Он обнял Ольгу, их губы соединились. Это был поцелуй равных.
Предначертанное свершилось! Багряная зарница разлилась по небу кровавым заревом, но до рассвета было еще очень далеко…
Под звон и грохот веревок спрыгнул в сарай из люка на крыше Сева Симаков, следом за ним плюхнулся Гейко, потер ушибленное бедро:
— Ай! Я здорово треснулся… Тимур?!!
— Тимка… Беда!
— Здесь я! Иди сюда! Что за беда — говорите толком!
— Сейчас… Погоди, вот есть огарок от свечки… — В ладонях Гейко возник неверный огонек. Света оказалось достаточно, чтобы Женька тут же открыла книгу на заложенной странице — красивая гравюра, текст с непривычной старорежимной орфографией и заголовком «Арман — ледяной поцелуй», — она погрузилась в чтение. Это была та самая история о вампире, комиссарах французского Конвента и чистой, наивной душе, которую Коля рассказывал ребятам вечером у реки.
Тем временем Сева отдышался и затараторил:
— Беда, Тимур! Двое наших попали в засаду! Ребята Квакина их сильно покусали…
— ЧТО??!
— Как это покусали?
— Как-как? Зубами! Ладыгин с Костиком хотели их словить, если наплюют на ультиматум и придут яблоки обдирать к бабке красноармейца Прохорова, и прям на месте отдубасить. Только они пришли, но полезли не в сад, а прямо в курятник, и там петуху голову отгрызли… Зубами! Увидали наших — сразу на них набросились… Злющие, глаза горят. Впились зубами прямо в шею, вот сюда, — Сева ткнул пальцем туда, где билась на шее голубая вена. — Костик как-то отбрыкался и утек, а что с Ладыгиным, никто не знает…
Женька оторвалась от книги и, с ужасом посмотрев на Тимура, шепотом сказала:
— Я знаю! Они выпьют его кровь! Они все ВАМПИРЫ! Посмотрите! — указала на картинку в книге. Со строгой черно-белой гравюры на них смотрел человек в старинной рубашке с кружевным воротником и в треуголке, его улыбка пугала и завораживала.
На портрете был Арман.
Огарок свечи догорел и потух. Ребята притихли — цыганенок неуверенно шмыгнул носом, Женька всхлипнула.
— Что же делать… Ольга ушла с ним! Она и сейчас с ним…
Тимур поднялся, шагнул к стене, где успел заметить телефон, ощупью снял трубку. Аппарат был старый, весь корпус растрескался, но работал исправно — в ухо ударил пронзительный гудок:
— Звонишь в милицию?
— Нет. Прямо в НКВД!
Тимур нажал на рычаг, уверенно набрал 2–12, ему ответил бодрый мужской голос:
— Дежурная… Старший лейтенант Сергачев.
— Здравствуйте… Соедините со спецотделом…
— С каким именно?
Ребята быстро переглянулись, Тимур сглотнул и уточнил:
— С тем, который занимается вампирами, ведьмами и сектантами!
На том конце трубки зависло молчание. Старший лейтенант кашлянул:
— Мальчик, из взрослых кто есть дома? — Пока Тимур думал, что ответить, его невидимый собеседник строго уточнил: — Ну-ка пригласи отца к трубочке!
Тимур быстро повесил трубку на рычаг.
Нельзя никуда звонить. Никому рассказывать тоже нельзя! Им никто не поможет. Они могут, они должны справиться с этой напастью сами.
Тимур закрыл глаза — мысли обратились внутрь и стали ясными. Он вспомнил все, что узнал и услышал о подлых кровососущих тварях за эти последние дни. Незнакомой тяжестью наливалось на пальце кольцо. Он был готов.
— Ребят надо выручать. Гейко — знаешь, где бабка хранит святую воду?
Озадаченный Гейко кивнул:
— В буфете…
— Иди, притащи в штаб. Сева — возьми двоих ребят, наберите осиновых веток, надерите крапивы, чеснока и полыни. Еще двоих пошли на кладбище — пусть накопают там земли. Женя, цыган, — вернитесь в дом Колокольниковых, возьмите в буфете серебряные ножики и ложки, сделаем стрелы и пойдем за твоей сестрой! Сбор в штабе через тридцать минут. Я загляну домой, за пистолетом… Всем иметь при себе свечу или фонарик. До рассвета ни одного вампира в поселке не должно остаться!
— А как мы узнаем, кто из них вампиры, а кто — честные советские люди?
— Очень просто — мы запрем их в старой часовне на кладбище, и вампиры самоликвидируются — рассыплются в прах!
Во мраке на чердаке сарая заработало штурвальное колесо.
Поздняя ночь. И черно-красной звезды на воротах не видно. Но она здесь есть.
Женька закончила рисовать звезду на заборе дачи Колокольниковых, спрятала тюбики с краской в карман, осторожно заглянула в окно — Коля задремал, опустив голову на стол и подсунув под щеку ладонь. Теперь его сон охраняет тайный знак братства — красная звезда днем и ночью будет гореть над воротами дома Колокольниковых. Она зажгла ее сама, своей рукой, лучи, прямые, острые, — блестят и мерцают!
Тихонько девочка взбежала на озаренное луною крыльцо. В гостиной Цыган, стараясь действовать как можно тише, выгреб из ящика на скатерть серебряные ложки-вилки-ножики, связал углы скатерки узлом. Махнул девчонке рукой — порядок!
Но что-то мешало Женьке уйти. Остановилась на пороге, оглядела комнату — у стойки для зонтиков стояла шпага! Та самая, которую она видела в первый, почти забытый вечер, когда приехала в дачный поселок. Изящный эфес покорно лег ей в ладонь, как будто оружие изготовили специально для нее.
Вооружившись, можно было уходить.
— Постойте, погодите, я с вами! — В переулке ребят нагнал заспанный Коля.
Дружно втроем они зашагали к старому сараю во дворе дачи Александровых.
Их ждал бой — решительный и беспощадный. Нужно было основательно подготовиться — запастись серебряными стрелами.
Девочка предполагала, что это проще простого, — сразу же зажгла примус и сунула в огонь вилку. Вилка очень быстро накалилась, едва не обожгла ей руку, но и не подумала плавиться. А начитанный Коля Колокольников только хмыкнул: «Температура плавления сплавов серебра от 900 до 1300 градусов
