и продолжает свой путь.
Заброшенный аэродром, где он сидел с книгой, начали застраивать – потребительское общество возводит вавилонские моллы. В маршрутке он не платит – считает, что право студента на бесплатный проезд распространяется и на нее. Если громила-водитель орет: «Кто не передал?» – встает и выходит.
Через полчаса он у цели. Холл экономфака, где бродят стада студенток со стаканчиками кофе, конспектами, сигаретами. Кто-то болтает по телефону, кто-то вполголоса материт опаздывающего старосту, кто-то сдает в раздевалку пальто. Трафик. Живой трафик, люди, которым бывает сложно создавать связи в жизни.
(«Я знаю, ты здесь. Я знаю, что ты боишься. Боишься нас. Боишься перемен. Я не знаю будущего. Я не могу рассказать тебе, каким оно будет. Но я могу показать тебе, как начать его менять. Я покажу мир без контроля и границ, мир, где возможно все».)
Доступ к трафику лимитирован вахтером. Студбилет филолога на него не действует. Дуров предельно вежлив, показывает афишу, рассказывает про сайт и улыбается, улыбается, улыбается, мысленно посылая привет американцам из бара «Идиот». Это не всегда срабатывает, но экономический вахтер не слишком подозрителен и впускает человека с чемоданчиком.
Дуров ищет точку, с которой просматривается тусовочный пятачок. Изучает лица, одежду, стиль, жестикуляцию. Мы вербуем сторонников, которые расклеят афиши. Если плакатики сорвут, пришпилим новые – и так, пока администрации не станет ясно, что форум ей не переупрямить.
Кто может быть сторонником? Гламурная девица с клатчем? Нет, в их глазах золото, думает Дуров, одни деньги, такие об улучшении мира не размышляют, все больше о том, как захомутать богатенького. Он вспоминает, как зашел на день рождения к однокурснице и услышал, как она с подругами размазывала по стенке парня, которому нравилась, – а когда тот позвонил в дверь, преобразилась, мило улыбаясь, приняла подарки и т. д.
Нет, не наша клиентура – Дуров анализирует трафик, – если девочка, то должна быть неформалка. Пусть не модель, но с харизмой. Наконец мелькает умный взгляд, приближается интеллигентный вроде тип и не ботан. Запускаем программу знакомства.
Алгоритм прост: подходим с невинным вопросом. Выказываем интерес. Начинаем обсуждать факультет. А я с филфака, заходите, у нас дворик неплохой, декан собирает скульптуры, да. Вы, может быть, слышали, он у нас большой оригинал, на день филолога приехал на карете, ряженный в камзол, в том году на «Харлее», а в позапрошлом вообще на воздушном шаре этаким богом из машины. Система пропусков есть, приходите, закажем.
Знакомство состоялось, и возникает тема форума. Из чемоданчика появляются афиши. Избранник рассказывает про профком, оппозицию – весь расклад сил на факультете и тусовки, где вертятся личности, притягивающие глаза и уши. Если избранник оказывается лидером, прекрасно. Если нет, Дуров добирается через него до агентов влияния.
На филфаке вокруг него теперь тусовались не только одногруппницы, но и активные писатели форума. Между лекциями они собирались во дворе и болтали о высоком – например, про ценности либертарианства. Эти споры продолжались в онлайне. Дуров повесил на свой аккаунт картинку с золотым орлом на красном поле и подписался The Architect (архитектор).
«Какое-то время я старался разжигать огонь, – вспоминал он. – Человек приходил на форум – а ничего нет, пусто и мертвые с косами стоят. И он не оставлял сообщения, уходил. Надо было создать иллюзию наличия критической массы. Я использовал заголовки, которые являются стопроцентным попаданием: возможна ли дружба между мужчиной и женщиной и т. д. Спорщиков приходилось зацеплять. Если с оратором все согласятся, он почувствует, что он красавчик, делать тут больше нечего, и уйдет. Если поспорят с ним, немного унизив, – вернется, чтобы доказать, что он лучший».
Однако шпионские истории с проникновением на факультеты и скандальные темы не привели к необходимому эффекту. Посещаемость сайта росла, количество высказываний – тоже, но недостаточно быстро. Некоторые факультеты (например, истфак) сидели на своих площадках. А самое главное, среднестатистический студент редко лазал в интернете. Следовательно, нужен катализатор в офлайне – чтобы затянуть людей в онлайн. Что бы это могло быть?
