ее круп неприятно задергался.
— Расслабьтесь. Вы тревожите Бузину.
— Это я тревожу ее?!
От возмущения она чуть не задохнулась.
— Поверьте, лошадь знает, что чувствует всадник, а вы своим поведением говорите ей — что-то не так. Заметили, как она чуть выгнула спину? Видите, как у нее поднялись уши? Она не понимает, почему вы так напряжены, и ей это не нравится. Так что расслабьтесь. Я не допущу, чтобы с вами случилось что-то плохое. Да и Бузина тоже, как бы вы ей ни досаждали. Она великодушна.
Виола тяжело вздохнула и попыталась сделать то, что он ей посоветовал: выпрямилась в седле, разжала вцепившиеся в гриву мертвой хваткой пальцы, стараясь успокоиться. И сразу почувствовала, как кобыла тоже задышала ровно, расправила спину и поставила уши торчком, словно дожидаясь какого-то приказа.
— Вот видите? А теперь постарайтесь сохранить это положение, когда Бузина тронется с места. Сегодня она будет идти только шагом. Мне просто нужно, чтобы вы уловили ритм движения. Чтобы почувствовали себя уверенно. Вот так, правильно. Позвольте вашему телу двигаться в такт движения лошади. И тогда все прекрасно у вас получится.
— У меня такое ощущение, будто я в любую секунду могу свалиться на землю.
— Не бойтесь. Бузина слишком хорошо воспитана, чтобы вас стряхнуть. Даже моя сестра, при всей ее бесшабашности, ни разу не сумела с нее упасть, как ни старалась. Бо предпочитает ездить на Ребусе. Думаю, в основном потому, что стремится сломать себе шею. Бузина сознает границы своих возможностей. А Ребус считает, что ему все позволено, — и Бо тоже.
— А разве для дочери герцога существуют какие-то границы?
— Вам ли не знать, что они есть.
— Мне?!
— Происхождение леди Сары Леннокс не предотвратило скандала и погубило ее репутацию, так ведь? На самом деле я даже утверждал бы, что падение с таких высот только ухудшило ситуацию. А бедняжка Бо, как бы она с этим ни спорила, подпадает под действие всемирного тяготения так же, как и все остальные.
Виола начала кусать губы. Она никогда не рассматривала этот вопрос с такой точки зрения. Ей самой тоже приходилось падать, правда, пока еще с небольшой высоты. А вот многие ее приятельницы, в особенности те, которые считали себя современными женщинами, на горьком опыте убедились в том, что их происхождение вовсе не служит хорошей защитой в том случае, если родственники от них отворачиваются.
Если семья женщины обладает достаточным влиянием в обществе и если она ее поддержит, ее репутация может сохраниться практически в любом случае. Однако многие слишком поздно обнаруживали, что их близкие больше всего боятся скандала и не собираются за них заступаться.
Ее собственная семья отреклась от нее, после того как она имела неосторожность сбежать с возлюбленным. В тот момент это ее не особо огорчило, и, наверное, она и потом об этом не пожалела, если бы Стивен не умер. До той поры отношение к ее поступку родных не имело никакого значения. Она была слишком счастлива, чтобы огорчаться из-за того, что ее письма возвращаются обратно нераспечатанными. И считала, что у нее впереди вполне достаточно времени для того, чтобы помириться с ними.
— Я понял, как можно превратить вас в настоящую царицу амазонок: надо просто заставить забыть о вашем опасении упасть!
— Как все просто, оказывается!
Виола пыталась возмутиться, но Бузина сбилась с шага, так что всадница опасно накренилась в седле. Лео успел подхватить ее, не позволив упасть, и снова вернул на место.
— Вас надо отвлекать и заставать врасплох, — пояснил он с обезоруживающей улыбкой. — Совершенно ясно, что пока вы разговаривали, то были слишком заняты, чтобы бояться упасть. Мы без проблем сделали несколько кругов, но стоило вам сосредоточить внимание на том, что делаете, как вы чуть было не свалились.
— Значит, мне каким-то образом надо забыть о том, что я делаю?
— По-моему, здесь самое главное — это то, чтобы вы не задумывались о последствиях ваших действий. И со временем все те мелочи, которые помогают вам держаться в седле, станут совершенно привычными и незаметными.
Виола нахмурила брови, обдумывая услышанное. Его слова показались ей полной нелепицей.
Лео перебросил поводья через голову лошади и вручил их Виоле.
— Держите. Пусть ваши руки тоже будут заняты. Я останусь рядом, не беспокойтесь. Возьмите их вот так… — Он ловко устроил ее пальцы на узких полосках кожаной сбруи. — Расслабляйте пальцы, пока Бузина двигается, и подбирайте, когда захотите ее остановить. Если вы будете действовать аккуратно, вам не понадобится постоянно дергать за поводья, словно пьяному сквайру, едущему из паба.
Он чуть отступил назад, и Виола слегка ослабила пальцы на поводьях. Кобыла пошла неспешным шагом, а она попыталась снова попасть в ритм. Лошадь моментально встала и снова прижала уши. Виола бросила поводья и опять ухватилась за гриву.
— Нет, не напрягайтесь, не думайте о том, что делаете. Возьмите поводья и говорите со мной.
— О чем?
— А есть что-то такое, что вы можете делать не задумываясь? Может, вы в детстве играли в какую- нибудь игру? Замахивались молотком для крокета? Били ракеткой по волану? Раскручивали каштан на веревочке?
Виола засмеялась, и лошадь пошла быстрее, переходя на легкую рысь. Она постаралась держать плечи прямо, без труда попав бедрами в нужный ритм.
— Вот видите! — воскликнул Лео с одобрением, ускоряя шаги, чтобы не отстать. — Чуть потяните поводья, и она снова перейдет на шаг.
Виола выполнила его указания, и, как он и обещал, Бузина снова стала двигаться медленнее.
— Это какое-то волшебство!
— Нет, просто навык, и вы только что усвоили первый урок. Однако давайте продолжим. Почему вы засмеялись, когда я мимоходом упомянул про каштаны на веревочке?
— Вы угадали. Все дети в нашей семье обожали эту игру. В деревне, где я жила в раннем детстве, рос огромный каштан. Для нас он был тем же, чем для вас садовый павильон вашей бабушки. Это был наш Шервудский лес, наша площадка для игр… И здесь вызревали самые крупные каштаны во всем Ноттингемшире.
— О, то есть ваше детство было наполнено эпическими баталиями?
