ягнят, вдоль кукурузных плантаций и засеянных травами полей. Любуюсь горами и — в отличие от состояния «много людей» — никогда не задумываюсь над тем, кто я такой. У меня нет ни вопросов, ни ответов, я живу только настоящим, помня, что год состоит из весны, лета, осени и зимы (для кого-то, может, и банальность, но как часто мы об этом забываем!), и преображаюсь под воздействием окружающего ландшафта.
В эти минуты меня не интересует, что происходит в Ираке или в Афганистане: как и для любого обитателя глубинки, самое важное для меня — прогноз погоды. Жители небольших городов знают: информация о том, когда пойдет дождь, похолодает или станет ветрено, имеет непосредственное отношение к их жизни, к их планам, это то, что влияет на урожай. Я вижу крестьянина, обрабатывающего свое поле; мы желаем друг другу доброго утра, беседуем о погоде, после чего возвращаемся каждый к своему занятию: он — пахать, а я — продолжать свою прогулку.
Вернувшись домой, заглядываю в почтовый ящик: там уже лежит местная газета. В ней объявления о танцах в соседнем поселке и о публичной лекции в одном из кафе Тарбеса (это большой город — сорок тысяч жителей), сообщение о ночном выезде пожарных на кем-то подожженную мусорную свалку. Новость, взбудоражившая всю окрестность: выявили группу злоумышленников, спиливших платаны вдоль проселочной дороги, на которой перед этим разбился насмерть мотоциклист, врезавшись в одно из деревьев. Эта новость заслуживает полосы и целого цикла репортажей о «секретной команде», которая мстит деревьям за смерть юноши.
Ложусь неподалеку от ручья, протекающего через мои владения, и гляжу в небо, на котором нет ни облачка: в это ужасное лето только во Франции умерло от зноя пять тысяч человек. Встаю, чтобы заняться
Сопротивляюсь сколько хватает сил, но вот момент наступает, мой палец касается кнопки — и я уже снова подключен к миру: колонки бразильских газет, книги, интервью, которые надо дать, новости из Ирака, Афганистана, просьбы, сообщение о том, что заказанный авиабилет будет доставлен завтра, решения, которые можно отложить на потом и которые надо принимать не откладывая.
За этой работой проходят часы и часы, потому что это то, что я сам для себя избрал, потому что это та легенда, которую я сам для себя придумал: Воин Света знает о своем долге и о своей ответственности. Но в состоянии «почти никого» все, что возникает на экране компьютера, кажется очень далеким — также, как мельница представляется сном в состояниях «много людей» или «отдельные встречи».
Солнце садится, кнопка выключена, и мир снова становится лугом, наполняется запахом трав, мычанием коров, восклицаниями пастуха, загоняющего овец в стойло неподалеку от мельницы.
Задаюсь вопросом: как можно совместить два таких разных мира в пределах одного дня? И не нахожу ответа, но знаю, что это доставляет мне огромное удовольствие. И когда я пишу эти строчки, я очень доволен.
Тот, кто верил своим снам
Я появился на свет в лечебнице святого Иосифа в Рио-де-Жанейро. Родился совсем слабым, и мать попросила заступничества святого, надеясь, что он поможет мне выжить. Так возникла прочная связь на всю жизнь между мной и святым Иосифом, и с 1987 года, то есть после моего паломничества в Сантьяго- де-Кампостелу, я всегда отмечаю день этого святого, 19 марта, как свой праздник. Приглашаю друзей — людей трудолюбивых и честных, и перед ужином мы вместе молимся за всех, кто стремится достойно нести свой крест. Молимся и за тех, кто остался без работы и потерял надежду найти ее.
В небольшом вступлении перед молитвой я обычно обращаю внимание на то, что из пяти случаев упоминания слова «сон» в Новом Завете четыре имеют отношение к Иосифу-плотнику и в каждом из снов ангел убеждает его совершить обратное тому, к чему он был расположен.
Ангел просит, чтобы он не оставлял свою жену, когда она забеременела. Вместо того чтобы ответить: «А что подумают соседи?» — Иосиф возвращается домой, поверив услышанному.
Ангел отсылает его в Египет, и он не говорит в ответ: «Но ведь мне хорошо здесь, я плотник, у меня много клиентов. Как же мне все это бросить?» Наоборот, Иосиф собирает пожитки и отправляется в неизвестность.
Ангел просит, чтобы он вернулся из Египта. Иосиф и на этот раз мог бы подумать: «Опять все бросить, когда я только-только начал приживаться на новом месте? Как-никак у меня семья!»
Но, вопреки здравому смыслу, Иосиф верит своим снам. Он помнит о долге — том долге, который призваны исполнять почти все мужчины на этой планете: защищать и содержать семью. Как и миллионы других безымянных Иосифов, он старается следовать этому своему предназначению, причем даже если вынужден совершать поступки, смысл которых ему совсем непонятен.
Со временем его жена и один из сыновей станут великими символами христианства, в то время как он сам, труженик, третья опора семьи, будет поминаться только во время рождественских представлений да еще теми, кто почитает его особо, как, например, ваш покорный слуга или, скажем, Леонардо Бофф, автор книги о плотнике, для которой я написал предисловие.
Приведу отрывок из Карлоса Эйтора Кони (надеюсь, что этот текст, найденный мной в Интернете, действительно написан им): «Меня часто порицают за то, что, объявляя себя агностиком, не принимая идеи Бога ни в философии, ни в этике, ни в религии, я почитаю некоторых святых из нашего церковного календаря. Бог — это понятие или инстанция, постичь которую значительно выше моих возможностей и даже моих потребностей.
Иное дело святые: такие же земные, вылепленные из той же глины, что и я, они вполне заслуживают моего восхищения. Более того, они заслуживают моего преклонения.
Святой Иосиф — один из них. В Евангелиях не зафиксировано ни единого сказанного им слова — только жесты да еще характеристика: «vir Justus», то есть муж праведный. Поскольку речь идет о плотнике, а не о судье, это значит, что Иосиф прежде всего был хорошим человеком. Хорошим плотником, хорошим мужем, хорошим отцом мальчишке, которому предстояло переломить всю историю человечества».
Замечательные слова Карлоса Кони! Но не раз мне попадались на глаза и нелепицы вроде того, что «Иисус ходил в Индию набраться мудрости у гималайских учителей». По-моему, каждый человек способен придать священный смысл тому долгу, который он призван исполнить в своей жизни; Иисус набирался мудрости в то время, когда Иосиф, муж праведный, учил Его делать столы, стулья, кровати.
Мне приятно представлять, будто стол, за которым Христос разделил хлеб и вино, был сделан руками Иосифа — безымянного плотника, трудившегося в поте лица. Может быть, именно поэтому чудо совершилось.
Люцифер и добрые дела
Персидский поэт Руми рассказывает, как однажды почивавший в своем дворце Моавия, первый халиф из династии Омайядов, был потревожен неким посторонним субъектом.
— Кто ты такой? — спросил Моавия.
— Я Люцифер, — ответил тот.
— И что тебе от меня нужно?
— Уже время молитвы, а ты все спишь.
Моавия удивился. С чего бы это князю тьмы, всегда стремящемуся заполучить души маловерующих, помогать ему соблюдать правила веры?
