самый маневр, что и несколько часов назад, когда ходил к Бронзовой Ронде.
Завтра, да, завтра, понадобится ему пистолет, и необходимо теперь найти его...
Центр городка был абсолютно пустынен и тих, пахло росой и пылью, как на деревенской улице. Нигде не было видно ни одного прохожего.
На главной улице шли ряды примыкающих друг к другу магазинчиков, но и там, в их темных недрах, только подсвеченные изнутри электрические часы призрачно светились, как многочисленные луны, да кое- где пульсировала то белым, грозовым, то фиалковым огнем неисправная неоновая трубка на какой-нибудь вывеске.
И лишь отель да железнодорожный вокзал ярко освещались огнями, они, сияющие многочисленными лампочками, стояли, как нарядно освещенные корабли в тихом и темном ночном море.
Недалеко от главной улицы, в совершенно темном переулке, Паркер в предыдущий свой выход обнаружил магазинчик спортивного инвентаря и сейчас направился прямо к нему. С тыла здания, возле черного хода, тускло блестело окошко. Отжать подъемную раму вверх оказалось делом несложным. Паркер забрался внутрь, и ощутил запах сыромятных кож, оружейной смазки и футбольных мячей. Стеной стояли ружья. Он подошел к чуть видной во тьме витрине, и там обнаружил то, что искал. Это был “инвер-джонсон” двадцать второго калибра, с коротким стволом, как раз по руке Паркера.
Взяв коробку патронов, он выбрался через окошко, аккуратно приведя раму в прежнее состояние, чтобы служащие наутро не сразу заметили его ночной визит.
Из темноты и сырости ночи Паркер вернулся в тепло джошировского дома, включил на кухне свет и, присев к столу, занялся пистолетом: разобрал его, вытер тряпицей смазку, вновь собрал, зарядил и лег спать, положив пистолет под подушку в той уютной гостевой спальне, где ночевал когда-то еще при жизни Джо.
Глава 4
Паркер поздно проснулся в гостевой спаленке Джо — усталость наслаивалась на усталость, две бессонные ночи дали себя знать, — он проспал почти до двенадцати.
Спаленка была наполнена янтарным светом и блеском — это солнце гуляло по шафрановым шторам; весело вставать в такой день, если б не темные тени, вступающие в сознание одна за другой: одна — легкость, худощавого, словно обточенного жизнью старика, другая — долговязого малого, с лицом, усыпанным веснушками...
Паркер успел приготовить кофе и основательно позавтракать эскалопом, омлетом, паштетом и сыром, когда в дверь позвонили.
Паркер отворил. На пороге стоял Риган в каком-то простецком дешевом дорожном плащике. Паркер вежливо пригласил его:
— Проходите.
Физиономия у Ригана была такая, словно он только что за стойкой по ошибке хватил стаканчик уксусу.
Он вяло кивнул Паркеру, вошел и безрадостно произнес:
— Надо бы переговорить...
— О чем речь, — с бодрой готовностью ответил Паркер, закрывая дверь. — Как будем говорить: без протокола?
Риган состроил презрительную и одновременно высокомерную гримасу:
— Нет уж, увольте, я больше не связан с тем делом...
— Простите, не в курсе... прошу вас, проходите, садитесь.
Риган вошел в гостиную, но садиться не стал. Он одобрительно оглядел обстановку, подошел к акварелькам на стене, пощурился сквозь золотые очки на книжную полку и остался стоять, прислонясь к подлокотнику глубокого кресла.
Не стал садиться и Паркер. Он почтительно, и все же как равный на равного, глядел на коротковолосого, в затрапезном плащике полицейского, чем-то неуловимо напоминающего школьного учителя, видя и волевой четкий рот, и зоркие глаза его за стеклами очков, понимая, что этот человек не свернет с дороги, даже если у него в стволе останется единственный патрон...
