— Расчеты пока ведутся. Верно, Рой?
Это был своего рода пароль. Брэдли ничего не понял, но ответ Эмерсона дал кое-какие намеки.
— Я по-прежнему готов вложить половину суммы, которую утвердит совет директоров. Если операция пройдет успешно, деньги вернутся по плану «В».
— Позвольте поинтересоваться, что за план «В»? — спросил Брэдли. — И план «А», если на то пошло. Вы до сих пор не говорили, что собираетесь делать с корпусом корабля, когда его отбуксируют в Нью-Йорк. Хотите поступить как с «Вазой»?[25]
Паркинсон театрально вскинул руки.
— Он разгадал план «С», — простонал Руперт. — Да, мы намеревались привести «Титаник» к Манхэттену — с опозданием на сто лет — и выставить на всеобщее обозрение. Но вы же знаете, что случается с металлическими кораблями, поднятыми на поверхность после десятилетий, проведенных под водой. Даже деревянное судно сохранить непросто. На обработку «Титаника» соответствующими химикатами уйдут десятки лет. Возможно, это обойдется дороже, чем сам подъем.
— Стало быть, оставите его на мелководье, то есть отведете во Флориду, как и предполагалось в телешоу.
— Послушайте, Джейсон. Мы рассматриваем все варианты. «Диснейленд» — один из них. Мы не разочаруемся, если придется оставить «Титаник» на дне. Главное — спасти ящики из каюты моего прадеда. К счастью, он отказался сдать их в багаж; в последней телеграмме дед жаловался, что в каюте тесновато.
— Вы уверены, что хрупкое стекло сохранилось?
— Девяносто процентов должно оставаться в целости. Китайцы много столетий назад обнаружили, что товары благополучно добираются до конца Шелкового пути, если завернуты в чайные листья. Лучшего упаковочного материала не существовало, пока не изобрели полистироловую пену; чай тоже можно было продать, получив еще большую прибыль.
— Сомневаюсь, что нам удастся повторить их уловку.
— Боюсь, вы правы. А жаль — это был личный дар сэра Томаса Липтона. Самый лучший чай с его цейлонских плантаций.
— Вы совершенно уверены, что такая упаковка смягчила удар?
— Да. Корабль вошел в мягкий ил под углом, на скорости около тридцати узлов. Среднее ускорение — около двух
Руперт Паркинсон отключил и сложил плоский дисплей. К этому электронному чуду теперь относились так же спокойно, как к телефону, в прошлой жизни тоже считавшемуся магическим артефактом.
— Джейсон, мы позвоним вам до конца недели, — продолжил Паркинсон. — Завтра — заседание совета директоров. Надеюсь, получится уладить все вопросы. Еще раз огромное спасибо за отчет. Если решим взяться за дело, можно на вас рассчитывать?
— В каком смысле?
— Мы хотели бы видеть вас в качестве руководителя операции подъема.
Последовала пауза. На взгляд Паркинсона, слишком долгая.
— Я польщен, Руп. Надо подумать. Гляну, как это вписывается в рабочий график.
— Послушайте, Джейсон. Если все закрутится, не будет никакого графика. Это самая грандиозная работа, какую вам предлагали. — Он едва не добавил: «пожалуй, слишком грандиозная», но передумал и осекся. Джейсон Брэдли не из тех, кого стоит раздражать. Особенно если ты собираешься с ним сотрудничать.
— Полностью согласен, — ответил Брэдли. — И я хотел бы сказать «да». Не только из-за денег — уверен, вы готовы предложить хорошую сумму. Для меня это дело — нечто вроде профессионального вызова. Победить или проиграть. Ладно. Рад был повидаться с вами обоими. Пора бежать.
— Вы не собираетесь ничего посмотреть в Лондоне? Я могу добыть билеты на новое шоу Эндрю Ллойда Вебера — Стивена Кинга. Мало кому удается попасть на этот спектакль.
Брэдли рассмеялся.
— Я бы с радостью. Но, видите ли, на Оркнейских разработках разлилось много нефти. Обещал к вечеру появиться в Абердине.
— Ну, хорошо. Будем на связи…
— Что скажете, Рой? — спросил Паркинсон, когда Брэдли ушел.
— Крутой паренек. Как думаете, он может переметнуться к конкурентам, если те предложат больше?
— Тоже размышлял на эту тему. Если да, тем хуже для него.
— Наши юристы-стервятники уже все провентилировали?
— Почти. Есть пара-тройка неясностей. Помните, я возил вас в контору Ллойда?
— Конечно.
Визит действительно был незабываемым. Даже в двадцать первом веке «новое» здание общества Ллойда выглядело футуристично. Но больше всего Эмерсона потрясла книга учета бедствий — реестр кораблей, потерпевших крушение. В коллекции массивных фолиантов хранились самые драматические моменты в истории мореплавания. Сотрудник показал Эмерсону и Паркинсону страницу за пятнадцатое апреля тысяча девятьсот двенадцатого года и запись каллиграфическим почерком — новость, только что потрясшую мир.
Казалось, отметки за более чем двести лет сделаны одной и той же рукой. Беспримерный образец традиций и непрерывности.
— Мой отец много лет являлся членом общества Ллойда. Мы пользуемся там… некоторым влиянием.
— Охотно верю.
— Благодарю. Как бы то ни было, совет директоров провел переговоры с международной организацией, заведующей морским дном. Существует несколько десятков конфликтных заявок. Юристы отлично работают. Как бы ни повернулось дело, мы не проиграем.
Роя Эмерсона порой раздражала обстоятельность Руперта; похоже, тот никогда не спешил перейти к сути. Трудно поверить, что при необходимости этот человек способен действовать быстро. Однако он являлся одним из лучших яхтсменов в мире.
— Было бы замечательно добиться исключительного права владения — в конце концов, это был британский корабль…
— Построенный на американские деньги.
— Эту деталь опустим. В данный момент судно не принадлежит никому. Придется улаживать все в Международном суде. На это может уйти несколько лет.
— У нас их нет.
— Именно. Пожалуй, мы сможем добиться судебного запрета на подъем «Титаника» для всех остальных, а сами тем временем будем тихонечко действовать по плану.
— Тихонечко! Шутите. Знаете, сколько раз я за последнее время отказывался от интервью?
— Полагаю, столько же, сколько я. — Руперт посмотрел на часы. — Ну вот. Как раз успеем. Хотите увидеть нечто забавное?
— Конечно.
Эмерсон уже привык: если Паркинсон предложил что-то «забавное», отказываться не стоит. Другой случай столкнуться с этим вряд ли представится. На этот раз, возможно, он покажет подлинные драгоценности из королевской казны, или дом 21b по Бейкер-стрит[26], или книги из Британской библиотеки, именующиеся диковинками и не указанные в главном каталоге…
— Здесь рядом. Пешком дойдем за две минуты. Королевский институт. Лаборатория Фарадея. Место, где родилось столько важных для нашей цивилизации открытий. Сейчас там меняют экспозиции. Какой-то балбес уронил реторту. Фарадей пользовался ею во время опытов по созданию бензина. Директор хочет знать, сможем ли мы изготовить идентичное стекло и отлить из него реторту так, чтобы никто не заметил подмены.
