– Сафари. Охота на львов. Сугубо для богатых.
– Здесь есть львы? – удивилась я.
– Ну, не здесь, конечно, – улыбнулся он. – На юге, в районе Джинки и Омо. Не слыхали?
После короткого рассказа о бизнесе я решила, что мой старый знакомый далеко не промах. Да и что греха таить, за свою агитацию о спасении души он ничего не имел. А потому плюнул на это дело и стал заниматься охотой на львов, которая приносила большой доход. Выяснилось, что охотиться приезжали в основном американцы. А когда он мне назвал сумму, которую охотники выкладывали за возможность стать владельцем шкуры льва, я чуть не подавилась коктейлем.
– Пятьдесят тысяч зеленых? – уточнила, решив, что ослышалась.
– Так точно, – подтвердил он.
– Хм, я только не понимаю одного – как вы ввязались в бизнес в Эфиопии? Вы же из Конго?
– Моя сестра вышла замуж за эфиопа, – довольно подмигнул мне новоявленный бизнесмен.
Мы еще о чем-то трепались, а потом мне приспичило в туалет. Извинившись, я оставила Масабо и направилась в коридор. Пересекая холл, увидела какого-то парня, на веранде он возился с огромной телевизионной антенной. Рядом с ним стоял чемоданчик с отвертками и всякими штучками. Когда я проходила мимо, он повернулся, и мы оба застыли по стойке «смирно»… Это был – Марко.
– Вот как, – рассеянно пробормотала я. – Насколько я помню, вы работаете при посольстве…
– Да, – сказал тот, но неубедительно. – Техником по настройке антенн.
Оставив антенну, он подошел ко мне и улыбнулся:
– Вообще-то здравствуйте.
Я тоже поздоровалась, но отчего-то почувствовала себя странно. Посмотрев в лукавые глаза техника, я абсолютно уверилась в том, что он врет. Обменялись еще парочкой пустых фраз, я все-таки дошла до туалета и там предалась размышлениям.
Итак – техник из итальянского посольства чинит антенну в доме местного миллионера. Чушь полная… С какой стати работник посольства будет ковыряться с чьей-то антенной? Значит, либо он не техник, но не работает в посольстве, либо он вообще непонятно кто. Не могу объяснить почему, но мне показалось, что здесь он неспроста. Я вернулась в зал, отыскала Ганса и поделилась с ним своими сомнениями.
– О! – протянул тот. – Теперь вы решили, что вы – суперагент и можете распознать человек, кто он есть…
– Да бросьте вы надо мной издеваться, – разозлилась я, – я вам просто говорю, что у меня странное ощущение из-за его присутствия здесь.
– Что странного, если человек просто делать ремонт антенна? А вам он врать про посольство, потому что хотеть вам нравиться.
– Да он вообще все врет, я чувствую! – не унималась я, подгоняемая непонятым чувством тревоги.
– Вы много о себе думать, – заключил Ганс и удалился за очередной порцией пива.
«Сам дурак», – сказала я ему вслед и пошла дослушивать историю о львином бизнесе.
Рассказ о сафари впечатлял. Главное, что меня потрясло, это деньги, которые люди выкладывали, дабы утолить желание убить зверя. Как оказалось, убить и вывезти шкуру животного просто так, без лицензии, было невозможно. А у Масабо и его партнера лицензия была – за нее и драли с желающих три шкуры. Я задумалась – это ведь надо быть натурально больным, чтобы так жаждать крови! Да будь у меня хоть десять миллионов, я бы ни за что не отвалила столько, чтобы убить зверя. Да и вообще, жалко животинку…
– Мы организуем частный самолет, – продолжал Масабо, – до Джинки или Омо, там как раз все и происходит. А потом оформляем все как надо. Очень прибыльное дело, я вам скажу.
– Вы детишкам-то помогли? – вдруг опять спросила я, глядя на его лоснящуюся сытую морду.
– Каким? – не понял он.
