измены и предательства, от ощущения безысходности, от понимания своей неспособности хоть как-то повлиять на ситуацию. И не воспротивилась этому чувству, не отогнала его от себя, а напротив – отдалась ему, а оно тут же ее и захватило. Все это могло вылиться в серьезный невроз, затянувшийся на долгие годы! Еще чуть – чуть, и Марина бы уверилась в том, что тяжело больна, и тогда ее из этого психосоматического капкана было бы уже не выдернуть. Поверьте, она была в двух шагах от настоящей ловушки!
Представим себе на секундочку, что Марина уверилась бы в своем недуге (решила бы, например, что у нее что-то с сердцем или с мозгом). Влад стал бы ее жалеть, а Марина только этого в тот момент и ждала. Это бы усилило ее желание быть больной. Причем подсознательно! Марина бы и сама не поняла, почему ей все хуже и хуже становится (несмотря на заявления врачей – «Вы здоровы!»). А все дело – «в волшебных пузырьках»: желании удержать мужа, хотя бы и с помощью своей болезни*. Так что без преувеличения Марина играла в этот вечер с огнем. Но, как выяснилось дальше, она на этом не остановилась…
* Подобные приступы слабости, головокружений, обмороков и параличей могли стать симптомом Марининого невроза. Об этом можно прочесть в моей книге «С неврозом по жизни» («3 роковых инстинкта: жизнь, власть, секс»).
– К приятельнице пошла… – хитро улыбается Марина, отвечая на мой вопрос о своих последующих злоключениях этого вечера.
– Залить тоску – кручину? – иронизирую я.
Бледное лицо Марины зарумянилось:
– Ну чего?.. Она мне сказала: «Надо выводить тебя из ступора». Ничего умнее, чем пойти и купить бутылку водки, она не придумала.
– Она одна пошла?
– Одна…
– А вы чем занимались, пока она ходила?
– Пока она ходила, я нашла у нее всю аптечку… – Марина улыбается, как нашкодивший ребенок. – Валидол, феназепам, но – шпу. Ну и там разное…
– И все съели, так я понимаю? Получи, фашист, гранату, то есть – Юля, конечно! Чтобы неповадно было чужих мужей уводить, устроим показательное самоистребление! Господи, я даже не спрашиваю вас, о чем вы думали, я спрашиваю – чем вы думали?! Вы вообще понимаете разницу между «жизнью» и «семейной жизнью»?! Когда у вас жизнь прекратится, тогда, конечно, не до семьи. Но если у вас семья развалилась, почему надо на всю жизнь покушаться? Вредитель – профессионал?! Террорист – камикадзе?!
– Что-то типа того… – смущается Марина.
– Сколько лет прошло с тех пор?
– Четыре.
– Понимаете теперь, их ведь могло и не быть! – почти кричу я. – Сейчас бы лежали себе на Южном в сырой земле и в ус себе не дули! Страшно?!
– Ну да. Не по себе, – соглашается Марина.
– И я хочу, чтобы вы не мне, я уже насмотрелся на все эти эксперименты с жизнью, а вот всем здесь сказали, – я показываю на участниц нашей группы. – Правильно это – с собой кончать – или неправильно?!
Марина обводит глазами собравшихся:
– Глупость все это. Так, из-за сиюминутной ерунды умереть. Глупо.
Мне важно, чтобы Марина задумалась сейчас о ценности своей жизни. Ведь в течение последних четырех лет, как я вижу, она не жила, а мучилась. Ее сознание занято думами о разводе. Она и спустя четыре года продолжает плакать при одном упоминании о расставании со своим мужем! А тем временем ее жизнь проходит… Необходимо, чтобы Марина задумалась сейчас, на примере этого своего, к счастью, несостоявшегося, самоубийства, о том, что по – настоящему имеет значение – о своей собственной жизни!
– Хорошо, ну и как вы там над своей жизнью измывались? – спрашиваю я.
– Были там у нее какие-то таблетки, но маленький запас… – смеется Марина. – Она когда пришла…
– Хозяйка квартиры – приятельница ваша с бутылочкой? – уточняю я.