Куранты на башне, с которой не удосужились снять рубиновые звезды, пробили 2004 год. Дуров не знал, что на другом полушарии, в заснеженном Гарварде, раскручивалась история, которая превратила своего демиурга из сетевого задрота в одного из влиятельнейших людей мира. Марк Цукерберг хакнул сервер с фотографиями студенток, выкачал файлы и написал программу, которая позволяла выбирать из двух расположенных рядом снимков тот, где более привлекательная девушка. Общежития прилипли к мониторам, выбирая всенародную мисс Гарвард, и локальная сеть рухнула.
Именно в эти дни Дуров перебирал варианты, как раскрутиться через громкое событие. В конце концов его мысли отправились в том же направлении, что у Цукерберга.
Новичок рассматривал кружок вокруг парня в черном. Тусовка едва умещалась на «Седьмом небе», узком коридоре третьего этажа, бывшем чердаке. Забавно, что некоторые участники копировали лидера и тоже носили траур.
Любопытство заставило новичка познакомиться – так же, как когда-то толкнуло заниматься нетипичными для филолога вещами: торговать джинсами, редактировать газету «Метростроевец» и разучивать аргентинское танго. Принадлежность к виду «юноша с филфака» в нем подчеркивали стихи и проза – непременные атрибуты гения, который видит сны о чем-то большем. «Идея с конкурсом красоты забавная, но одно дело – мечтать, другое – воплощать» – так новичок описал первое впечатление от консильери. Совершив ритуал знакомства, он старался говорить мало и в основном наблюдал за компанией. Его звали Михаил Равдоникас, и через месяц он тоже облекся в черное.
Вскоре после тусовки на «Седьмом небе» в приемной декана нарисовались Дуров и Перекопский. Их привел завкафедрой межкультурных коммуникаций, знакомство с которым парни активизировали чуть раньше. Так же, как в Перекопском, Дуров вычислил компаньона в завкафедрой и использовал его как мостик к декану. Тот приходился родственником Перекопскому и не противился идее послужить административной подпоркой.
Декан выслушал идею. «Конкурс красоты и дизайна»: отбор девушек в три тура, никаких бикини, декламация, танец, остроумная пикировка, а вы, конечно, возглавляете жюри. Декан благословил «людей в черном», для порядка прочитав лекцию, что «филологини по роду занятий ориентированы на воплощение идеи любви и красоты», и, пожалуйста, никакой пошлости. Активистам выделили 100 000 рублей.
Дуров с Перекопским вышли, едва сдерживаясь, чтобы не сплясать пого. Равдоникас, пораженный скоростью действий компаньонов, подключился к делу. Срочно разыскивались спонсоры, готовые одеть девушек, научить двигаться на сцене, сфотографировать их и помочь с макияжем. Активисты напечатали визитки и плакаты, а также приобрели факс для рассылки предложений. Волокиту и дозвон принял на себя Перекопский, а Дуров нарисовал афиши и подключался на переговорах. Они условились, что в беседе с контрагентами никогда не спорят друг с другом – даже если один из них бредит.
История с маркетингом развивалась гладко. Спонсоры задавали два-три вопроса по условиям и акцептировали участие. Главный приз, ноутбук, ссудила фирма, торговавшая компьютерами на первом этаже филфака. Motivi поделились платьями, а Mary Kay – макияжем. «Фитнес палас» предоставил зал, где рекрутированный хореограф из Мариинки ставил движение. Elle обещал фоторепортаж – за место в жюри. Ближе к маю Перекопский арендовал свет и звукоусилители, а также заказал статуэтку скульптору.
Но это была лишь офлайн-часть артподготовки. Вскоре Дуров выложил на сайт фотосессии девушек, вышедших во второй этап конкурса, и предложил форуму выбрать № 1. Студенческие голоса давали право называться «Мисс зрительских симпатий». Каждая девушка указывала рост и параметры фигуры.
Это выглядело не столь провокативной бомбой, как у Цукерберга, – но вполне себе гранатой, которая взорвалась прямо перед финалом.
Сначала некоторым участницам кто-то нагнал голосов с одного ip-адреса. Дуров держался роли арбитра и подчеркивал, что он не в жюри, а лишь обеспечивает справедливость выражения воли. После чего блокировал фальш-голоса. На форуме возникло семь тем, в которых студенты негодовали, что фальсификацию придумал сам архитектор, чтобы вызвать к себе ненависть.
Дуров и правда поощрял это чувство – неважно, какие эмоции ты вызываешь; важно, чтобы ты
