— Пощады, лорд маршал! — взмолился Брион, встав на колени.
— Пощады? — гневно воззрился на него маршал. — Как могу я пощадить изменника?
— Пощадите моих пехотинцев и рыцарей! — воскликнул Брион. — Они ни в чем не повинны! Не по своей воле они выступили против своего короля, их вела лишь верность мне!
Маршал гордо взирал на коленопреклоненного Бриона. Он был непоколебим словно скала. Наконец он проговорил:
— Да будет так. Мы пощадим их. — Он обернулся к своему адъютанту:
— Пусть рыцари бросят мечи. Мы возьмем их в плен ради выкупа.
— Будет исполнено, милорд. — Адъютант поднял забрало. — А как быть с пехотинцами?
— Связать их и гнать к крепости Вестборн, — распорядился маршал.
Пехотинцы опустили копья и щиты и повернулись спиной к победителям, дав связать себе руки. Один из рыцарей в сопровождении десятка солдат погнал их в обратный путь по той дороге, откуда пришло войско маршала. Рыцарь, гнавший пленных, явно не порадовался поручению, поскольку оно лишало его возможности поучаствовать в грядущем главном сражении.
— Ведите войско дальше, — дал приказ маршал адъютанту, — и молитесь о том, чтобы мы вовремя поспели на помощь господину нашему королю.
Адъютант кивнул и, развернув коня, отправился исполнять приказ. Как только войско тронулось в путь по дороге, маршал обернулся к принцу:
— За ваши деяния, ваше высочество, мне следовало бы убить вас на месте без суда и следствия, но вы — сын моего повелителя, и потому я сохраню вам жизнь.
— Я... благодарю вас, милорд.
Больше Брион не мог вымолвить ни слова, он только смотрел на лорда маршала, до глубины души уязвленный полученным выговором из уст столь благородного рыцаря. Когда маршал отвернулся, Брион склонил голову и впервые усомнился в праведности своего дела.
Маршал пустил своего коня галопом, чтобы догнать собственное войско. Один из пехотинцев обернулся, заслышав стук копыт, и уставился туда, где маршал оставил принца, вытаращив глаза и открыв рот.
Маршал оглянулся, поворотил коня и увидел скачущего по дороге рыцаря в синих доспехах. Принц поднялся на ноги, опершись о лежавший неподалеку камень. Он услышал топот копыт и обернулся, но именно в это мгновение удар меча снова поверг его наземь.
Маршал в гневе вскричал при виде столь подлого нападения на рыцаря, лишенного лошади, и, пришпорив собственного скакуна, понесся во весь опор на выручку к Бриону.
Брион поднял голову и понял, что смерть настигла его. Он поднял руку.
— Постой! — вскричал он. — Даруй мне хотя бы эту малость! Если уж мне суждено погибнуть, открой лицо свое, дай мне увидеть, от чьей руки я погибну!
Синий Рыцарь миг помедлил и поднял забрало... Лишь мрак и пустоту увидел принц Брион за забралом.
Он в страхе закричал, но на смену страху тут же пришла злость. Он ухватился за окованную стальными доспехами ногу своего врага и попытался выпрямиться и встать.
— Колдовство! — выкрикнул он.
Но вот меч злодея нашел прореху в доспехах принца между нагрудником и наплечником, и, вонзившись в плоть, острие меча устремилось к сердцу Бриона. Глаза принца закатились, и он рухнул в дорожную пыль.
А Синий Рыцарь развернул коня и ускакал прочь.
Через несколько секунд к принцу подскакал лорд маршал, спрыгнул с коня и встал на колени рядом с неподвижно лежащим телом. Маршал поднял забрало на шлеме принца, и первого же взгляда на мертвенно-бледное лицо ему хватило, чтобы понять все. Он медленно стянул с руки перчатку и опустил веки принца. Вскоре с местом трагедии поравнялись еще несколько рыцарей.
— Возьмите его тело и отвезите отцу, люди мои, — велел им маршал. — Ибо он умер с честью, хотя и принял смерть от бесчестного удара.