– Да, – подтверждает Марина. – Пришла и увидела, что я там на паласе… Побежала за соседом – он военный врач. В общем, промыли мне желудок, что-то дали…
В течение месяца после описанных событий Марина была как в тумане. Она не могла ни есть, ни спать. В голове постоянно возникали картины интимной жизни мужа с его любовницей – Юлей. Какая-то из подруг Марины нашла ей специалиста по иглоукалыванию. Разумеется, толку от этих сеансов было мало, поскольку душевные раны иголками не лечатся. Здесь нужны другие методы и специалисты, а жизнь с помощью иголок и вовсе не поправишь. Но Марина благодаря этим «процедурам» по крайней мере смогла хоть чуть – чуть отвлечься от своих навязчивых мыслей. Сон мало – помалу наладился.
– Он не приходил вообще… – продолжает Марина. – Я стала искать работу. Ну куда у нас можно сунуться, чтобы худо – бедно прожить? В торговлю. Начала работать…
– Стало полегче? Почувствовали, что состояние улучшается?
– Оно не менялось. Все время на корвалоле, валидоле…
– Помогало? – спрашиваю я, понимая, что, конечно, ни эти лекарства, ни иглоукалывание не могли изменить состояние Марины, а тем более ее ощущение от происшедшего.
Марина неуверенно пожимает плечами:
– Не знаю. На какое-то время…
– И Влад не появился? Вы пытались с ним отношения выяснять?
– В том-то и дело! – восклицает Марина. – Вся проблема в этом! На протяжении всех этих четырех лет он появляется! Причем все это время они жили прямо напротив, в соседнем доме. Представляете? Снимали квартиру. Вот я встаю утром – и на окошко. Вижу, вот она замаячила, вот он… Я ночами не спала, все смотрела, как они по квартире ходят…
Ну что ж, все мои худшие предположения подтвердились: Марина не жила, а лишь существовала последние четыре года! Вся ее жизнь превратилась в муку расставания – ожидания. Женщине трудно пережить развод, тем более если он произошел по инициативе мужа, если это было не взаимное решение. Но ей стократ тяжелее оправиться от этого удара, если «муж» не уходит из ее жизни, а остается – вот так, тенью. Вроде и ушел, а вроде и нет. Вот он – смотри в окошко! Глаз видит, а зуб неймет. Постоянное напоминание, постоянное бередение раны.
– Это называется: мы перестаем жить своей жизнью, – резюмирую я. – Своей жизни нет! Вы стали жить их жизнью – жизнью Влада и Юли. Но разве это возможно? Разве это правильно?!
– И он еще стал приходить к нам в дом…
Продолжая рассказ, Марина только подтверждает мою догадку. Как-то 9 марта Влад пришел поздравить Марину и дочек с прошедшим праздником. После праздничного ужина бывшие супруги стали разговаривать. И до того договорились, что оказались в постели. Утром он ушел. Жутко боялся – переживал, что Юля узнает.
– А Юля не спала, – не без злорадства говорит Марина. – У нее в окне свет горел, я видела. И у меня горел. Она прекрасно понимала, где Влад…
– Марина, и смех и грех! Вы говорите так, словно одержали над Юлей победу. Боже мой, оставили у себя этого бычка на ночь! А чему вы, собственно, радуетесь? Что это за победа? Дали Юле пощечину?.. Да вы сами еще глубже увязли во всем этом безумии!
– Вот так у нас и происходит эта бесконечная борьба… – соглашается Марина.
– А вы и теперь встречаетесь с Владом время от времени? – уточняю я.
– Да мало того, у меня летом был выкидыш от него… 29–30 недель, – тихо говорит Марина.
– А он был в курсе, что вы в положении находитесь?
– Ну да, но он думал, что это не его ребенок!.. Хотя все вокруг его убеждали, что только ненормальная Маринка решится от тебя рожать. И надо быть полным дураком, чтобы не понять этого…
Летом на пляже супруги случайно встретились. Удивительно, но Марина пыталась скрыть от мужа свой живот! Это свое поистине загадочное поведение она объясняет так: «Мне было достаточно
