начнет посылать всех в жопу. Ведь все, что у него есть — это умение забить на все и вся, зеркальные очки да быстрый байк.
— Па…
— Лучше езжай, сынок, — сказал Лемми. — Кто-то, наверное, уже увидел дым. Скоро сюда понаедут штатники.
Лихач улыбнулся. При этом из левого глаза выкатилась слеза и проложила мокрую дорожку на его пыльной щеке.
— Вы просто два старых ссыкуна, — сказал он.
Он пошел обратно к мотоциклу. Цепочки на ботинках зазвенели… как-то по-дурацки, подумал Винс.
Лихач закинул ногу через седло, завел свой «харлей» и поехал на запад, в сторону Шоу Лоу. Винс не думал, что он оглянется. Так оно и вышло.
Они смотрели ему вслед. Через некоторое время Лемми спросил:
— Ну что, Кэп, поехали?
— Некуда нам ехать, дружище. Думаю, я просто посижу здесь, у дороги.
— Что ж, — сказал Лемми. — Если так, то я тоже немного посижу.
Они отошли к обочине и уселись, скрестив ноги, словно старые индейцы без одеял на продажу. Сидели и смотрели, как внизу догорает и плюется дымом в суровое синее небо цистерна. Кое-что добиралось и до них, обдавая маслянистой вонью.
— Можем перебраться в другое место, — сказал Винс, — если тебе мешает запах.
Лемми наклонил голову назад и глубоко вдохнул, словно бы пытаясь оценить букет дорогого вина.
— Да нет, нормально. Пахнет Вьетнамом.
Винс кивнул.
— Заставляет вспомнить старые деньки, — сказал Лемми. — Когда мы были почти такими же быстрыми, какими себя считали.
Винс опять кивнул.
— Живи красиво или…
— Ага. Или умри, смеясь.
Больше они ничего не говорили: просто сидели и ждали, Винс с фотографией девушки в руке. Изредка он смотрел на нее, подставляя солнцу, и думал, какая же она тут молодая и счастливая.
Но в основном он смотрел на огонь.
