Тут разговор был внезапно прерван Холмсом, который сделал знак, чтобы мы замолчали, тихо подкрался к двери и, быстро распахнув ее, втащил в комнату упиравшуюся женщину.
— Оставьте меня в покое, что вы делаете? — неистово вопила она.
— Сюзанна, в чем дело?
— Я хотела узнать, останутся ли джентльмены завтракать, а этот человек напал на меня…
— Я прислушивался в течение нескольких минут, но не хотел прерывать вашего увлекательного рассказа. Вы страдаете одышкой, голубушка?
Сюзанна повернула свое недовольное, но удивленное лицо в сторону Холмса.
— Кто бы вы ни были, вы не вместе права так со мной обращаться.
— Скажите, миссис Маберлей, вы говорили кому-нибудь о том, что написали мне письмо?
— Нет!
— Кто отправлял письмо?
— Сюзанна.
— Так, Сюзанна, кому вы сообщили о том, что ваша хозяйки пригласила меня к себе?
— Вранье, я никому об этом не сообщала.
— Сюзанна, голубушка. Люди, страдающие одышкой могут умереть скоропостижно. Поэтому советую вам не лгать. Кому вы говорили?
— Сюзанна, я видела, что вы с кем-то переговаривались у забора, — воскликнула миссис Маберлей.
— Это мое дело, — грубо ответила Сюзанна.
— А если я вам скажу, что вы говорили с Барней Стокдейл, — спокойно сказал Холмс.
— Если вы знаете, так чего же спрашиваете?
— Я не был уверен. Теперь скажите мне, кто руководит Барней, и вы получите 10 фунтов.
— Тот, кто им руководит, может уплатить 1,000 фунтов.
— Такой богатый мужчина? Вы улыбаетесь? Значит не мужчина, а женщина! Вот мы почти и договорились. Вы можете назвать мне ее имя и заработать десятку?
— Вы скорее околеете, чем я соглашусь на это. Надоело мне все, и я ухожу, за вещами пришлю завтра, — она поспешно пошла к дверям.
— До скорого свидания, Сюзанна.
— Теперь, — продолжал Холмс, став сразу серьезным, — надо приниматься за работу. Ловко они ведут игру. На вашем письме ко мне был штемпель с указанием часа отправления — десять вечера. В это время успели уведомить Барней, который, в свою очередь снесся со своим доверенным. Посылают ко мне негра Стива, и я на следующий день в 11 ч. утра уже предупрежден. Они времени не теряют.
— Чего они хотят?
— В этом весь вопрос. Кто занимал этот дом до вас?
— Морской капитан.
— Он чем-нибудь замечателен?
— По-моему, ничем.
— Я было подумал, нет ли тут зарытого клада, но зачем им ваша мебель? В доме, видимо, имеется нечто, о чем вы ни чего не знаете, а если бы знали, то не согласились бы на сделку. Вы живете в этом доме около года?
— Почти два.
— За это время никто не обращался к вам с просьбою продать дом, и вдруг вам предлагают сделку, да еще на таких выгодных условиях. Какой вывод мы можем сделать?
— Очевидно, — сказал я, — интересующий их предмет недавно появился в доме.
— Правильно, — заметил Холмс. — Вы, миссис Маберлей, покупали что-нибудь за это время?
— Нет!
— Вы поставите меня в известность, если произойдет что-нибудь новое. Можете положиться на меня, все будет сделано.
Когда мы проходили через переднюю, глаза Холмса остановились на нескольких сундуках с различными наклейками.
«Милан», «Рим»… и т. д.
— Сундуки из Италии?
— Это вещи бедного Дугласа.
— Вы их еще не раскрываем?
— Нет, они прибыли на прошлой неделе.
— Может быть, это как раз то, что нам нужно: может быть, в них и хранится что-нибудь ценное?
— Этого не может быть, мистер Холмс, Дуглас ведь ничего не имел, кроме жалованья.
— Миссис Маберлей, прикажите немедленно поднять вещи наверх в вашу комнату. Осмотрите их возможно скорее, а я приеду завтра, чтобы узнать, что вы нашли в сундуках.
Я не видал Холмса в течение всего дня. На следующий день утром, я пришел к Холмсу. Он показал мне телеграмму такого содержания:
— Нападение произошло значительно раньше, чем я предполагал. Очень жаль, что я не предложил вам, Ватсон, переночевать там. Надо немедленно туда поехать.
Мы нашли дом Маберлей в беспорядке. Небольшая группа зевак собралась у калитки и вместе с несколькими полицейскими осматривала окна и цветочные клумбы в саду. В передней нас встретил пожилой человек, оказавшийся поверенным миссис Маберлей, в сопровождении начальника местной полиции.
— Мистер Холмс, ничего интересного для вас в этом деле. Обыкновенная кража, — заявил глава местной полиции.
— Я убежден, что дело находится в опытных руках, — предупредительно, заметил Холмс, — вы говорите, обыкновенная кража?
— Совершенно верно. Мы прекрасно знаем, кто замешан: Барней и негр Стив, они последнее время постоянно болтались здесь.
— Чем же они поживились?
— Кажется, ничем особенным. Миссис Маберлей была… впрочем, вот и она сама.
Миссис Маберлей, бледная и утомленная, вошла в комнату, опираясь на руку молоденькой горничной.
— У вас очень скверный вид, — сказал Холмс, — может быть, вам трудно рассказывать все по порядку?
— Да нечего рассказывать. Очевидно, Сюзанна провела их в дом, где они прекрасно ориентировались. Помню, как тряпка, видимо, смоченная хлороформом, была брошена мне на лицо. Сколько времени я была без сознания, не знаю, а когда очнулась, я увидела двоих мужчин. Один стоял у кровати, другой поднимался со свертком, который он вытащил из сундука моего сына. Я вскочила и схватила его за руку, но он с силой оттолкнул меня, и я снова лишилась сознания. Мэри услышала шум и начала кричать. На ее крики сбежалась полиция, но бандиты успели скрыться.
— Что они взяли?
— Ничего ценного. У моего сына в сундуках ничего не было.
— Они не оставили никаких следов?
— Я успела вырвать лист бумаги из руки бандита.
— Я хотел бы посмотреть этот лист, если он у вас сохранился.
Начальник полиции вынул из кармана аккуратно сложенный, лист бумаги, Холмс внимательно осмотрел его.
