Мисс Тиббетт, медицинская сестра, была пожилой, добросовестной и раздражительной. По ее мнению, виной всему была бутылка рома, которую она обнаружила у него на кухне.
Сентри находился на грани сна и бодрствования, когда услышал звук открывшейся двери.
В комнату осторожно вошел Си Стевенсон, посмотрел на него и сказал:
— Ну, мальчик, прекрасная история! — Он пытался скрыть свою озабоченность за широкой улыбкой. — Надеюсь, я тебя не разбудил. Как самочувствие?
— Не хуже, чем если бы я спал под кегельбаном.
— Я ужасно испугался, когда мне позвонила Сара. Полагаю, твои адвокаты уже готовы?
При этих словах Сентри внутренне напрягся, потом овладел собой.
— Конечно. Я буду претендовать на все, что ты имеешь, вплоть до костюмов. Но самое глупое заключается в том, что мне нужно будет доказывать, что это не моя вина.
Си опустился в кресло.
— Как это вообще могло случиться? Я признаю, что веранда очень узкая, но лампочка-то должна быть на месте. Сара говорит, что когда она приехала, было темно. В пятницу вечером свет ведь горел, а лампочки не имеют обыкновения сбегать самостоятельно…
— Может, дети… — ответил Сентри.
— Гм… — Си наморщил лоб. — Такого здесь не бывало. У детей есть пляж и гавань. Жители даже не запирают двери, когда уходят.
«И поэтому у них крадут пистолеты», — мрачно подумал Сентри.
Си оглянулся на открытую дверь, подошел к кровати и тихо сказал:
— Знаешь, возможно, это только мои старческие опасения, но… дело, которым ты занимался в Нью- Йорке до своего приезда сюда… Когда я услышал, что ты упал и разбился о скалу, я тут же спросил себя, а действительно ли это был несчастный случай. У тебя нет никаких подозрений?
Сентри повернул голову и встретился взглядом с другом, который теперь испытующе и без всякого юмора смотрел на него.
— Никаких, Си, хотя… нет, это была одна из тех глупых случайностей, которые иногда происходят. Я убежден в этом на девяносто девять процентов.
— Только на девяносто девять?
— Наверное, я насмотрелся фильмов… не могу избавиться от ощущения, что мне надо что-то вспомнить.
После того, как Си ушел, Сентри почувствовал себя слегка пристыженным. Противоречивые мысли носились в его больной голове.
Сэндс не мог быть целиком уверен, что Сентри в тот короткий момент до потери сознания не заметил чего-то, что могло повести к его, Сэндса, разоблачению.
Сентри рассказывал посещающим его о каких-то своих неясных впечатлениях; среди посетителей, вероятно, был и Сэндс. А у него кольт, принадлежащий Сентри. Сентри лежал неподвижно, обдумывая вытекающие из этого возможности. Ни одна ему не нравилась.
Джейн Трестершоу принесла холодную курицу и бульон и сказала, извиняясь:
— Я не знала, что у вас есть запасы.
И из разговора с ней он узнал, что в субботу Джеймс Корт ужинал у них, а потом попросил разрешения посмотреть старые бумаги Говарда Трестершоу.
— Фирма «Консолидейтед кемикалс» празднует свое пятидесятилетие. Я думаю, им нужны какие- нибудь статистические данные и несколько писем старых клиентов, — сказал он.
Звучало логично. Джейн упомянула, что бумаги находились в спальне наверху, которой не пользовались, а оттуда можно было незаметно спуститься по лестнице к выходу. Сэндсу понадобилось бы немного времени, если бы он пошел коротким путем через холм, кладбище и поля… и если бы он бежал, как уже сделал однажды.
Пришла Сара и принесла книги. Ее сопровождала Меган Уор, которая с любопытством смотрела на него своими большими карими глазами. Они пробыли недолго. Сара держалась подчеркнуто отчужденно, мимоходом спросила, что сказал врач и не нужно ли ему чего. И добавила, что они собираются на пляж. Сентри поблагодарил и ответил, что ему ничего не нужно.
Чарльз Феррар прибыл в воскресенье вечером с бутылкой коньяка, которую он торжественно открыл по просьбе Сентри.
— Мистеру Стевенсону повезло, что вы с ним друзья, не правда ли? — Сентри поднял брови, а Феррар быстро добавил: — Это, конечно, шутка. Я имел в виду, что с точки зрения закона… Ведь ранение головы остается ранением головы.
— Конечно, — согласился Сентри. — Но оно не хуже, чем… Вы когда-нибудь падали из мчащегося джипа?
Феррар покачал головой и скорчил гримасу.
— Я уже видел нечто подобное. Однажды сержант моей роты был переброшен через стену, он и сейчас…
Он вдруг умолк, и Сентри увидел, как его тонкие сильные пальцы крепче сжали рюмку. Подождав, Сентри спросил:
— Где это было?
— Где? О, в Новой Гвинее. — Его самоуверенности как не бывало, на лице Феррара отражался лишь страх.
Был ли это страх перед тем, что произошло в Новой Гвинее? Или на Филиппинах?
Феррар между тем взял себя в руки — его предательское волнение длилось не больше минуты. Он холодно сказал:
— Должен признаться, что я совсем не герой. После демобилизации я еще долго страдал от военных воспоминаний.
— Это происходит со многими, — ответил Сентри.
Феррар поднялся. Самообладание полностью вернулось к нему.
— Мне не стоило бы говорить с вами о шоках. — Сентри ждал. — Как я слышал, ваше падение вполне могло оказаться смертельным. Странно, как все иногда случается… Могу я что-нибудь сделать для вас?
В тот же вечер Сентри получил телеграмму из Феникса:
«В ответ на ваш запрос. Лейтенант Чарльз Феррар был нашим гостем с марта по июнь 1945 г. P. O. Мак Ферсон».
Джеймс Корт пришел днем.
— Я слышал, — сказал он, входя, — что Чарльз расстался с одной из своих драгоценных бутылок. Как поживает ваша голова?
— Хорошо. И благодарю за то, что вы перенесли меня сюда.
Корт пожал плечами.
— Рад, что мог быть вам полезным. Когда вам разрешат встать?
Пальмер полагал, что в четверг. Сентри сказал:
— Завтра.
Корт кивнул, на его лице отражался вежливый интерес. Сентри, следя за ним, осторожно начал:
— Я давно хотел спросить вас. Как обстояли дела с почтой в лагере? Ее пропускали?
— Очень редко. И мы отдали бы за нее правую руку! Многие знакомые говорили мне, что писали, но мы в своей группе за все время не увидели ни одного письма. Ник же, — Корт внимательно посмотрел на Сентри, — через Красный Крест получил целую пачку, когда я прибыл в Кабанатуан. Все сразу и, конечно, со значительным опозданием.
— Мои, наверное, тоже были среди них? И письма Сары?
