транспортную проблему.
Собеседники расстались, удовлетворенные друг другом. Оба умели нравиться и понравились. Политтехнолог помог сделать так, чтобы «ВКонтакте» государство и близкие ему деятели не мешали развивать по дуровскому плану. Когда я попросил Суркова об интервью насчет его роли в судьбе «ВКонтакте», он уклонился от разговора.
Продукт под названием «социальная сеть» эволюционировал. Однажды Дуров заметил странное изменение ленты новостей. Раньше друзья постили больше личного, а теперь выросла доля статей и ссылок на медиа.
Это объяснялось тем, что журналисты и их работодатели осваивали новые каналы распространения своих творений. Но тренд заключался далеко не только в этом – значительная часть пользователей привыкла не только потреблять, но и распространять информацию в Facebook и особенно Twitter. Создатель последней, Джек Дорси, устроил свою сеть микроблогов так, чтобы люди могли делиться новостями, ссылками, картинками за считаные секунды, а лента с новыми событиями ползла вниз сама, без лишних кликов.
Казалось бы, в эпоху социальных медиа новости перестали существовать, став общим достоянием, но Дорси придумал инструмент для их генерации. Следуя за ним, Цукерберг внедрил виджеты для сайтов традиционных медиа, а также опцию подсасывания красивой картинки к ссылке и некоторые другие шаги – в общем, все, чтобы превратить Facebook в персонализированную газету, оставив Twitter поле информагентства.
Вслед за Дорси Цукерберг внедрил находку создателя Livejournal Брэда Фитцпатрика – односторонние связи. Чтобы читать публичные посты интересного тебе автора, ты не обязательно должен получить его одобрение насчет дружбы.
Дуров колебался. Его бесили новости. Он спрятал из ленты всех друзей, кто увлекался обсуждением злободневных тем.
Внедрять то, что необходимо тебе самому; делать соцсеть для себя – он исповедовал эту стратегию, и это приносило успех. Односторонние связи ему понравились, и, следуя за желанием еще сильнее облучать аудиторию своими идеями, он убедил кодеров, что необходимо перевести желающих стать друзьями юзера в его подписчиков. Настройка приватности, над которой по-прежнему тряслось большинство пользователей, осуществлялась выбором режима записи – если хочешь писать для друзей, пиши.
Но с news feed Дурову было трудно переубедить себя. На выходные он поехал в Милан и бродил по улицам, размышляя, стоит ли превращать стартовую страницу из личной в поток ссылок на контент, расшаренный друзьями. Он помнил, как Слава вбрасывал идею обыгрывать событийную картиную дня чем-то вроде «Яндекс. Новости».
Дурову не нравилось, когда ему навязывали идеи. Тем более когда это проходит в Славином стиле – внедрять предложения постепенно, возвращаясь к одним и тем же темам. Архитектор терпел повторы, пока не взрывался и не отвечал на мягкое давление категоричным письмом. На звонки он по-прежнему отвечал не всегда, воспитывая акционеров.
Часть проблемы заключалась в том, что новости не просто толкали пользователей на создание добавочной стоимости к ним – в виде картинок, смешных подписей и т. д. Они влекли «премиальную» аудиторию. Facebook агрессивно захватывал мозг отечественных медиаменеджеров, предлагая им красивые виджеты, которые можно было вставлять на их сайты, чтобы одной кнопкой рекламировать статьи и фото.
«Образованная и хорошо зарабатывающая публика использует Facebook для коммуникации с иноязычными друзьями», сладкие рекламные возможности, многократная мантра «во „ВКонтакте“ сидит школота, а администрация ненавидит журналистов» – все это перетягивало сетевых авторитетов к Цукербергу.
Российские медиа охотились за полумифической «премиальной» аудиторией Facebook, исчислявшейся парой миллионов юзеров, и сами начали загонять своих читателей к Цукербергу – создавая брендированные страницы СМИ. Во «ВКонтакте» царили Виктория Боня и сонм поп-звезд.
Дуров отправил на переговоры Цыплухина. Редакторы не сразу поняли, что им втирает хипстер в очках и клетчатой рубашке. «ВКонтакте» – это школьники и студенты, а нам какое дело?
