Жерве словно помешался. Он вдруг встал, простер руки над могилами и громко произнес: «Да будут прокляты самым страшным проклятием, которое только возможно, все члены моего рода, которые лишь помыслят уйти из жизни добровольно. Пусть их тела после совершения этого самого ужасного из смертных грехов никогда не знают упокоения, пусть превратятся они в исчадия ада, бродят по земле в мерзком облике кровососов, существуют в муках и служат предостережением для всех моих родных по крови. Да будет так!»
И едва он произнес это страшное проклятие, раздался отвратительный смех. Жерве словно опомнился, его лицо приобрело более осмысленное выражение. Он с испугом смотрел, как с неба камнем падают на могилы какие-то огромные черные птицы и начинают когтями разрывать землю. Он начал креститься, шептать молитвы, но птицы превратились в огромных черных волков. Их красные глаза горели, с клыков капала слюна. Жерве спрятался за ближайшие кусты. Волки мгновенно разрыли все три могилы. И вот перед остекленевшим от ужаса взором Жерве встали из ям два полуразложившихся трупа его сыновей, а затем и только что закопанный труп дочери в белом платье. Сыновья встряхнулись, расхохотались, их тела обросли плотью. Они приблизились к сестре. Жерве увидел, как они вдруг подняли головы к луне и зарычали. Из их ртов торчали длинные клыки. Он вновь начал креститься, бессвязно прося Господа простить за содеянное. Его проклятые дети приблизились к кустам, за которыми он прятался. Жерве с трудом держался на ногах.
Ужас парализовал его. И вот они стоят перед ним. Увидев их мертвенно-бледные, но живые лица, Жерве немного пришел в себя. Да, это были именно исчадия ада, и он сам приговорил их к этому, но все равно, это были его любимые дети.
— Ты сделал, что сделал, отец, — сказал старший сын. — И пусть тебя это не тревожит! Все равно мы были в аду. И этот ад самоубийц настолько страшен по своей сути, что мы даже не знаем, где нам будет лучше. Возможно, ты совершил милосердие по отношению к нам. О! Если бы мы при жизни знали, каково это, оказаться в таком невыносимо мучительном мире, где существование — бесконечная пытка, то неужели мы бы поступили так?
— Разве можно сравнить эти мимолетные, незначительные, так называемые страдания из-за несчастной любви, — продолжил второй сын, — с теми страшными пытками, через которые проходят потерянные души самоубийц?! Отец! Запиши проклятие на бумаге, схорони ее и накажи своим детям передавать этот документ из поколения в поколение. Может, так, ты убережешь наших родных от этого ужаса.
— Простите, дети, — дрожащим голосом проговорил Жерве, когда сыновья замолчали. — Позаботьтесь о сестре вашей. А я сделаю так, как вы мне сказали. И когда близнецы подрастут, то я непременно ознакомлю их с этим документом.
Вернувшись домой, Жерве тщательно записал все, что произошло. Он запечатал конверт сургучной печатью и убрал его в сундук. И когда близнецы выросли и достигли совершеннолетия, Жерве показал им документ и наказал передавать его из поколения в поколение. На его сыновей это произвело такое впечатление, что даже исправился их характер. Они научились сдерживать свои эмоции, их особая чувствительность постепенно исчезла, и они выработали в себе стойкие к различным жизненным трудностям характеры.
