30
Мэри Берч
— Привет, — сказала она без видимого раздражения. — Я вас не ждала.
Я взглянул на нее. Она оказалась еще лучше, чем в моих мыслях: заметно отдохнувшая, спокойная, стройная, но не исхудавшая, как несколько недель назад в городе. На ней были спортивные штаны и голубая, застегнутая до самого верха ветровка. Резинка стягивала волосы на затылке в тугой хвост. Сжимая в руках шляпу для верховой езды, она выглядела настороженной, но отнюдь не сердитой.
Что ж, отступать некуда.
— Давай, Хола, — сказал я, — покажем Глории, что мы теперь умеем. Сидеть.
Я почти видел, по какой траектории движутся мысли нашей собаки: сейчас ей больше всего хотелось броситься к мамочке с мокрыми поцелуями. Наказание за нерешительность последовало незамедлительно —
Хола села, глядя на меня снизу вверх.
— Хорошая девочка.
Я отдал команду «Ждать», сделав горизонтальное движение ладонью перед ее носом, подошел к Глории и только тогда сказал:
— Привет.
Она ответила на рукопожатие, ни на секунду не отводя глаз от Холы.
— И тебе привет. Как поживаешь?
— Посмотри на это.
Как можно спокойнее я вернулся к Холе и произнес волшебное слово:
— Хорошо.
Она вскочила на ноги и яростно замотала головой: взгляд на Глорию — взгляд на меня — снова на Глорию. Нужно было завладеть ее вниманием.
— Гулять, — скомандовал я, немного согнул левый локоть и зашагал вперед.
Хола потрусила за мной, приглядываясь, не собираюсь ли я ее чем-нибудь угостить.
— Никаких лакомств, — прошептал я. — Гулять.
Мы повернули направо, сделали поворот кругом, затем налево… и наконец остановились.
Я хранил молчание.
Хола села — реакция, которой всегда добиваются дрессировщики: когда хозяин останавливается, собака должна сесть, не дожидаясь команды.
— Лежать, — приказал я, опуская руку перед ее мордой, и Хола послушно улеглась на землю. — Ждать.
Я отвернулся и прошел десять ярдов, не оглядываясь. Двадцать ярдов… Я знал, что Глория думает о том же, о чем и я: испытание подходит к концу.
Волноваться мне не о чем. Я спиной чувствовал, что Хола смирно сидит на месте, так оно и было.
— Хола, ко мне, — скомандовал я.
Собака в несколько прыжков преодолела разделяющее нас расстояние и села рядом, преданно заглядывая мне в глаза.
— Молодец. Хорошо.
Хола поднялась. Я пристегнул поводок к ошейнику, осыпал Холу похвалами, и мы пошли к двери дома. Где-то с минуту Глория гладила собаку — трогательное воссоединение матери и ребенка.
— Вижу, вы двое славно поработали, — сказала жена. — Я под впечатлением.
— Она старается.
— Хорошо выглядите.
— Спасибо.
— Я опаздываю на верховую езду. Мне нужно идти. Извини.
— Ничего страшного.
Глория выжидающе взглянула на меня,
— Ты не уберешь машину? — наконец попросила она. — Я не могу выехать.
Хола проспала почти всю обратную дорогу. Но стоило нам добраться до моста Джорджа Вашингтона, как она проснулась и начала скулить.
— Знаю, милая, — сказал я зеркалу заднего вида. — Я чувствую то же самое.
Вернувшись домой, я обнаружил электронное письмо от АКС, в котором-таки сообщалось, что Мэри Берч готова ответить на все мои вопросы.
В первую же минуту разговора выяснилось, что я был глубоко несправедлив к ней. Мэри оказалась невероятно душевной женщиной с отличным чувством юмора. Ее не портил даже сильный южный акцент.
Я сказал, что мне очень понравилась выставка «Познакомьтесь с породой».
— Да, выставки всегда лучше дог-шоу, — ответила Мэри, — потому что на них не чувствуешь себя эдаким проповедником перед паствой. Но в этот раз демонстрационная площадка была маловата. И противно скрипела в центре. В следующий раз проследим тщательнее.
— По-моему, для СХГ можно было выделить и главный ринг.
— Как у вашей собаки дела с тестом?
Я с готовностью изложил историю борьбы с проклятым десятым пунктом.
— Главная ошибка заключается в том, — сказала Мэри, — что владельцы собак вообще не тренируются перед этим тестом. Приходят на СХГ и надеются, что их собака здорово отличается от остальных. И главное, почти никто не знает, как к нему готовиться.
— Со стороны все так просто, — пожаловался я, — но Хола начинает нервничать ровно через пять секунд!
Мэри драматично вздохнула, как обычно делают собачники, когда пытаются проникнуть в логику своего питомца.
— Некоторые щенки готовы к разделению с детства. Есть спокойные собаки, которые могут часами ждать хозяина у двери магазина. Если пес сильно привязан к владельцу, ему сложнее сдать этот тест.
— О да…
Мэри посоветовала каждый раз использовать команду «Ждать» и, начав с коротких отлучек, постепенно увеличивать их длительность — секунда за секундой. Это казалось элементарным, пока я не вспомнил, что время разделения на СХГ составляет целых три минуты. Если мы будем добавлять по одной секунде, то сдадим тест в лучшем случае через полгода.
— У нас с мужем есть пес, обладатель титула Полезной собаки…
Я мысленно восхитился: в США этот титул ежегодно получают меньше 0,1 процента собак.
— …я не уверена, что он сдал бы этот пункт. Он ужасно привязан к моему мужу. А меня ненавидит, представляете? Стоит мне взяться за поводок, как он скалится и отпрыгивает на два метра.
— Похоже на неприятие одного из родителей.
— И не говорите.
Мэри сказала, что при сдаче тестов судьи хотят видеть между хозяином и собакой «подобие отношений». Пес должен быть полностью сосредоточен на владельце, а от владельца требуется вести себя спокойно и дружелюбно. Мы поговорили о том, как программа менялась в течение десятилетий, какие послабления делаются на ринге и зачем на самом деле был введен тест.
— Каждый год тысячи собак попадают в приюты из-за проблем с поведением, — сказала Мэри с явной горечью. — А ведь их можно было исправить элементарной дрессировкой. Собаки погибают из-за недостатка выучки. Вот для чего нужен СХГ.
