– Надо, наверное, как-то посерьезнее быть, – говорит вдруг Нина Васильевна. – А то я действительно как-то все деятельность развожу, да все без толку. Это правильно вы сказали. В общем, я теперь свободная женщина. Я так поняла. И значит, надо мне самой о своей жизни думать.
– Куда ехать-то?.. – улыбаюсь я.
– Да к счастью поедем! Куда еще?
Нина Васильевна жила долго с мужем, но в какой-то момент их семейный поезд поехал не в ту сторону. Он ехал из пункта «А» в пункт «В» и вдруг оказался в пункте «С». И это был тот момент, когда нужно было воспользоваться стоп – краном и подумать: «А куда мы едем-то? Не туда!»
Если человек едет из «А» в «В», то, вероятно, в «В» ему и нужно. Потому что у каждого из нас наше «В» – это счастье, это там, где нам хорошо, ведь каждому хочется любви, радости. Но, оказавшись в «С», мы долго не можем понять, что произошло, и настаиваем на продолжении поездки. Причины понятны – привыкли ехать этим поездом. Но если он идет не туда, то продолжать эту поездку – смерти подобно.
И чем человек быстрее заметит, что он не туда уехал, тем быстрее он разберется в ситуации и поймет, нужны ему такие отношения или нет. Это не значит, что надо сразу кричать, ругаться и бить посуду: «Ах ты подлец! Я на тебя всю жизнь потратила!» Нет.
Нужно спросить себя: «Что происходит? Что не так?» А не говорить, разводя руками: «Ну мало ли – станция незнакомая, бывает. Заезжают не туда, случается. Это временно, это пройдет». Подобная страусиная политика чревата. И объяснять себе все таким образом, продолжая ехать в сторону, совершенно противоположную вашему счастью, – это по крайней мере странно.
Глава пятая
Проблески объективности или – какие ожидания можно считать обоснованными?
Не случайно я так подробно описываю эти внутренние треволнения женщины. Не случайно. Ведь важно увидеть ту психологическую ловушку, в которую она сама себя загоняет. Чувство любви, призыв вернуться – это понятно. И механизмы, и цели, и задачи – ясны как белый день. Но! А что, если этот чудный сон станет явью? Что, если Господь сжалится и исполнит ее молитвы? Тут, право, есть над чем задуматься… Отдаю себе отчет в том, что это нелегко, но иного выхода у нас просто нет.
Итак, сейчас нам предстоит понять, почему возникла эта любовь, и главное – возникла ли она «к этому человеку» или «в этой ситуации»?
Представим для начала, что положение наше резко изменилось, причем именно в том направлении, о котором женщина только и мечтала. Долго ли, коротко ли… но муж вернулся. Вернулся. Все. Сидит на диване, никуда уходить не собирается. Готов быть мужем повторно. Час сидит, два сидит, третий пошел, а он все сидит. Или даже нет, не сидит – лежит, в телевизор смотрит или «Спорт – Экспресс» читает. С одной стороны, хорошо, конечно. Все как обычно. Вроде бы определенность появилась. В общем, нормально. За что, собственно говоря, боролись…
Но, с другой стороны, это же просто свинство какое-то, прошу прощения, получается. Валял тут дурака – неделю, другую, а то и месяц, шлялся неизвестно где и с кем, нервы все измотал, унизил, опозорил, а потом на тебе – пришел, понимаешь, и лег на диван! Нормально? «Вот он я, твой подарок. Хотела – получи». И если теперь разобраться, посмотреть повнимательнее – ради чего, собственно, все это было? Нервы, слезы, чувства, душа наизнанку?! Просто так, что ли? Позабавиться решил?.. В общем, если тебе и здесь на диване неплохо лежится, то какого, я снова прощу прощения, черта все это было устраивать? Вообще наплевать на меня?! Взял, душу вымотал, а потом на тебе – вернулся. Явились, не запылились!
