причинам казалась приносящей неудачу: из-за этого её все время держали запертой и мебелью не обставляли.
Теперь её быстро очистили от грязи и вековой паутины и поставили кровать, два кресла, тумбочку и кое-что ещё из мебели. Кроме врача, там сейчас находились Найджел Пойнтинг и мистер Кардью: первый лежал на кровати, сжимая рукой деревянную спинку, а второй, прибывший в Дом теней по срочному вызову Ларри Доулинга, сидел в кресле с ручкой наготове.
Мистер Доулинг сразу же заметил, что доктор зря времени не терял. Влажное полотенце, которым кто- то заботливо обмотал голову секретаря, сняли. Сняли с него и пиджак. Рукав рубашки был закатан, и Ларри увидел на руке следы уколов. Пустой шприц лежал на столике. Глаза Найджела были открыты.
— Это сработает, док? — шёпотом поинтересовался инспектор Кардью.
— Не знаю, — буркнул доктор. — Я никогда раньше этим не пользовался. А даже если и сработает, я не гарантирую, что вы узнаете правду. Больше похоже, что пойдут одни фантазии. Кроме того, дело это незаконное, и я боюсь, что меня могут лишить лицензии.
— Глупости! Даже если кто-то и узнает, чего, конечно, не случится, вы всегда можете сказать, что выполняли приказ полиции и свалить всю вину на нас. Мы к этому привыкли.
— Ну когда же! — не вытерпел Ларри.
— Дайте ему время, — возмутился врач, торопливо поправляя сбившийся тюрбан. — Не так быстро.
Ларри вздохнул и, сев на свободный стул, достал записную книжку и карандаш.
Вскоре Пойнтинг грубо выругался, и доктор подошёл к нему, чтобы проверить пульс. Он взял шприц и завернул его в стерильную марлю, показывая тем самым блюстителям закона, что не собирается использовать наркотик снова. И тут Найджел начал говорить — громко и внятно:
— Нет доказательств. Я слишком умен для них. Нет никаких доказательств, и они никогда не догадаются посмотреть у Тайсона под ковром. Там лежит копия ключа
… А для любой серьёзной работы я всегда надевал перчатки — шёлковые, которые Дон специально заказал для меня в Каире. Они прекрасны. Нигде не оставляют отпечатков — ни на печатной машинке, ни где-то ещё. Нужно заметать следы. Они на этом настаивали, очень настаивали. Мистер Ханивуд тоже не заметил перчаток, хотя было утро. Правда, было пасмурно, и это было мне на руку… Кто-нибудь мог бы назвать это роком, тот, кто верит в судьбу, а я не верю…
К сожалению, не было тумана… Иначе эта Бейтс никогда бы меня не узнала. У, глупая сучка! Никогда не забуду её лицо. Получилось не слишком удачно. Для неё, не для меня. Я, конечно, её не запомнил. Но пришлось от неё избавляться как можно быстрее… Это было совсем нетрудно, и я собой горжусь. Я просто гений. Все, что нужно было сделать — напечатать маленькую записочку на машинке малышки Эштон, подсунуть под дверь Бейтс, повернуть рычаг и ждать, когда она рухнет. Что она и сделала… бух!
Да… Очень жаль Джемба… Не знаю, как бы я без него справился. Интересно, кто это сделал? Надо бы выяснить. Думаю, полиции стоит осмотреть его багаж. Будем надеяться, что он был аккуратен. Надо бы найти ему замену. Это не составит труда. На три миллиона можно купить кого угодно!
Мы выиграем выборы. Но потом начнутся неприятности. Нам нужны острова, а этот — самый лучший для начала. Но есть одна загвоздка. С ними все очень просто, ими легко управлять, но их надо заново учить… убивать. И ненавидеть. Это очень важно. Ненавидеть… ненавидеть… ненавидеть. И верить…
Резкий незнакомый голос, в котором не осталось ни следа от изящного воркования, ставшего частью светских успехов Найджела, все говорил и говорил, напуганный доктор расхаживал взад — вперёд по комнате, повторяя, что давал клятву Гиппократа, а Кардью и Доулинг заполняли страницу за страницей в своих блокнотах. За торопливыми каракулями таились имена, которые ещё предстояло уточнить и найти их обладателей, даты и детали, которые раскрывали зловещие планы…
Когда, наконец, голос затих, доктор объяснил, что представление окончено, и подозреваемый теперь несколько часов проспит. Он поднялся наверх к мисс Эштон, а Кардью утёр пот со лба, объявив при этом, что чуть с ума не сошёл.
