в военных условиях была применена всего один раз — во время бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, но и этого одного раза хватило для того, чтобы больше ее не применять. Ядерное оружие превратилось в политический аргумент, в «последний довод королей», означающий, что государство, владеющее им, не допустит посягательства на свой суверенитет. Но как оружие ядерная бомба, видимо, применяться не будет, а потому и стать символом нового поколения войн быть не может.
Наконец, у нас на глазах нарождаются новые виды высокотехнологического бесконтактного оружия, позволяющие говорить о приходе четвертого поколения войн. Появились такие высокоточные вооружения и боевые системы защиты и нападения, которые по ударной мощи способны заменить целые группировки войск со всем их оружием. Теперь убивать стало еще проще, поскольку противник, находящийся на расстоянии от нескольких до нескольких сот километров, перестает восприниматься как живой человек: он либо точка на электронном табло, либо картинка на мониторе.
Крылатые ракеты, способные попасть в малоразмерную цель, управляемые авиабомбы и ракеты, сбивающие цели за пределами видимости, беспилотные летательные аппараты, уничтожающие противника на расстоянии 200–300 км, системы космического спутникового наведения и разведки, ПРО театра военных действий — все это уже не фантастика, а воплощенные в жизнь элементы четвертого поколения войн. Скоро, видимо, оружие будет вынесено в космос, и поражение противника лазерным лучом либо электромагнитным импульсом превратится в некое подобие «бича божьего», неотвратимого и беспощадного.
Так во что превратится война в наш технологический век, и сможет ли кто-нибудь противостоять армии, вооруженной таким оружием? Или эта впечатляющая картинка нужна лишь для психологического воздействия на противника, чтобы он заранее отказался от сопротивления?
Доклад Объединенного комитета начальников штабов США очень интересен, и к нему еще не раз придется обращаться. Пока же относительно затронутой проблемы можно отметить следующий момент — в докладе чувствуется некоторая неуверенность, что мало свойственно американцам с их верой в неотразимость технологического превосходства. И неуверенность эта проистекает из имеющегося у них на сегодняшний день опыта военного столкновения с государствами, заведомо более слабыми в военном отношении — с Вьетнамом, Кореей, Ираком, Афганистаном.
Призыв готовиться к войне, в которой будут участвовать не только армии, а самые разные неклассические вооруженные формирования, означает, что сейчас к этой войне США не готовы. Они надеются быть готовыми к 2020 году, но сейчас — не готовы.
И еще одно — не зря автор статьи Стивен Метц, пусть и мягко, но критикует положения доклада. Отмечая, что эти разнородные негосударственные образования (террористы, партизаны, религиозные фанатики — как их ни назови) могут обладать не менее продвинутыми видами вооружений, чем самая могущественная страна мира, американские стратеги сами расписываются в недостаточности своего превосходства даже в области высоких военных технологий. Тогда о каком преобладании в войнах четвертого поколения можно говорить?
Врезка:
«В будущих конфликтах, гласит CCJO, будут принимать участие не только традиционные вооруженные силы, но и обширный круг негосударственных образований, включая формирования боевиков, частные и корпоративные силы безопасности, террористов, партизан и транснациональные преступные организации, которые все чаще появляются на поле боя. Из-за распространения военной техники и технологий многие из этих негосударственных акторов будут обладать современным боевым потенциалом».
Культурная война
Культурная война и ее участники
Новому поколению хотят внушить, что идеи, ценности вообще не нужны. Стремиться надо к полной свободе, без всяких ограничений, налагаемых культурой и духовностью в целом
В последнее время из разных регионов страны приходят сообщения о выставках, которые устраивает небезызвестный галерист Марат Гельман. Как правило, эти выставки сопровождаются скандалами.
Еще в 1992 году состоялся один из первых «художественных» проектов Гельмана: ритуально разрезана и съедена перед телекамерами жареная свинья, украшенная надписью «Россия». А в 2003 году была проведена экспозиция, при входе на которую стояла пластмассовая корова. Зрителям предлагалось заглянуть ей под хвост — называлась эта процедура «Загляни вглубь России».
Общественность возмущается так называемыми перформансами и инсталляциями М. Гельмана и его единомышленников. Протесты и даже столкновения граждан с охранителями подобного искусства приводят к тому, что в ряде регионов заявленные выставки так и не смогли открыться. Тем не менее, скандально известный галерист и политтехнолог с завидным упорством пытается ознакомить большинство регионов нашей необъятной родины со этим специфическим искусством.
Навязывая обществу такое «искусство» Гельман ведет настоящую культурную войну против народа.
Культурная война — это система действий, направленная на слом и/или фундаментальную замену духовных ценностей, культурных образцов и норм, определяющих внутренние установки личности или целого народа.
В России о замене ценностей или, другими словами, о смене «культурного ядра» заговорил еще в начале 90-х годов советник президента Б. Ельцина Анатолий Ракитов:
А вот определение культурного ядра, которое использует Ракитов в своих исследованиях:
«Перестройщики» понимали, что затрагивают «нормы, стандарты, эталоны», обладающие «высокой устойчивостью и минимальной изменчивостью». Против устойчивости пустили в ход тяжелую артиллерию постмодерна, полагаясь на то, что отсутствие способности к быстрым переменам приведет к обрушению всей конструкции, не оставив камня на камне от «самоидентичности социума».
Перечислим кратко основные «вехи» культурной войны.
Первым сокрушительным ударом был фильм Абуладзе «Покаяние» (1984 г.), в котором сын, осознавший «страшную правду» о своем отце (сюжет в форме притчи адресовал к «сталинизму»), выкапывает из могилы его труп и выбрасывает на помойку. Вот так «на помойку», нарушая общечеловеческие традиции, и начали выбрасывать все, что составляло культурные нормы народа.