Цыплухин раскинул офлайновую сеть связей и добился, чтобы к статьям и роликам выдавались кнопки «ВКонтакте», а СМИ завели группы в его соцсети. Но проблема заключался в тренде потребления информации, а он был неумолим – Facebook сменил модель уютной сети для друзей на модель глобальной газеты.
Дуров решил, что сопротивляться бессмысленно. Он заменил стартовую страницу с личного профиля на поток новостей от друзей. Затем велел переписать фото – чтобы снимки расхлопывались почти на весь экран и группировались в альбомах более симпатичным образом.
Спустя год журналист Wired заглянул во «ВКонтакте» и был поражен сходством с Facebook образца 2005 года. Но потом, вглядевшись, написал, что «это как если бы Facebook оставил черты сети „для своих“, но при этом выполнял роль информационного хаба с удобным просмотром картинок и библиотекой пиратского видео».
Когда Дэниэл Эк из музыкального сервиса Spotify, легально проигрывавшего песни и бравшего с пользователя абонентскую плату, приехал к Дурову договариваться о сотрудничестве, то получил от ворот поворот. «У нас в разы больше песен, чем у вас, нам невыгодно», – отрезал Дуров. Эк понял, что крыть нечем, распрощался и шагнул в позолоченный лифт.
Два человека уселись в кресла друг напротив друга. Вид на строящиеся небоскребы скрывали жалюзи. Спустя месяцы контрударов обоим было тяжело казаться приветливыми, но они старались. Хозяин встретил гостя у кабинета, к которому тот прошел через галерею кьюбиклов, недобро поглядывая на программистов в сотах-отсеках.
Собеседники походили друг на друга. Расположившись за длинным столом, они открыли свои MacBook Air. Оба одевались неярко. Оба – ботаники и злостные нёрды. Оба начинали путь программиста с игр. Оба любили кодить. Но было трудно найти более полярных друг другу деятелей.
– Закажете что-нибудь поесть, Павел? У нас внизу есть ресторан.
– Давайте, если там готовят рыбу, я бы ее съел.
Секретарь получил указания и отправил гонца в заведение. Деятели перекинулись парой фраз о том о сем и наконец перешли к делу.
«Ну что, – сказал Гришин, считая это самое дело решенным. – Когда мы все подпишем, выпустим совместный пресс-релиз, где „ВКонтакте“ будет указана не как компания, а как проект».
Дуров, слушая, излучал нордическое спокойствие, хотя внимательный человек сказал бы, что это дается тотему с трудом. Много раз тактика «я обхожу острые углы, если меня не оскорбляют» играла ему на руку, но теперь он чувствовал себя несколько в тупике. Гришин напирал на переход контрольного пакета к Mail.ru.
«„ВКонтакте“ уникальна как независимая организация со специфической атмосферой и стилем, – ответил Дуров. – „Синергия“ – это, конечно, приятное для инвесторов слово, но в данном случае преимущества слияния неочевидны».
За несколько недель до визита в кинофотоинститут Дуров шагал к Фонтанке, изредка поднимая взгляд, чтобы не столкнуться с прохожими. Мимо него, завывая, неслись черные автомобили с мигалками. Сквозь тонированные стекла можно было разглядеть страдающих одышкой седоков. Автомобили дышали так же тяжко – их радиаторы шумели, как вытяжные трубы, утомившись от солнца и пробок.
Дуров направлялся туда, куда ехала знать. Алишер Усманов собирал гостей петербургского форума на прием в снятый для этого Шереметьевский дворец. Полтора километра через мосты, и он, не сразу признанный охраной, поднялся во дворец.
Усманов желал познакомиться и нащупать ключевые мотивы в позиции Дурова. Конфликт с Mail.ru его не очень раздражал – у олигарха, который до сих пор собирал активы «Газпрому», были дела поважнее, чем распря двух программистов. Но, с другой стороны, капитализация холдинга на Лондонской бирже могла бы вырасти, если бы он поглотил русскоязычную соцсеть № 1.
Самый простой вариант поглощения – выкуп акций у Льва и Славы – обламывался. Им предлагали