— Если бы я не слышал все это собственными ушами, я бы ни слову не поверил, — признался он. — И чтобы там док не говорил про наркотики, никаких фантазий тут и близко не было. Слово — не воробей!… Но я не понимаю, что за три миллиона, которые помогли бы людям Джемба на выборах и превратили Занзибар в мусульманский рай. Какие три миллиона?
— Деда Тайсона, — пояснил Ларри. — Все убийства совершены из-за карты, на которой изображено место, где он спрятал свою долю сокровищ султана Саида. Чрезвычайно похоже на кошмарную версию детской игры. За сохранность карты отдали жизнь трое людей — если в их число включить и Джемба.
— У кого же она сейчас?
— Я думаю, у мистера Фроста. Если, конечно, не валяется до сих пор на полу в комнате молодого Холдена. Я забыл спросить.
— Думаете, их найдут? Я имею в виду деньги.
— Думаю, да. Если, конечно, они ещё здесь. Может быть, их уже и нет. Но если они все-таки есть, к счастью, они уже не смогут помочь прийти к власти никаким фанатикам.
— Слава Богу. Ну, Доулинг, теперь все кончено. Я уезжаю. Нужно все приготовить, чтобы этого убийцу под конвоем отправить в Олд Бейли. Спокойной ночи!
Дверь за ним захлопнулась.
— Надеюсь! — печально вздохнул Ларри Доулинг и устроился поудобнее в скрипящем кресле, собираясь провести в нем ночь.
ПОСТСКРИПТУМ ИЗ КИВУЛИМИ
'Мне кажется, это место слишком скучно для медового месяца, детка. Хотя я вижу, что вам обоим уже надоела романтика. Жаль, что мы не купили вам макинтош или подходящую обувь, но я думаю, все это вы сможете купить на месте. Я очень надеюсь, что вы прекрасно проведёте время. Кстати, Ларри просил вам напомнить, что если вы не вернётесь к нужному времени в Лондон, он вас арестует и не будет больше с вами разговаривать. Ты не забудешь, дорогая? (Тайсон говорит, что глупо обращаться с этим к твоему мужу. Но я так не думаю).
Мы, слава Богу, кажется, избавились от полиции (кроме милого Ларри. Надеюсь, он сможет остаться ещё). У нас снова неприятности с Эльф. Полагаю, ты видела объявления в газетах. Она собирается замуж за сэра Амброуза Ярдли. Говорит, это Тайсон посоветовал ей выйти за кого-нибудь в этом роде. Ужасно бестактно с его стороны. Сердце Эдуардо вдребезги разбито. Было несколько ужасных сцен. Теперь они оба уехали, и, насколько я знаю Эдди, он уже опять влюблён.
Все остальное идёт своим чередом, кроме дела Джемба. Мне кажется, правды мы так и не узнаем. Найджел этого не делал, а Тайсон говорит, что по поводу Саида Омара он уверен. Он ужинал вчера с нами и заметил, что Джемб страдал в воздухе от тошноты — то ли нервы, то ли что-то ещё. И что он дал ему таблетки. А потом посмотрел, улыбаясь, на Тайсона и сказал: «Каждый делает, что может — так ведь, кажется, говорил ваш уважаемый дядя?». А потом они выпили за здоровье Барклая. Да… Мужчины! Как они могли? Когда думаешь про эти деньги… О, я и забыла, что ты не знаешь… Сейчас я тебе все расскажу.
Оказалось, что найти их не так просто, как они думали, потому что отец Тайсона понастроил всяких стен (Тайсон говорит, что у него была страсть к перестройке дома). Когда мы, наконец, туда добрались, то нашли напыщенное письмо от Барклая. Его нелегко было прочитать — кое-что стёрлось. Но мы прочли, и оказалось, что глупый старик обнаружил золото, когда бродил по дому в поисках материала для своей дурацкой книги. Представь, он все мало-помалу оттуда вынес и выбросил в море с одного из рыбацких судёнышек, приблизительно в миле от берега. Вот, так, дорогая!
Он говорил, что деньги в таком месте, как Занзибар — источник зла, потому что они способствуют прогрессу. А он был против прогресса, потому что считал, что прогресс не приводит к счастью. И его результатом становятся лишь жуткие небоскрёбы, уродливые фабрики, грязные железные дороги, шумные автомобили и отвратительные вещи типа забастовок и эксплуатации. Он предпочитал кокосы, гвоздику и очарование природы.
Тайсон говорит, что все это похоже на роман под названием «Сокровище и Закон», но я думаю, что так и не смогу его прочитать. Кстати, он послал Лэшу копию «Дома теней» в качестве свадебного подарка, и говорит, что если первенец будет мальчиком, лучше назвать его Барклаем, поскольку это имя очень редкое.
