обрабатывать, отрабатывать, принимать к сведению, учитывать, встраивать в общую конструкцию нервных связей. Вынужден и делает, и именно это разрушает стройность конструкции, привычную схему реагирования, функционирования, поведения, мысли и действия. Система начинает трещать по швам и теряет опору. Маятник пришел в движение. Спасайся кто может…
Мы, вообще говоря, не слишком склонны к рефлексии, то есть не привыкли отдавать себе отчет в том, что с нами происходит и какова природа наших эмоциональных реакций и состояний. Просто в какой-то момент женщина начинает чувствовать, что ее муж ей дорог, причем необыкновенно. Она хочет, чтобы он был рядом, чтобы он просто был. Она готова простить ему все, она готова взять всю вину на себя. Она абсолютно на все готова. Но спустя каких-то пару часов она уже его ненавидит, презирает, считает предателем, складывает все возможные ругательства на него, его любовницу, его друзей, родителей и родственников вплоть до пятого колена. А потом вдруг снова понимает, что без него не может, что он ей нужен, что он единственный человек, с которым она может быть счастлива.
Все это кажется странным и каким-то нелогичным. Но тут ведь не логика, тут маятник. Он качается то вправо, то влево, а точку инерционного нуля пролетает со свистом, в ней скорость максимальна. Отлетели в сторону «любви» и пошли обратно – в сторону «ненависти». Не знаю, кто придумал эту ерунду, что любовь и ненависть – это две составляющие одного явления. По мне, так любовь – это любовь, а ненависть – это ненависть. Но вот к разводу это определение – «любовь – ненависть» – подходит самым замечательным образом. «Любовь» – как желание близости, «ненависть» – как желание уничтожения объекта, выведение его прочь из пространства собственной жизни. «Ненависть» – это отчаянное желание избавиться от человека, от отношений с ним как от груза, балласта, как от камня, привязанного к ноге человека, оказавшегося на глубине.
В миг, когда женщине страшно перед будущим, маятник несется в сторону «любви». Ведь с ним, с этим мужчиной, в ее жизни ассоциируется чувство стабильности, защищенности, уверенности в завтрашнем дне. То, что это только иллюзия, и последние обстоятельства доказывают это самым серьезным образом, в расчет не принимается. Есть такая ассоциация в мозгу, есть желание вернуться в прошлое и снова «заполучить» таким образом будущее. Вот и будет «любовь».
А как только просыпается в женщине самоуважение, как только становится ей невмоготу от сложившегося положения, от неопределенности, от ощущения тотальной зависимости, так и полетел маятник в другую сторону. И сразу другие тексты – от «Выметайся! Чтоб ноги твоей больше не было в этом доме» до «Ненавижу! Ненавижу тебя! Если бы только знал, насколько я тебя ненавижу!» Лютая ненависть, презрение, отвращение. Проклятья и пожелания скорейшей и, по возможности, наиболее мучительной смерти.
Маятник… Если бы способность, а главное, навык к рефлексии был бы у нас сформирован, то мы бы, находясь в таком «качающемся» положении, разумеется, поняли, что дело не в том, что мы любим или ненавидим, а в том, что просто весь наш мозг, у которого выбили почву из-под ног, качается то туда, то сюда, не зная, а главное – не имея возможности где-либо остановиться.
И совсем не случайно я пишу слово «любовь» в кавычках, да и «ненависть» тоже у меня закавычена. Потому что это, конечно, не любовь и не ненависть, а движение маятника. Недаром в ряде случаев судебно – психиатрическая экспертиза признает людей, находящихся в состоянии аффекта, «невменяемыми» или «ограниченно невменяемыми». Потому что они в аффекте. И это не они действуют, это аффект ими движет.
Любовь будет любовью без всяких кавычек, если она возникнет, проявит себя, будет жить в человеке, когда его маятник остановится. Если день, два, три, неделю, месяц, несколько месяцев ваш маятник не находится в движении, чувства стабильны и ровны, это чувство. Если же вас мотает от одного полюса к другому, это аффекты, а не чувства, то есть не вы сами.
Как интерпретировать его поведение?
Часто женщины не могут понять поведения своих беглых мужей по той самой причине, что поведение их невнятно и противоречиво. Он то ли ушел, то ли не ушел. То ли просто решил сбегать туда на какое-то время и вернуться, то ли убежал навсегда и возвращаться не собирается ни на каких условиях. Про «эффект маятника» женщины, к сожалению, у нас не в курсе и ни движения своего маятника не могут отследить, ни мужниного. Его и подавно…
В условиях недостатка информации (а развод именно такой случай: информации мало, а достоверной – ноль) мы оказываемся в плену бесконечных, бессмысленных и беспощадных интерпретаций. Особенность интерпретативной системы человека заключается в следующем: какую бы информацию мы ни получили, мы истолкуем ее в соответствии со своей «линией партии».
