только после венчания я узнал, в чем заключалась истинная причина спешки.
— И в чем же? — тихо произнесла Татика.
— В том, что она была беременна от другого, — ответил герцог.
Глава 9
— А почему она не могла выйти за отца ребенка? — спросила Татика после паузы.
— Он был женат, — объяснил герцог. — Он служил грумом у ее отца.
— О боже!
Татике все стало ясно. Она отлично понимала, что чувствовал герцог, когда открылась эта некрасивая правда.
— В такой ситуации оказывались многие, — мрачно продолжал он. — Не буду кривить душой, Татика: я пришел в ужас, когда выяснилось, что этот ребенок унаследует герцогский титул.
— Это могла бы быть и девочка, — пробормотала Татика.
— Не забывай, что по шотландским законам, которые сильно отличаются от английских, девочка может унаследовать титул, если нет наследника мужского пола, — со вздохом проговорил герцог. Его черты заострились, между бровей пролегла глубокая складка. — Теперь-то ты понимаешь, что имелись все основания подозревать меня в убийстве.
— А кто знал, что ребенок не от тебя? — спросила Татика.
— Я никому об этом не рассказывал, — ответил герцог. — Ни до смерти Ирэн, ни после, когда вскрытие показало, что она была на третьем месяце. Думаю, она разоткровенничалась с Торквиллом.
Татика не сомневалась: Торквилл МакКрейг, во всем завидовавший кузену, наверняка воспользовался возможностью обесчестить герцога и разболтал тайну погибшей всей округе и в первую очередь вдовствующей герцогине. Но какой смысл сейчас это обсуждать?
Татика ненадолго задумалась, а потом твердо сказала:
— Все это лишний раз убеждает меня в том, что мы должны вместе найти убийцу.
Герцог оторвал взгляд от огня и внимательно посмотрел на девушку.
— И ты все равно веришь в меня? — спросил он. — Даже несмотря на то, что я тебе рассказал?
— А ты ожидал, что я так легко изменю свое мнение? — улыбнулась Татика. — Я люблю тебя и верю, что ты невиновен.
Герцог несколько мгновений стоял и смотрел на нее, и она затрепетала под его взглядом. Неожиданно он шагнул к дивану, наклонился и с благоговением поцеловал ее босые ноги, а потом поднял ее на руки и стал осыпать страстными поцелуями. Чувствуя, как она дрожит, он стянул рубашку с ее плеч и прикоснулся губами к ложбинке на груди. Татикой овладело безумное желание, все ее тело горело как в огне. Она выгнулась, подставляя себя под его поцелуи.
— Я люблю тебя! — простонал герцог. — Люблю! Ты моя! Я тебя никому не отдам!
Он словно обезумел. Казалось, он вдруг почувствовал, что над ними нависла опасность, которая уничтожит их обоих, и спешит насладиться каждым мгновением. Татика с готовностью отвечала на него ласки, ощущая, как ее душа растворяется в нем. Она целиком отдалась во власть бушевавших в ней чувств, которые казались ей правильными и естественными.
— Я люблю тебя! Я люблю тебя!
Разобрать, кто это сказал, было невозможно, потому что они стали единым целым
Позже, когда они лежали рядом на диване, Татика, нежась в объятиях герцога, призналась:
— Я и не знала, что любовь… такая.
— Какая, любимая моя?
— Прекрасная… необузданная… радостная. — Неожиданно ей в голову пришла одна мысль, и, приподнявшись на локте, она робко спросила: — Тебя не шокировало то, что я… отвечала тебе… с таким пылом?
Герцог рассмеялся и только крепче обнял ее.
— Как ты могла подумать, что меня может шокировать твоя любовь? — проговорил он. — Напротив, я испытал ни с чем не сравнимую радость. Ты осчастливила меня тем, что отвечала мне, и я горд, что помог тебе раскрепоститься.
— Однажды кто-то назвал меня Снежной королевой, — улыбнулась Татика. — Этот человек сказал, что я обращаю в лед всех, кто приближается ко мне.
— Когда мы поженимся, дорогая, — пообещал герцог, чмокая ее в лоб, — я научу тебя любить. Мы вместе вознесемся к звездам, и ты познаешь то восхитительное ощущение, когда в мире существуем только мы одни.
— В его голосе слышалась сдерживаемая страсть, и Татика затрепетала от предвкушения.
— Я люблю тебя, — сказал герцог. — Я и не думал, что женщина может быть так красива, как ты, но я все равно не женюсь на тебе, пока не развею тучу, что нависает надо мной.
— Я хочу сражаться вместе с тобой, плечом к плечу, — без колебаний произнесла Татика. — Я хочу быть с тобой! Я хочу принадлежать тебе… полностью.
— Я тоже этого хочу, — заверил ее герцог. — Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу! А еще я хочу, чтобы сын, которого ты мне подаришь, гордился своим отцом в той же мере, что и матерью. — Он на мгновение стиснул ее в объятиях, но не поцеловал, а очень серьезным тоном спросил: — Ты будешь ждать меня, любимая? Не слишком ли многого я от тебя требую?
— Ты же знаешь, что нет, — ответила Татика. — Но я готова стать твоей женой… или не женой, а женщиной, которая будет преданно любить тебя… условности для меня ничего не значат.
Герцог понял, на что она намекает, и посмотрел на нее с нежностью.
— Я обожаю тебя. Мы были вместе в других жизнях, и уже тогда ты стала частью меня. Но я желаю тебе добра, дорогая, и поэтому говорю, что нужно подождать.
Татика спрятала лицо у него на плече. По стальным ноткам, прозвучавшим в его голосе, она поняла, что он не изменит своего решения, сколько бы она его ни упрашивала. Ей же хотелось просто быть с ним, принадлежать ему. Остальное не имело для нее значения. Вероятно, думала она, он воспринял ее искренние слова как проявление благородства.
Так они и провели ту долгую ночь — лежа вместе, укрытые пледами. Несколько раз герцог вставал, чтобы подбросить дров в камин, несколько раз огонь разгорался в них самих, и Татика чувствовала, что герцог вот-вот сбросит с себя узду и овладеет ею, и она получит то, к чему стремилась: будет принадлежать ему. Его поцелуи заставляли ее забывать обо всем, они переносили ее в удивительный мир блаженства и безудержной страсти.
Однако герцог так и не перешел последней черты, и ближе к рассвету Татика задремала у него на груди. Проснулась она неожиданно, как от толчка, и обнаружила, что герцог уже встал.
— В чем дело? — забеспокоилась девушка.
— Кажется, пришли слуги, — ответил он.
Татика быстро села, застегнула рубашку до самой шеи и завернулась в плед. Герцог вышел из домика и закрыл за собой дверь. Татика услышала голоса, а через несколько мгновений герцог вернулся. В руке у него была кожаная сумка.
— Дональд догадался, что мы укроемся здесь от ливня, и принес одежду, чтобы мы переоделись, прежде чем возвращаться в замок. Возьми, пожалуйста, сумку и отнеси ее в соседнюю комнату. Там, конечно, тесно, она чуть просторнее обычного гардероба, но тебе, надеюсь, места хватит.
Татика спустила босые ноги на пол и встала.
— Пора… возвращаться? — спросила она, испуганно глядя на него.
— Любимая, нам следует быть стойкими, — ответил герцог.
По выражению его лица она поняла: он чувствует то же, что и она, — что его безжалостно вырвали из прекрасного сна и швырнули в отталкивающую реальность.
Татика прошла в соседнюю комнату — именно там герцог переодевался прошлым вечером, — и