Вампир, забывший свое имя
Всегда в чешских горах водились вампиры. И для местных жителей это не секрет. Еще моя бабушка легенды про них рассказывала. Ох, сколько она их знала! Вот одна из них. В конце нашей деревни есть большой заливной луг. Если пройти через него, а затем миновать небольшой лесок, то попадаешь на наше кладбище. И как на любом приличном кладбище имеется и у нас место, где хоронят самоубийц, правда, слава богу, мало у нас их, там же некрещеных закапывают. В общем, особое это место. Туда и ходить-то наши деревенские боятся, только родственники следят за могилами. И вот бабушка мне рассказывала, что каждое полнолуние из заброшенной безымянной могилы поднимался мертвец. Не раз его уже видели местные жители и рассказывали о нем друг другу. После захода солнца все сидели по домам, боясь встретиться с этим существом. А затем стали находить и трупы. У них были прокушены шеи и выпита вся кровь. Поэтому и поняли, что это вампир. Жертвами его становились пришлые люди. Много тут бродит всяких странников, искателей приключений. Вот они и попадались в лапы вампира. Старейшины деревни решили, что нужно пойти на эту могилу, раскопать ее и пронзить сердце вампира осиновым колом, чтобы он успокоился навеки и лежал в своем гробу, а не бродил по ночам. Но мало оказалось храбрецов, кто отважился бы на такой поступок. Из-за этого дело так и не решалось.
И вот как-то на закате в крайний дом возле луга кто-то постучал. Жил там старик Зденек. Не побоялся он открыть калитку, да и пес его смело лаял на пришельца. А ведь все знают, что животные не выносят вампиров и сразу убегают прочь при их появлении. Во двор вбежал бледный как мертвец мужчина. По виду странствующий монах. Зденек повел его в дом, дал воды. Когда монах отдышался, то поведал, как шел через луг и на пути его возник какой-то силуэт в длинном рваном балахоне, похожем на истлевший саван. Монах остановился. Существо приблизилось и сказало глухим голосом:
— Назови мое имя!
Монах изумился.
— Назови мое имя! — повторило существо.
И приблизилось вплотную к монаху. С ужасом он увидел мертвенно-серое лицо, пустые глаза и клыки, показавшиеся из бледного рта. Понял он, что это за существо. И тут же вытащил крест и начал быстро шептать молитвы, загораживаясь крестом от вампира. Тот задрожал и закрыл лицо руками. Монах воспользовался этой заминкой и бросился бежать со всех ног через луг к деревне. Вампир не догнал его, хотя мог бы сделать это легко. Зденек внимательно выслушал рассказ. Затем они тщательно затворили все ставни, монах окропил святой водой окна и двери, и они легли спать. А наутро пошли к старейшинам, и монах повторил свою историю.
— В той стороне мы хороним некрещеных, — задумчиво проговорил один из старейшин.
— Видимо, это один из них, — сказал монах. — И он хочет знать свое имя. Ведь оно не записано в небесных святцах, поэтому как бы не существует. А кому охота жить без имени? Даже в облике вампира! Вот и бродит он по земле с одним-единственным вопросом.
— А если назвать ему имя? — предложил другой старейшина. — Возможно, вампир уляжется обратно в могилу и больше не будет нас беспокоить.
— Будет! Ведь ему нужна пища, — ответил второй.
— Его необходимо уничтожить, — решили они.
И попросили монаха помочь в этом. На закате несколько крепких деревенских парней, вооруженных осиновыми кольями, отправились на кладбище. Их сопровождал монах. И как только солнце зашло и на землю спустились сумерки, монах начал обходить могилы и говорить:
— Выходи, безымянный, я назову твое имя!
Он повторял это возле каждой могилы. И вот, наконец, в самом углу кладбища на одном заброшенном холмике земля зашевелилась. Парни спрятались за ближайшие кусты и затаились. Монах остановился и начал креститься, шепча молитвы. Страх одолевал его. Но он знал, что должен все вытерпеть и довести дело до конца. Показался вампир. Вначале появилась его голова. Он внимательно оглядывался.
— Здравствуй, безымянный! — ласково проговорил монах, хотя у него зуб на зуб не попадал от страха.
— Ты знаешь мое имя? — спросил вампир и выбрался из могилы.
На его бледном лице появилась улыбка. Но монах видел только острые кончики клыков.
— Назови мне его! — умоляющим голосом произнес вампир и приблизился к монаху.
Но тот отступил к кустам.
— Назови имя! — настойчиво повторил вампир и снова сделал шаг.
И монах снова отступил. Так они дошли до кустов. И тут же выскочили парни, повалили растерявшегося вампира наземь и вонзили в него осиновые колья. Он захрипел, его лицо исказила мука. Но
