обладания…
- И к которым из них относишься ты, Гэбриел Ластморт?
- Ко всем... и ни к единым…
Он видел, как она с трудом сдерживала слёзы. Лиллиан никогда не плакала, и сейчас не могла нарушить принципов, по которым завещала себе жить. Он понимал, что не должен быть рядом. Внутри рождалось странное желание прижать к груди, утешить, но он не хотел, и потому боялся показаться неискренним в глазах по-настоящему дорогой для него Лилль. Он раскрылся ей больше, чем кому-либо. Больше, чем думала она сама. И воспоминания горькой волной многолетней сажи хлынули в пустоту, раскрывшуюся у него в груди. Дикая, безумная боль обуяла Инкуба, и, понимая, что не может больше оставаться, он бросил Лиллиан наедине с её тишиной и сухими истоками слёз, уходя прочь в горчащий туман, в поисках тех, кто поможет ему их убить.
На столе, незаметно, он оставил шкатулку, прошептав про себя:
«Научи мою душу петь, и я услышу…»
Он шёл по аллее между домов, затягиваясь тёплым дымом, пытаясь избавиться от воспоминаний, успокоиться и подчинить себе голодного зверя, требовавшего огня. Рано или поздно, он понимал, Лиллиан узнаёт всё. Уже сейчас она с трудом могла смотреть в его глаза, зная, что такой же, как он, убил её семью. С другой стороны, это знание отвернёт от неё Лорана – Инкуб не верил, что такое существо способно любить. Лоран ненавидел его за способность контролировать жажду, и Наблюдатель не сомневался, что Лилль нужна де Лизу только для того, чтобы подобраться к нему самому.
Повернувшись, в раздумьях, к дому слева от аллеи, он заметил голубей, бившихся об окна одной из квартир на втором этаже, словно стремившихся прорваться внутрь. За стеклом им метлой грозила старуха, сгоняя с насеста, но птицы возвращались вновь, как будто здесь нашли своё гнездо. Вдруг, завидев Инкуба, она начала что-то кричать, но он едва ли мог её расслышать. Спугнув голубей в очередной раз, она открыла окно и вновь закричала, наполняя воздух словами странного, неизвестного Гэбриелу наречия.
Он сразу понял – это проклятие. Старая ведьма, больше века жившая в одном из заброшенных домов на Чёрной Речке, учуяла запах Инкуба – демона, блуждающего близ её дома, и направила все остатки своей силы на него, забыв о голубях, уже ворвавшихся внутрь квартиры, свободно летавших под испачканным сажей потолком. И внезапно, в какой-то момент он ощутил порыв метнуться вперёд, запрыгнуть на подоконник ветхого окна и, схватив старуху за шею, сдавить её горло до хрипов, до крови – поймать и захлопнуть тусклое пламя свечи. Но смог совладать. Лишь с улыбкой послал ей обратно её же проклятия, и исчез в арке, продолжая свой путь в раздумьях о Лилль.
Старая ведьма проводила его пристальным взглядом и только тогда увидела птиц, парящих над её головой. Ругаясь и брызжа от гнева слюной, она прогнала их метлой и закрыла окно, но вестники смерти[84] уже и не думали возвращаться. Они закончили здесь.
Люди, Видящие, Предчувствующие[85] – Инкуб был изгоем везде. Они опасались его, каждый по-своему, под самым носом не замечая настоящих угроз.
_________
Фаталист
_________
По вечерам он выходил из дома – изящный денди, ещё вполне молодой, одетый в костюм по последней моде, с небрежно наброшенной шляпой-цилиндром на голове и дюжиной дорогих сигарет в золотом портсигаре. Он прогуливался по линиям Васильевского Острова, помахивая тростью, вкусно затягиваясь ароматным дымом, привлекая запахом и видом любителей недобропорядочных промыслов. И, возможно, он уже давно перестал бы быть завсегдатаем улиц бессонного Города, но каждый раз ему снова везло, и вновь, цокая языком, он качал головой, возвращаясь домой, в свой скромный особняк, лениво бросая дворецкому очередное разочарованное «сегодня опять не мой день», ставшее уже традиционным эпилогом его необычных прогулок.
Вот и случившимся вечером он вновь совершал свой мистический ритуал, собирая за собой шлейф желающих принять участие в игре, где на кону была всего лишь его жизнь – та, которая давно наскучила довольно юному миллионеру, имевшему всё, но не умевшему, увы, ничего, кроме как тратить и покупать.
- Эй, мистер, не угостите сигареткой? – вновь окликнул его один из ставших уже знакомыми хриплых, опасных голосов.
Любой другой, конечно, тут же потянулся бы за сигаретой, даже денег бы дал, в конце концов, но не он.
- Прошу прощения, но это последняя, - следовал ответ, и он вновь продолжал свой путь, даже не обращая внимания на подозрительных субъектов, окружавших его.
Однажды его спасало такси, так кстати подбиравшее его посреди пустынной улицы в тот самый час, когда он привык возвращаться домой. В другой раз – старый знакомый, с которым давно не виделись – и тут же все странные игры забывались за пьяным бильярдом. Третий… всегда находилось что-то, оправдывавшее его фаталистичные променады. Но никто в действительности не мог знать или предвидеть, как долго ещё будет продолжать крутиться «чёртово колесо».
- Эй, мистер, не угостите сигареткой?
- Прошу прощения, но это последняя.
- Уверен, ещё нет.
Незнакомец сравнялся с фаталистом и продолжал идти так дальше, нога в ногу, глядя перед собой глазами городского волка, с отраженными каплями дождя в густом янтаре.
- Вы преследуете меня?
- Нет, следую…
- Куда?
- Вашим путём. Он кажется мне интересным.
Фаталист мельком бросил взгляд на незнакомца. Длинный дождевой плащ, широкополая шляпа, прикрывавшая лицо, спутанные тёмные волосы – очередной бродяга, считающий себя странствующим философом. Таких немало развелось за последние годы на улицах города белых ночей.
- Позвольте спросить, как вы относитесь к жизни?
- Пустая трата времени.
- А к смерти?
- Иначе. Она – как мексиканская еда – горячая и острая, возбуждающая. Она любит страстные игры. Мне нравится, как она ведёт в танце. Словно занимаешься с ней любовью.
- Вы говорите как романтик.
- Возможно, это просто пережиток времени…
- Так как насчёт сигаретки?
- Последняя…
- Как и всегда…
Они продолжали идти рядом, словно хорошие знакомые или даже друзья. И хоть молчали – было что-то общее в этом молчании. И пока они были вместе, никто, что удивляло и немного раздражало фаталиста, не обращался к ним.
- Знаете, вам не кажется, что вы слишком долго… следуете за мной…
- Не за вами, но с вами. Вы куда-то торопитесь?
- Да.
- Как и всегда.