— Ну как, вы сыскали убийцу Тифтуса? Риган не без сарказма ответил:
— Да об этом, по-моему, ты знаешь получше меня... — Он продолжал озирать гостиную. — Жаль, я не застал в живых Джозефа Шардина. По-моему, он та загадочная центральная фигура, вокруг которой и вертится все дело...
— А почему вы думаете, что я знаю лучше, чем вы? — спросил Паркер.
— Ты ведь, собственно, его и разрешил, дал нам звено, которого недоставало, ну и вот итог... — Риган был устало-насмешлив, но говорил не обидно.
— Этот самый Джимми Чамберс?
— Да, — почему-то зевнув, ответил Риган.
— И он, как по всему выходит, убийца Тифтуса?
— Вероятно. Эбнер пляшет и поет от восторга.
—А вы?
— А я — нет. Но это теперь не имеет никакого значения, потому что расследование прекращено.
— А ведь вы, мистер Риган, все хотите задать мне какие-то вопросы. Давайте, я попробую ответить...
— Зачем тебе это, тем более — сейчас?
— Я предпочел бы объясняться все-таки в вами, нежели с местными полицейскими.
Риган хмуро поглядел на него и поправил очки.
— Не исключено, что сейчас ты вполне искренен... Непонятно только, отчего ты так поздно вспомнил о Чамберсе. У тебя что, провалы в памяти?
Паркер не удержался и улыбнулся:
— Да я сначала решил, что он ни при чем, потом, когда убийцу все не находили, стал исподволь его подозревать; у него и судимость, по слухам, уже была... Вам говорить не стал, вы бы сразу все следствие, как одеяло, перетянули на этого Чамберса, — а если он не виновен? А виновен — какой мне резон покрывать его? Он арестован хоть?
— Нет. Его нет здесь, — покачал головой Риган.
— Ну, это его коронный номер — убить и скрыться... Он предпочитал самолеты...
— Да, все как-то утряслось, распределилось по ячейкам, жаль только, что слишком поздно... Знаешь, как в калейдоскопе — потрясешь горстку стекляшек, глянешь в картонную трубку — а они выстроились в стройный узор. Все зависит от системы зеркал... Между тобой, Рондой Сэмуэльс и Эбнером тоже ведь имеется пока необъяснимая для меня связь...
— Что касается Ронды Сэмуэльс, я познакомился с кей уже после убийства Тифтуса...
— Охотно верю... А что вас связывает — не понимаю. — Ригану надоело стоять на одном месте, он принялся разгуливать по комнате, как по музею, время от времени наклоняя голову набок и рассматривая антикварную мебель. — Да, центральная фигура — Шардин. Умирает старик, на похороны съезжаются трое: два уголовника, третий бизнесмен, он летел из Майами... Один уголовник зачем-то именно здесь прикончил другого, а импозантный бизнесмен почему-то стал закадычнейшим дружком начальника полиции и нежным советчиком скорбной загорелой леди... Странно, странно, господа присяжные заседатели...
Да-с. Загорелая леди то признает в нем убийцу, то уверяет, что она, ах, извините, ошиблась; а то вдруг вспоминает о неком призрачном злодее Чамберсе, а о нем-то уже немного раньше вспомнил и бизнесмен. Странно все, не так ли. Виллис? Я до нынешнего утра слыхом не слыхивал ни о каком Чамберсе, а теперь, кажется, даже птицы на ветках четко произносят: “Чамберс, Чамберс...”
Паркер вновь не мог удержаться от улыбки:
— Янгер вчера узнал о Чамберсе... А дама что?
— Ну да, ты ведь не знаешь, тебя не было на погребении... Она именно сегодня утром вдруг вспомнила, как Тифтус называл того, кто его избил. Это был, разумеется, Чамберс...
— Тифтус и мне это говорил, — подтвердил Паркер. Риган поглядел на Паркера и внезапно заскучал. Он вновь заходил по гостиной.
— От чего, интересно, умер Джо Шардин?
