Откроются все просторы,
Таким, кто умеет ждать, -
Моря, и леса, и горы.
Для тех, кто умеет ждать, -
Точь птицей однажды стать.
И крылья, чтоб лишь летать, -
Для тех, кто умеет ждать.
Зимнее солнце
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя,
Солнце лик однажды скроет,
Все играясь, все шутя.
Солнце может не стараться
Вечно теплым показаться,
Солнцу хватит уж шутить,
Ведь весне не скоро быть.
Одинокий путник зимний
По дороге ввысь шагает,
Незамерзший путник зимний
Солнца ложь всю отвергает.
Он не знает, этот путник,
Где его застанет вьюга,
Вечный снег его есть спутник,
Кроме снега нету друга.
Белый снег в его ладонях
Трансформируется в слезы,
Путник выйдет на вершины -
Пусть и умерли все грезы.
Он не знает, есть ли счастье -
Его счастьем стала вьюга,
И зима с холодной страстью
Его вечная подруга.
Пусть в душе один лишь холод,
Пусть от сердца нету прока,
Но взлетит он, вечно молод,
Ввысь на белых крыльях рока.
Он промчит над степью снежной,
Проплывет он над реками,
Раб снегов зимы безбрежной
С вечно теплыми руками.
Улыбнется путник снегу,
Он рукой помашет горам
И к лучам иного солнца
Устремится в беге скором.
Вечный бег его согреет,
Вечный бег подарит веру,
Что тот путь над миром снежным
Приведет к зимы пределу.
Одинокий зимний путник
Все быстрей на крыльях мчится,
Он не знает, что пределу
Может таки не случиться…
Инквизитор и Ведьма
Она висела на кресте, и хворост чернь несла под ноги,
И инквизитора в толпе взывал к сожжению голос строгий.
Не уронила ни слезы, и о пощаде не просила,
И уж в преддверии грозы проклятьем чернь ее всю крыла.
И инквизитор громыхал своим извечным обвинением,
Что бог ту ведьму покарал в огне грядущим здесь сожжением.
Не принесла ни капли зла, и никому не навредила,
В жилище ветхом много лет людей растениями лечила.
Нашлись завистники, и вот - ее уж тащат в казематы,
На тело голое глядят глазами мертвыми солдаты.
Затем - дыба, затем - щипцы и раскаленный жезл в ноги …
На животе - плетей рубцы … и беспристрастный голос строгий,
И писарь рядом, чтобы все слова 'признания' после вынуть,
И, прочитав их на костре, ей пожелать в огне том сгинуть.
И боль, и стон, и кровь, и крик - но хладнокровны эти пытки,
И под конец 'признаний' вот ей в ноги брошены накидки.
Вновь каземат и забытье, и уж на утро тащат тело -
Для толп 'святого' коль суда оно как раз уже поспело.
