НАПАРНИК ЧАРОДЕЯ
Пролог
Хосе неодобрительно покосился на экран и напечатал первую команду процедуры записи информации в новый мозг:
“Копирование мозга”.
Экран опустел. Затем по нему пробежала вереница символов и стандартных заголовков:
“Загрузка черепной коробки”.
Хосе крепко зажмурил глаза и покачал головой. О Марсии можно будет подумать позже. Сейчас он на работе. Ему здесь неплохо платят, и он не получит денег, если выполнит работу спустя рукава. Тогда у него вообще не будет никакой работы.
Он коснулся клавиши, которая открывает окно производственной лаборатории внизу, и напечатал:
“Проверка черепной коробки”.
По экрану побежало сообщение:
“Черепная коробка загружена”.
Хосе довольно кивнул: он знал, что внизу под ним, в стерилизованной белой комнате, в обитой мягкими прокладками полусфере закреплен шар из нержавеющей стали размером с баскетбольный мяч, который будет находиться в этой колыбельке, пока в него записывается главная программа. В шаре спрятан гигантский кристалл, трехмерная решетка, которая способна вечно сохранять электрические заряды, пока еще представляющий собой всего лишь старательно выращенный камень, а не абсолютно новый мозг робота.
Тем временем техник подсоединил компьютер Хосе к памяти мозга. Теперь мозг готов к получению базовых операционных программ.
На экране появилась новая строка:
“Определите маршрут”.
Хосе напечатал:
“А = В =...”
“Равно”. Две маленькие параллельные линии как будто что-то перевернули в нем. Хосе поразила интенсивность собственной реакции. Как все-таки сильно идея равенства, перед которой он всегда преклонялся, может взволновать его! И все потому, что Марсия опять принялась за свое сегодня утром, опять завела давний разговор о том, равны ли они в своих взаимоотношениях, как должны быть, по ее мнению. И, конечно, начав, она уже не отвяжется.
Все началось, когда жена выпорхнула из душа, а он объявил:
– Завтрак готов...
Марсия остановилась в дверях, закутанная в махровое полотенце, и бросила такой надменный взгляд, на который способна далеко не всякая женщина.
– Я не хуже тебя могу нажимать кнопки автоповара, Хосе.
Хосе удивленно посмотрел на нее.
– Конечно, можешь. Я просто подумал, что было бы неплохо...
– ...дать понять мне, что я не выполняю свои обязанности? Ты прекрасно знаешь, что женщины не должны больше готовить еду.
– Конечно, знаю. Ты мне не прислуга.
– Но и мужчины тоже не слуги, верно? – саркастически заметила Марсия. Хосе нахмурился.
– Эй, давай не будем заводиться. Никто не должен быть ничьим слугой, так?
– Не говори глупости! – раздраженно прошипела она. – Если мужчины не будут это делать, кто тогда будет?
– Мы оба станем это делать для себя. Верно?
– Совсем неверно, – возразила она. – Как это может быть?
– Ну, если каждый готовит себе пищу, никто никому не служит.
– Итак, высокомерный и могущественный сильный пол все-таки не сможет отвертеться от черной работы?
Хосе в самом деле почувствовал себя заинтригованным.
– Значит, ты не хочешь, чтобы я время от времени готовил тебе завтрак?
Марсия, побагровев, выпалила:
– Не будь ослом! – и вылетела в спальню. Содрогнувшийся Хосе взглянул на календарь.
– Действительно, правильно предупреждали Цезаря, берегись мартовских Ид...
Он вздохнул и откусил кусочек поджаренного хлебца. Почему-то тост больше не казался вкусным.
Хосе едва успел просмотреть перечень новостей, и в тот момент, когда он нажимал комбинацию кнопок, чтобы получить подробности заинтересовавших его сообщений, Марсия появилась из спальни, безупречно одетая и причесанная.
– Декларация независимости утверждает, что мы равны, верно? – заявила она.
Хосе, захваченный врасплох, сумел лишь промямлить:
– Что... как...
– Декларация! – погрозили ему пальцем. – Но мы не можем быть по-настоящему независимы, пока связаны друг с другом. Чтобы действительно быть равными, нужно быть абсолютно НЕзависимыми. Вот что говорится в Декларации!
Хосе побледнел.
– Неужели ты это серьезно?
– Конечно! Тиран, ты мог бы позволить мне самой заказывать себе завтрак, – она откусила английскую булочку и поморщилась. – К тому же она совершенно остыла.
– Ну, ладно! Я не должен был заказывать автоповару твой завтрак! – Хосе стиснул зубы, свернул невостребованный завтрак и повернулся, чтобы бросить его в мусорную корзинку.
– Эй, ты что делаешь! – закричала Марсия. – А что я буду есть?
Хосе удивленно посмотрел на женщину.
– Закажешь новый, конечно. По крайней мере, он будет горячим.
– У меня нет для этого времени! И все из-за того, что ты считаешь оскорбленным свое глупое мужское “Я”!
– Какое отношение имеет мое глупое мужское “Я” к тому обстоятельству, что ты не переносишь холодные булочки?
– Разве я говорила что-нибудь подобное?
– Ты сказала, что она холодная...
– Но я же ее ем. А мог бы заказать мне и новую!
– Не знаю, хватит ли у меня для этого глупого мужского соображения, – Хосе повернулся, чтобы набрать комбинацию на пульте управления автоповара.
– О, теперь в ход пущен уже сарказм? – Марсия вскочила, задрала подбородок, глаза засверкали. – Скажи мне, мистер Большой Сторонник Равенства, ты с таким же сарказмом относишься и к своей священной Декларации?
Хосе воздел брови.
– Вот уж чего не было, того не было!
– Но, мой дорогой, ты нарушаешь все ее принципы!
– Ни духа, ни буквы не нарушаю.
– Неужели? А как же насчет той фразы, где говорится, что “Создатель наделил всех людей определенными неотъемлемыми правами?”
– Да я никогда...
Она заставила его замолчать.
– А Джефферсон показал, что значит “люди должны быть свободными и равноправными личностями!”
Хосе нахмурился.
– Не думаю, чтобы это вполне...
– О, конечно, придираешься к словам. Но позволь сказать тебе, мистер Всезнайка, если “люди должны
