Оставшись один, Клуаран привалился спиной к каменной стене. Поза его была небрежной, словно он опирался на дерево в знакомом лесу, а не на стену королевского дворца. Слух подсказывал ему, что рядом для него седлают самого быстроногого коня из конюшен Беотриха. Не успеет взойти луна, как он уже будет в пути.
Но пока что на него самого никто не обращал внимания. Он снова запустил руку в свою бездонную суму, выудил оттуда тонкую книжицу, которую унес из пещеры, и почти ласково провел пальцами по ее корешку. Залитая кровью обложка казалась при свете факелов черной; в неверном свете блеснул изображенный на ней изогнутый серебряный меч. Клуаран осторожно открыл книгу. Убедившись, что никто не подглядывает за ним, он уставился на первую страницу.
«Сие есть начало Книги Меча…»
Глава четвертая
«Они твердили, что меч должен быть выкован из всего, что содержит земля: из огня и льда, из дерева, стали и камня. Я возмутился, но слова их зажгли во мне пламя, и, пока я трудился, оно разгоралось все сильнее.
Мне никак не удавалось сделать его острым. Клинок за клинком ломался или искривлялся, я разводил огонь все сильнее, искал все более чистые руды. Однажды я прикорнул у горна, пока остывало последнее выкованное мною полотно, и меня посетило видение. Я должен отправить меч в Снежные земли! Помощь, которая будет мне там необходима, я получу от девочки».
Вокруг них уже кружила дюжина волков, из-за деревьев выбегали все новые. Глядя на них, Эдмунд вспомнил отцовских охотничьих собак, загоняющих оленя. То-то ему никогда не нравилось наблюдать завершение охоты! А серые твари, подбиравшиеся сейчас к ним все ближе, были крупнее любой гончей из отцовской псарни.
Хрустальный меч в руке у Элспет раскалился добела. Было заметно, что страшные звери боятся меча, они не приближались к девочке, поджимали хвосты, припадали на лапах. Когда один из волков подкрался слишком близко, она нанесла молниеносный удар — и зверь с визгом отскочил на трех лапах. Но остальные были сильными и здоровыми, они жаждали крови. Кэтбар грозно размахивал своим мечом, но лезвие его затупилось в бою с драконом, да и движения воина были еще неточными, поэтому волки, до которых он дотягивался, отделывались лишь царапинами. У Эдмунда меча и вовсе не было, ему приходилось довольствоваться коротким кинжалом, поэтому волкам он казался наиболее легкой добычей. Самые смелые уже тянулись оскаленными мордами к его рукам, в морозном воздухе вокруг него клубился пар их хищного дыхания, его уже тошнило от исходившего от них резкого духа.
Старый самец, тот самый, чье зрение Эдмунд заимствовал в лесу, попытался ухватить его за левый бок, клыки лязгнули в каком-то волоске от его бедра. В ответ Эдмунд нанес зверю удар, по рукоятку погрузив свой кинжал в грубую серую шерсть. Волк отпрянул, но не завыл и не пустился наутек. Он отделался раной, притом неглубокой. Кинжал был весь в крови, но движения матерого зверя даже не замедлились: он опять готовился к прыжку, и защитные движения человека были слишком медленны, чтобы его остановить. В этот раз волчьи челюсти сомкнулись у Эдмунда на рукаве, желтые глаза вспыхнули у самого его лица, напряжение мышц подсказало, что сейчас последует самое страшное.
В следующее мгновение Эдмунд ощутил толчок и покатился кубарем. Сквозь облепивший лицо снег он увидел полотно меча Элспет, окрестности огласил жалобный волчий визг. Он поспешил вскочить на ноги, возмущенно подумав: «Так она и будет всегда меня защищать?!» Но времени на возмущение не было. Оказалось, что он выронил кинжал, лежавший теперь на снегу в нескольких ярдах от него. Забрать оружие ему не позволил один из волков, проскочивший у него между колен и чуть было снова не поваливший его. Рядом с ним Элспет окружала себя кольцом белого огня, расшвыривая зверей в разные стороны. Тот, что чуть не повалил Эдмунда, лишь лязгнул зубами, прежде чем искать спасения под пологом леса. Мгновение — и он, мелькнув поджатым хвостом, исчез. Другие волки еще кружили по снегу, но держались на безопасном расстоянии. Эдмунд, стараясь не выпускать ни одного из поля зрения, потянулся за своим оружием. Но хриплый крик Кэтбара заставил его застыть. Воин указывал на деревья позади него, туда, где только что исчез посрамленный зверь. Теперь оттуда появился другой, со злобно разинутой пастью, изрыгавшей густой пар.
