Род оторвал взгляд от написанной Гербренсисом 'Истории Грамария' и увидел, как его младший сын, с испуганным и виноватым видом пытается спрятать за спину шпагу из ивового прута. Род вздохнул и поднялся на ноги. – Будь с ним терпелива, дорогая – ему всего три года.
– И ты виноват не меньше его, – обвинила его Гвен, – С какой стати такому малышу понадобилось обучаться фехтованию?
– Верно, дорогая, верно, – признал Род. – Мне не следовало тренировать Магнуса на глазах у Джефа. Но мы же сделали это лишь один раз.
– Да, но ты же знаешь, как быстро он хватается за любое военное искусство. Поговори с ним, а я пока попробую починить эту вазу.
– Ну, я же раньше не знал этого. Ну-ка, сынок. – Род опустился на колени и взял Джефа за плечи, тогда как Гвен принялась собирать осколки, складывая их друг с другом и пристально глядя на трещину, пока стекло под ее взглядом не расплавлялось, и трещина не исчезала.
– Ты знаешь, что это была любимая мамина ваза? – мягко спросил Род. Единственная стеклянная ваза какая у нее есть. А стекло здесь очень дорого. Магнусу потребовалось долго учиться изготовлять его. Мальчик проглотил ком в горле и кивнул.
– Мама может ее починить, – продолжал Род, – но ваза никогда уже больше не будет такой красивой, как раньше. Ты понимаешь, что сильно расстроил ее?
Мальчик снова сглотнул, лицо у него скривилось, а затем он уткнулся лицом в отцовское плечо и безутешно разрыдался.
– Ну-ну, нечего, – принялся тихо утешать его Род. – Все не так страшно, как кажется из моих слов. В конце концов, она все-таки может ее починить. В этом плане у пси ведьм есть преимущество. Твоя мать умеет проделывать телекинез в мелком масштабе, но ты все-таки сильно набедокурил, не так ли? Он отстранил Джефа на расстояние вытянутой руки. Мальчик шмыгнул носом и кивнул с разнесчастным видом. – А теперь, выше нос. – Род вытащил платок и вытер Джефу щеки. – Будь молодцом и пойди скажи об этом маме. Джеф кивнул. Род повернул его лицом к Гвен, легонько хлопнул по спине, и стал смотреть на них со стороны.
Джеф поковылял к Гвен, постоял молча и дожидаясь, пока она закончила приваривать на место последний осколок, а потом пролепетал:
– Прости мама. Я не хотел ее резать.
Гвен вздохнула, а затем сумела улыбнулась и взъерошила ему волосы. – Знаю, миленький. Это вышло случайно, и все же, ты разбил ее. Вот потому я и велела тебе фехтовать во дворе. Отныне ты всегда будешь заниматься своими мужественными упражнениями вне дома, хорошо?
Джеф кивнул с грустным видом:
– Да, мама.
– И будешь теперь слушать маму?
– Ага... Но, мама! – протестующе заныл он.
– Ведь дождик же!
Гвен кивнула. – Да я знаю, ты не мог выйти из дому. Но все равно, миленький, значит можно было порисовать.
Джеф состроил гримасу.
Гвен с укором взглянула на Рода.
Тот недоуменно пожал плечами.
Гвен поднялась на ноги и подошла к нему. – Сколько раз ты обещал ему научить рисовать замок со рвом? Уж его-то он стал бы рисовать и раз, и два, и тысячу раз! Неужели ты этого не сделаешь?
– Ах, да! – хлопнул себя по лбу Род. – Сегодня утром мне можно не заниматься исследованиями. Ну, лучше поздно, чем никогда... Джеф, иди сюда...
Но взрыв визга и сердитой ругани привлек внимание родителей.
Из комнаты мальчиков появился Магнус, обнаруживший следы 'преступления'. Он стоял перед маленьким Джефом, махая перед его носом указательным пальцем и с высоты своего восьмилетнего жизненного опыта учил брата, – Нет, ты поступил скверно! Разбить подарок маме, что я так долго мастерил! Эх, Джефри, малявка. Когда ты только научился...
