сбежали, как только вокруг них начали пробуждаться крестьяне. Рода это устраивало, у него было под рукой несколько тысяч солдат, нуждавшихся в каком-то деле для успокоения своей совести. Охота для этого отлично подойдет.
Но примкнувших к Альфару простых солдат можно было предоставить заботливому милосердию их бывших товарищей – коль скоро Род ясно дал надежду, что они останутся в живых. – Так значит вы нашли самую глубокую и темницу, чтобы заточить их в нее?
– Да, милорд. – Глаза у прапора запылали. Мы освободили ее от единственного обитателя. – Он с поклоном обернулся к заставленному ширмами проходу, и в зал, прихрамывая вошел бывший заключенный. Камзол и рейтузы на нем были порваны и покрыты коркой запекшейся крови, лицо было вымазано грязью, а волосы свалялись. Вдоль правой стороны лица у него тянулся длинный синевато-багровый порез, который, наверняка, оставит после себя страшный шрам. Он тяжело хромал, руки и ноги у него ослабли от бездействия, но держался он, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. С ним шли двое рыцарей, ошеломленных, не понимающих ничего, что с ними происходит, но прямых и гордых. За ним следовал с растерянным видом Саймон.
Род с усилием поднялся на ноги, не обращая внимание на жгучий протест раненого бедра, а прапор провозгласил:
– Приветствую вас милорд, герцог Романов!
Род спустился с помоста и стиснул за плечи человека бывшего когда-то его врагом. – Хвала небесам, вы живы!
– И вам за это отличное спасение! – склонил голову герцог. – Рад встрече, лорд Чародей! Я, и род мой, всегда будем в долгу перед вами и вашими!
– Ну может быть больше перед 'вашими', чем перед 'вами'. – Род оглянулся на детей, сидевших чинно и смирно на ступенях возвышения позади так и светившейся от гордости матери.
– Когда дело дошло до критического момента им пришлось вытаскивать мой бекон из огня.
– Тогда я от души благодарю вас, леди Гэллоуглас, и вас, храбрые дети! – герцог снова склонил голову.
Краснея, они вскочили на ноги и поклонились.
Когда герцог выпрямился, на лице его читалось беспокойство.
– Лорд Чародей – моя жена и дети. Они... спаслись?
– Спаслись, и моя жена и дети позаботились чтобы они добрались до Раннимида благополучно. – Род повернулся к Гвен – Не так ли?
– Истинно так, милорд. Мы не отступились от того, что обещали тебе сделать.
– Да – вы никогда не обещали мне оставаться в безопасном месте, не так ли? Но Альфар что-то упомянул об уготованной вам страшной участи...
– В самом деле! – еще шире раскрыла глаза Гвен.
– Значит дальше намерений дело так и не пошло. Интересно, был ли ты столь милостив разделываясь с ним.
– Я никогда не любил затяжных смертей. – Но Род почувствовал себя от всего этого лучше.
– Он также намекал, что герцогиня и ее мальчики не остались в безопасности...
– Снова ложь, – поспешно заверила Гвен, когда на лице у герцога вновь появилась тревога.
– Мы проводили их до Раннимида, где они пребывают в безопасности под защитой их Королевских величеств,
– Да... для чего ж еще существуют монархи? – Но Род заметил промелькнувшую на лице Романова тень стыда, видимо при воспоминании о его участии в мятеже.
– Мы всего три часа назад играли с ними, папа, – добавил Джефри.
Герцог испустил вздох, успокаиваясь. А затем в нем проснулся отец и хозяин дома. – Три часа? И ваши дети еще время не обедали? – Он мигом повернулся к прапору. – Любезный прапор, отыщи-ка поваров! Пробуди их от дремоты и прикажи подать мяса и вина – и медовые коврижки.
Дети заметно оживились.
– Три часа назад. – Герцог, нахмурив лоб, снова повернулся к детям. – Это было в Раннимиде?
Дети кивнули.
Герцог опять повернулся к Роду. – Как же они смогли прийти к вам на помощь?