И плюс к этому, конечно, это ужасное чувство оскомины (не подберу другого слова) – что ж это за мужик-то такой, если его вот так можно взять и с места на место передвинуть? Пусть и не одним пальцем, конечно, а с «женскими хитростями», со слезами, мольбами и прочими клятвами. Но в целом-то – подули, понимаешь, и он приплыл, куда сказано! Нет, на
Ну а с другой стороны, как иначе-то?! Сама ведь просила, чтобы он вернулся, умоляла даже. Без условий принимала и оговорок, сама обещала – все прощу, изменюсь, счастье наше сорганизую. Никто за язык-то не тянул. То есть по собственной воле, так сказать, все это и наобещала, и как с него теперь прикажете что-то требовать? Хотя бы какое-то возмещение морального ущерба, что ли… Но нет, теперь требовать с него, получается, ничего нельзя.
И главное откровение момента – ну никакого нет желания эти проклятые собственные обещания выполнять. И близко ведь такого желания не обнаруживается! На пушечный выстрел! Прямо испарилось все в мгновение, словно и не было никогда. Напротив, хочется взять что-нибудь такое
Но ведь нельзя же… С одной стороны, договоренности, слово – честное, благородное. А с другой, его ведь так треснешь теперь, а он на тебе – встанет, плечами поведет и грациозной походкой – вперед и с песней, да к своей ласточке в сени, будь она неладна. И та ведь уже и ждет, как пить дать, пироги – кулебяки наготовила. Постель расстелила, лепестками роз усыпала: «Приди, мой милый, мой желанный! Всю страсть свою тебе отдам!» Тьфу!
В общем, что у нас получается?.. Тендер. Казалось, все закончилось, а выходит – «стрижка только началась». Конкурентная борьба и соцсоревнование – у кого кулебяки лучше, а у кого страсти «искреннее»?! Ведь он об этом только все время и говорил в своих пространных объяснениях: «Ты не понимаешь, я к тебе хорошо отношусь. Но у нас с тобой отношения лживые, ненастоящие. Не любим мы друг друга! Зачем нам врать самим-то себе? Нет искренности чувств, нет любви…» И если раньше женщина слушала и думала: «Ты с ума сошел», то теперь она смотрит на него, развалившегося на диване, и понимает: ничего он не сошел. Он тендер объявил! Какая жена лучше!
И если раньше брошенная жена, будучи в слезах и соплях от расстроенных своих чувств, готова была любить его страстно и до гробовой доски, причем на любых условиях, то теперь она вроде бы и обязана это делать – потому что и обещания дала соответствующие, да и просто потому, что
Когда женщина так настойчиво, так страстно и неистово ждет возвращения своего мужа, она почему-то не отдает себе отчета в том, что сам этот «факт возврата» ей по большому счету ничего не гарантирует. Если другая женщина была у мужа еще до того, как он уходил, то есть «при живой жене», то теперь-то уж и точно его «временное» возвращение в семью не будет для любовницы какой-то уж очень серьезной травмой. Так что она, вполне вероятно, продолжит дожидаться его и дальше. Конечно, на том фронте тоже будет не слишком гладко, но в целом если есть желание, то, как известно, можно ведь и потерпеть, и позавлекать даже – спина не переломится.
Соответственно, у мужа остается дверца, в которую он в любой момент может благополучно… Да и сам он уже знает, что в целом, покидая семейство, он многим не рискует. Одним словом – тендер.
Женщина может не любить своего мужа, относиться к нему холодно, даже презирать его, но если это брак долгий, во время развода женщина почувствует любовь, поймет, что любит своего мужа – причем истово, страстно. Ей покажется, что он – тот единственный мужчина, с которым она вообще может быть счастлива. На какой-то момент она даже уверится, что без него ее жизнь невозможна, теряет всякий смысл и вообще ничего не стоит. Это как безумие, как помешательство, которое, как ему и положено, безнадежно далеко от реальности. Это мечта – предательски скрывающаяся за горизонтом. Это иллюзия, сладкий, полный горьких слез сон.
Вопрос – верить ли самой женщине этим своим чувствам? И да и нет. С одной стороны, это настоящие чувства, но с другой – они обусловлены ситуацией, тем положением, в котором женщина оказалась. Той диспропорцией, что возникла между ней и мужем, который вдруг нечестными методами стал «инстанцией силы», а она – женщина – «слабой и зависимой». Вот почему это не та любовь, как мы о ней думаем, когда влюбляемся. Изменись ситуация, вернись все на круги своя – и чувства будут прежними. Правда, теперь к ним прибавится еще и страх женщины перед будущим, уязвленное самолюбие, ощущение своей