Если женщина считает, что муж ее не любит, то каждый его поступок это «доказывает». Когда маятник ее эмоционального состояния движется в другую сторону, то эти же самые поступки начинают «доказывать» ей обратное. В момент отчаяния она видит, что все его поведение «насквозь ложь и предательство», в момент любовной экзальтации – напротив, умиляется, насколько он «прекрасен и благороден» в своих поступках.
И вот он приходит домой – подавленный, тоскливый. И ей кажется – «Он пришел! Какое счастье! Это он раскаялся! Понял, что я для него значу! Осознал наконец, что я его люблю больше жизни!» Подумав так, она бросается к нему на шею… Но тот ее объятия отстраняет. Пауза. Маятник, достигнув высшей точки «любви», с грохотом несется вниз, в позицию «ненависть»: «Ты зачем сюда пришел? Что тебе здесь надо? Издеваешься над нами!» Ну и так далее. В общем, все было бы смешно, если бы не было так грустно.
Причем интерпретируются не только мелкие события, но и те, что можно было бы назвать «знаковыми». Вот мужчина, объявивший о разводе, вступает с женой в интимные отношения. Что бы это могло значить?.. Все зависит от положения маятника. В моменты, когда он в позиции «люблю немилосердно», – это значит, что он скоро вернется, что все будет хорошо и все наладится: «Он любит меня. И давно бы бросил свою любовницу, но просто она его околдовала и держит…» В таком духе. А потом маятник пойдет в сторону «ненависти», и сразу: «Это ничего не значит! Он спит, потому что это ему надо! А на мои чувства ему наплевать! Он вообще эгоист! Всегда им был, есть и будет!» И так дальше.
Почему на самом деле мужчина решился, например, на этот интимный контакт? Ну потому что он сам находится в эдаком «колебательном» движении. Сейчас ему показалось, что семья – это самое дорогое, что у него есть, что жена его любит, а любовница просто решила им воспользоваться. Ну и так далее… Маятник в соответствующем углу. А потом он окажется в другом углу, и мужчина скажет себе: «Нет, я люблю свою любовь. А жена – она гарпия, она меня всю жизнь мучила, под каблуком держала, помыкала мной. Секс испрашивать приходилось! А вот сейчас – на, пожалуйста! А мне и не надо сейчас! Раньше надо было думать! И пошла ты!» В общем – другой угол, и привет.
Да, мозг мужчины, хоть сам этот мужчина все и затеял, точно так же, как и мозг его супружницы, лишился сейчас точки опоры, определенности. И в нем безобразничает такая же инерция. И мужчина то с жаром рвется из семьи, думает о том, что его там «морили, травили, гнобили», то, в другую секунду, жаждет туда вернуться. В конце концов, его стереотипы и привычки – все еще там, в семье. Плюс к этому – дети, друзья – знакомые, родители, материальные ценности… Есть, в общем, что оставлять, ничего не скажешь. Но можно ли расценивать это метание в сторону семьи как истинное его желание? Я бы поостерегся. Вполне возможно, что это лишь ситуативная «слабость», которая впоследствии, воплотись она в жизнь, приведет к дополнительным метаниям и страданиям.
К этому же надо добавить, что и мозг любовницы находится в этот момент в очень непростом положении. Конечно! А как же! У нее же тоже наступили значимые изменения жизненных стереотипов, коррекция, так сказать, сценариев жизни. Мужчина, которого она считала «не своим» в формально – бытовом плане, вдруг превращается в личную «частную собственность». А обретение – это для мозга не меньшая травма, чем потеря. Ведь и в том и в другом случае ему предстоит перестраиваться. И у нее, вы не поверите, тоже маятник! И его то в одну сторону: «Я жду, люблю! Ждала и ждать буду!», то в другую: «А ну немедленно к ноге! Если завтра же не скажешь своей жене, что все, ничего у нас с тобой не будет! Я тебе не верю!»
И вот мужчина в какой-то момент со всем своим тикающим по самое не хочу маятником превращается в «броуновское тело», которое возюкает из одной семьи в другую, из одной в другую под действием соответствующих женских маятников.
Трагифарс в том, что обе женщины сидят и интерпретируют, интерпретируют и сидят, интерпретируют