– Хороший вопрос. – Род снова повернулся к Гвен. – Здесь было довольно опасно, дорогая. Как близко вы все-таки находились, дожидаясь, когда вы мне понадобитесь?
– Мальчики находились в Раннимиде, милорд, как ты только что слышал, – ответила Гвен. – Они могли находиться там, поскольку способны одолеть сотню лиг, не успев и глазом моргнуть.
Роду было известно, что возможности у них намного больше, но говорить об этом, казалось, неблагоразумным.
– Вначале, – продолжала Гвен. – Мы с Корделией пребывали вместе с ними, ибо могли следить за твоими мыслями, даже с такого расстояния, и прилететь к тебе на помощь, если б ты оказался вблизи опасности. И потому меня сильно встревожило, когда твои мысли внезапно прекратились.
Корделия подтверждающе кивнула, глядя огромными глазами. – Она плакала, папа.
– О, нет, милая! – схватил Род за руки Гвен. – Я не хотел...
– Да, поистине. – Улыбнулась она. – И все же ты поймешь мою озабоченность.
Род медленно кивнул.
– Конечно.
– Посему я оставила мальчиков под защитой Их Королевских Величеств и Брома О'Берина, и снова вылетела на север. Я приняла обличье скопы...
Род закатил глаза кверху.
– Я знал, когда увидел того рыбо-ястреба в такой дали от моря, что попал в беду! – Конечно, он знал, что в действительности Гвен могла уменьшаться до размеров птицы не больше, чем бабочка сыграть роль акушерки при жирафе. Это было просто спроецированной иллюзией, заставлявшей людей думать, будто они видят птицу вместо женщины. – Если б я не оградил щитом свои мысли, то, вероятно, увидел бы твои чары насквозь!
– Если б ты не оградил щитом свои мысли, мне не пришлось бы подлетать так близко, чтобы увидеть тебя, – отпарировала Гвен. – И хоть ты и замаскировался, я узнала тебя, Род Гэллоуглас. Это, по крайней мере, успокаивало.
– А потом, – закончила Гвен – Требовалось лишь прислушиваться к мыслям того доброго человека, ехавшего рядом с тобой. – Гвен повернулась к Саймону – Спасибо вам, мастер Саймон.
Старший Чародей все еще выглядел сконфуженным, но, тем не менее, поклонился, улыбаясь, – Для меня было большой честью послужить ему, миледи, хоть я и не знал всего.
– А когда вас схватили, – продолжала рассказ Гвен, – я вызвала к себе Корделию, сидеть, дожидаясь в заброшенной пастушьей хижине. Затем, когда ты вырвался из-за своего щита, я уже и сама могла услышать твои мысли.
– Правда, ты и не собиралась пропускать их, – пробормотал себе под нос Род.
– Ну, разумеется нет! – негодующе воскликнула Гвен. – Затем, когда ты явился в башенные покои, я поняла, что миг битвы близок и вызвала Корделию из хижины лететь к башне; а когда то таинственное устройство прекратило подчинять всех и вся и начало освобождать от чар, я поняла, что время битвы настало. И тогда я вызвала твоих сыновей, чтобы семья снова могла быть вместе.
– Очень по-домашнему, – усмехнулся Род. – И, хотя я был очень рад всех вас видеть, не буду скрывать, я б радовался еще больше, зная, что дети в безопасности до самого последнего часа.
– Безусловно, милорд! Я б не стала подвергать их опасности.
Род с подозрением поглядел на нее.
– А как бы ты назвала последнюю стычку – домашним заданием?
– О, нет! Для этого она была чересчур отличной! Сплошной восторг! – воскликнул Джефри.
– Домашнее задание – сплошной восторг, – пролепетал Грегори.
– Папа! – негодующе воскликнула Корделия, а Магнус выпятил подбородок на дюйм дальше. – Это было не труднее, чем работать по дому.
– Мы уже сражались с каждым и каждой из них, – напомнил ему Джефри – и знали их силы, за