– Ну как – каким? Всяким, голодным. У вас же теперь денег хоть отбавляй. Сделали бы доброе дело для спасения души – помогли бы приюту…
Мои слова словно упали в бездну. Замешкавшись, Масабо вспомнил, что хотел взять еще один коктейль, потом сказал, что увидел кого-то из знакомых и отойдет на минуту… И растворился в толпе шумящих гостей.
– Да идите вы, – махнула я рукой ему вслед. – Тоже мне агитатор-спаситель…
Тем временем появилась Наташка. Она была несколько взволнована. Схватила меня за руку, увлекла в сторону и, бегая по залу глазами, заговорила:
– Так, этот старый хрен меня конкретно домогается.
– А ты?
– А что я? Я сказала, что так только в сказке бывает. Или он думает, что я очарована его красотой и молодостью? Сказала, чтобы подарил мне один из его камней, тогда подумаю…
Моя челюсть медленно отвалилась. Вот так, знай наших – хочешь большой и честной любви, выкладывай алмаз! Ну, Шехерезада, точно!
– Он отвел меня в библиотеку и спросил: «Какой?» – продолжила Наташка. – Я сказала, что мне нравится черный алмаз.
– Ну и? – У меня перехватило дыхание.
Прищурив глаз, Наташка смотрела на меня.
Потом просто сказала:
– Ведь это тот самый, не так ли?
Мне ничего не осталось делать, как просто покачать головой. Вот вам и дурочка. Как она догадалась, что это именно тот алмаз? Или все-таки женская интуиция – страшная сила?
– Он достал его, повертел у меня перед носом, а потом сказал: «Хорошо», – продолжила Наташка.
Моя челюсть отвисла второй раз. Ну и дела…
– Так вот. – Наташка понизила голос и наклонилась ко мне. – Этот алма…
– Где вы ходить! – раздалось у меня над ухом.
– Хорошенькое дело. – Я повернулась к Гансу. – Вы сами ушли, а теперь возмущаетесь…
– Время, – сказал он деловито и постучал пальцем по часам. – Барби поить миллионера, вы ходить около библиотека. Я убирать камера.
– Я не Барби. – Наташка, естественно, возмутилась.
– Без разница, – отрезал Ганс. – Идите!
– Я и так с ним целый час проторчала!
– Теперь торчать и пить! Много пить!
Отчего Ганс был таким агрессивным, я никак не могла понять. Со мной он обходился обычно – без церемоний, чуть заносчиво, но относительно спокойно. При виде Наташки с ним словно что-то происходило – из него так и пер поток гадостей и грубостей. Неужели она так действовала ему на нервы?
Получив «задание», мы разошлись в разные стороны – Наташка к Ал-Махуди, я в сторону библиотеки, а Ганс в холл.
– Я вам махнуть рукой, – бросил он мне, уходя. – Вы смотреть внимательно.
Оказавшись около библиотеки, я занервничала. Еще бы – первое настоящее «дело». Да какое! Открыть дверь, разбить стекло шкафа и взять алмаз!!! Сделать это незаметно и так же незаметно уйти. И это – при наличии полного дома гостей и самого же хозяина. Мои коленки затряслись мелкой дрожью. Я открыла сумочку и еще раз проверила: отмычка, платочек – все на месте. Платочком мне предстояло обмотать руку, когда я буду бить стекло. А ведь оно посыплется со звоном? Правда, Ганс сказал, что при таком шуме в доме никто ничего не услышит. А вдруг он ошибается? Размышляя о возможных последствиях нашего «дела», я совсем забыла, что мне было велено время от времени посматривать в сторону Ганса. А когда спохватилась, он, конечно, был уже зелен от злости. Стоя около какой-то колонны, он незаметно помахивал мне рукой. Получив сигнал, я кивнула и направилась к двери.
Обернувшись, достала отмычку и мысленно перекрестилась. Только бы никто не помешал! А что, если меня застукают и упекут в местную каталажку? При этой мысли отмычка выпала у меня из рук.