Рыцари в знак почтения подняли забрала. Затем двое из них спешились и помогли маршалу взобраться на коня, а подоспевшие пехотинцы смастерили из копий и плаща носилки, положили на них тело принца Бриона и передали рыцарям. Печальная процессия тронулась следом за маршалом к полю предстоящего боя.
Однако, когда войско маршала добралось до равнины, где должна была состояться решающая битва, оказалось, что бой уже в разгаре, и потому сразу маршалу не удалось передать королю тело сына. Королева Петронилла заняла позицию на склоне холма, но позиция эта оказалась недостаточно удачной, и войско короля Драстэна окружило войско королевы с трех сторон, а четвертая сторона — то есть собственно склон холма — была слишком крута для лошадей. Королева восседала на своем скакуне, от головы до пояса одетая в доспехи. Она отчаянно отбивалась от нападавших со всех сторон воинов короля и кричала:
— Не дайте им пройти! Бейте их! Нужно продержать их, пока не явится их трусливый повелитель! О, где же отрада очей моих? Где сын мой Брион со своими рыцарями и пехотинцами?
Подскакав к краю поля боя, лорд маршал натянул поводья, придержал коня и поднял руку, тем самым дав знак своему войску остановиться.
— Мы опоздали, — сказал его адъютант. — Неужто они не могли нас дождаться?
— Не дождались, как видишь, — проворчал маршал, — но мы можем помочь им ускорить исход сражения. Положите тело принца на вершине холма и приставьте к нему рыцарей и с десяток пехотинцев! Затем догоняйте меня, ибо мы призваны атаковать войско королевы с тыла, дабы приблизить конец битвы. Быть может, еще удастся уберечь от гибели сотни людей!
Затем маршал пришпорил своего коня и бросился в самую гущу боя, издавая боевой клич. Войско устремилось за ним в жажде внести свою лепту в ход сражения, а четверо рыцарей не без сожаления развернули коней и в сопровождении десяти солдат повезли тело принца на указанный маршалом холм.
Надо заметить, что пехотинцев это задание отнюдь не огорчило.
После того как маршал ударил с тыла, исход сражения, можно сказать, был предрешен. Даже сама королева Петронилла поняла, что резоннее сдаться, и запросила пощады. Как только ее войско разоружили и пленных связали, а королеву окружили вооруженные воины короля, Петронилле пришлось выдержать поношения со стороны супруга, обвинившего ее во всех смертных грехах — от измены отечеству до пренебрежения обязанностями супруги и матери. Затем маршал спешился и подошел к королю и королеве, сурово сдвинув брови. Даже Драстэн понял, что случилось нечто непоправимое, и прервал очередную обвинительную фразу. Петронилла же явно заготовила ему не менее яростную отповедь, но и она словно бы проглотила приготовленные слова, увидев выражение лица лорда маршала.
— Какие вести вы нам принесли, милорд? — вопросил король.
Маршал торжественно опустился на одно колено и склонил голову.
— Самые страшные, ваши величества.
— Не зовите ее долее «величеством», ибо она запятнала свой титул подлым мятежом, — грозно проговорил Драстэн, однако он был не на шутку встревожен.
— Какие вести можешь ты сообщить мне, чтобы они были страшнее, нежели мое поражение? — буркнула Петронилла, однако и в ее голосе прозвучал страх.
Именно этого и добивался лорд маршал. Он хотел хоть как-то подготовить Драстэна и Петрониллу, чтобы его сюзерен и его супруга хоть немного легче восприняли страшную весть.
— Принц, мой повелитель. Принц Брион.
— Говори, — приказал Драстэн, и лицо его уподобилось глыбе гранита.
Петронилла затаила дыхание.
Лорд маршал рассказал о том, как напал на его войско принц Брион, как потерпел поражение, как он пощадил его и сохранил ему жизнь, поведал и о предательском нападении Синего Рыцаря и, наконец, о смерти принца.
— Этого... не может быть, — проговорил король Драстэн, побелев как мел.
— Не поверю, пока не увижу его тела! — вскричала Петронилла.
— Пойдемте, и вы увидите.
Пехотинцы подсадили лорда маршала на коня. Король и королева также сели на коней и последовали за