А пятилетняя Корделия ринулась защищать Джефа.
– Как ты смеешь винить его, раз сам выставил Джефа из его же комнаты...
– И моей! – закричал Магнус.
– И его! Он мог играть там сколько влезет, ничего не повредив!
– Тихо, тихо! – охнула Гвен. – Малютка... И словно по сигналу из колыбели раздался плачь, состязаясь с ревом сконфуженного Джефри.
– Ох, что за дети! – воскликнула раздосадованная Гвен и взять на руки одиннадцатимесячного Грегори, в то время как Род вступил в спор с детьми.
– Ну, ну, Джеф, ты не так сильно набедокурил. Магнус, прекрати! Бранить положено мне, а не тебе. И приказывать тоже, – добавил он себе под нос. – Делия, милочка, очень хорошо, что ты заступаешься за брата, – но не будь хорошей так громко, ладно?.. Ш-ш-ш! Он обхватил их всех и прижал к своей груди.
На другой стороне комнаты Гвен тихо напевала колыбельную, и младенец снова успокоился. Род вторил ей, припевая:
– Дождик, дождик перестань! От полива ты устань!
– Ну, если ты действительно того хочешь, пап, – Магнус выпрямился и принял на минуту серьезный вид.
– Нет, нет! Я не имел в виду... – Род глянул в окно. Барабанивший по нему дождь стих, пробился слабый солнечный луч.
– Магнус! – в тоне Гвен зазвучало грозное предупреждение.
– Я тебя просила вмешиваться в погоду?
– Но ведь папа хотел этого! – возразил Магнус.
– У меня просто сорвалось с языка, – признал Род. – Погода может быть такой, какой хотим мы, сынок. Но есть и другие люди, которым действительно нравится дождь. Да, он и нужен всем, особенно фермерам. Так что будь пай-мальчиком, верни его.
Магнус издал громкий вздох, осуждающий неразумных взрослых, и на миг сосредоточенно наморщился – и по стеклу снова тихо забарабанили капли дождя. Корделия и Джефри приуныли. Они надеялись, что смогут выйти поиграть на двор.
– Странная у нас здесь погода в последнее время, – задумчиво произнес Род, подходя к окну.
– Действительно, – согласилась Гвен, присоединяясь к нему с Грегори на плече. – Не пойму как он это проделывает, мне понадобился бы целый час, чтобы удалить столько туч.
– Просто добавь к списку необъяснимых способностей нашего сына и эту. – Он оглянулся на Магнуса, коренастого мальчугана в тунике и рейтузах, державшего ладонь на рукояти кинжальчика. Волосы у него потемнели, став почти каштановыми, а утрата детской округлости в чертах лица подчеркивала сильный подбородок, который с наступлением зрелости придаст ему мужественное выражение.
– Но Род все еще видел в нем нежного и озорного вчерашнего ползунка. Странно, что способности сына уже превышали материнские и отцовские. Род обладал лишь знанием и умом, да роботом-конем с компьютерным мозгом. Ничем иным похвастаться не мог.
Корделия была огнегривой и тоненькой, как фея. Плотно сбитое тельце златовласого Джефа, вероятно, превратится в сплошные мускулы. А у Магнуса, похоже, будет мускулистым, но худощавым.
И Грегори, темноволосый и круглолицый, не похожий на младенца своим спокойным и сдержанным поведением и очень редко улыбавшийся, что тоже вызывало беспокойство Рода. Все дети настолько одарены, что могут довести до безумия самого Иова!
Раздался стук в дверь.
Гвен вопросительно подняла взгляд.
Род подошел к филенке, чувствуя как у него засосало под ложечкой. Стук означал беду. Вот тебе и спокойный денек дома!
Он открыл дверь и понял, что предчувствие его не обмануло. Там стоял Тоби-чародей, как всегда усмехающийся и веселый в ливрее королевского гонца. – Добрый день, Верховный Чародей! Как дела?