До чего же он был велик! Шерстью этот зверь был темнее других. Даже издали было заметно, как играют под ней налитые мышцы. Остальная стая мигом прекратила всю суету и замерла. Две дюжины желтых глаз вперились в вожака. Тот принял решение: своей жертвой он избрал Эдмунда.
«Если бы я бросился за кинжалом, то растянулся бы на животе в момент его прыжка, — подумал тот. — С другой стороны, какой еще выход мне остается?..» И он бросился бежать, то и дело поскальзываясь. В следующее мгновение громадный вожак взмыл в воздух в мощном прыжке.
Эдмунд накрыл собой кинжал, волк — Эдмунда. Клыки зверя уже готовились впиться ему в спину, горячее дыхание обожгло затылок. Он пытался нашарить правой рукой кинжал, левой напрасно стараясь отпихнуть зверя. Не дождавшись смертельного укуса, он даже удивился. Тяжесть сползла с его плеч. Он оглянулся, еще полный ужаса. Волк валялся у его ног, пронзенный стрелой.
Из леса показалась молодая женщина с луком в руках. Не обращая внимания на Эдмунда, она приблизилась к поверженному зверю, закинула за спину лук, достала длинный нож. Грациозно опустившись на колени, она одним молниеносным движением перерезала волку горло. Потом вытерла нож о снег, выпрямилась, постояла над поверженным зверем, довольно кивая головой.
Стаи след простыл. Помимо вожака, смерть настигла еще одного волка — старого самца, всего в шрамах. Девушка постояла и над ним, а потом исчезла среди деревьев. Скоро она снова появилась, волоча за собой грубо сколоченные санки. С виду она была всего на год-другой старше Эдмунда, зато выше его на целую голову. На ней были кожаные штаны и меховая накидка с капюшоном. Она кивнула юноше и обоим его спутникам, глаза ее выражали любопытство, но не дружелюбие. Отвернувшись, она бросила через плечо какую-то фразу на незнакомом языке и потащила к своим саням убитого ею волка. Эдмунд не шелохнулся. Она остановилась и произнесла еще что-то нетерпеливым тоном.
— Она говорит, что старый волк наш, — подсказала Элспет, в руке которой угасал меч. — Если он нам нужен, она советует скорее снять с него шкуру, прежде чем воротятся его сородичи. Она говорит по- датски, — объяснила она в ответ на недоуменный взгляд Эдмунда. — На этом наречии изъясняется большинство северян, я слышала его, когда плавала с отцом.
Эдмунду стало стыдно: получалось, что его, мужчину, спасли от опасности две девчонки! Зачем Элспет бросилась ему на выручку? Это из-за нее он выронил свой кинжал и остался беззащитным. Северянка — та действительно спасла ему жизнь. А он был бессилен даже ее поблагодарить! Сейчас ему было трудно разобраться, что сильнее его смущает.
Чужестранка не сводила с него любопытного взгляда синих глаз. Шагнув к нему, она произнесла медленно и отчетливо, удивительно низким голосом:
— Ek… heiti… Fritha. Ok thu?
— Она говорит, что ее зовут… — продолжила перевод Элспет у него за спиной.
— Сам разберусь! — перебил ее Эдмунд. Он чувствовал, что краснеет, тем не менее сумел улыбнуться Фрите. — Эдмунд, — промямлил он. — Спасибо.
Она кивнула и занялась санями. К ним медленно приблизился Кэтбар. Нападение волков не добавило ему ран, но его все еще мучила боль: половина лица была сильно обожжена, обгоревшая одежда висела клочьями.
— Выходит, я не ошибся, — начал он. — Мы угодили в Снежные земли. Что ж, здесь я тоже могу вам пригодиться… — У него все сильнее заплетался язык. — Погодите. Вот приду в… приду в се… — У него закатились глаза, он рухнул на колени и ткнулся лицом в снег.
Испуганный возглас Элспет заставил Фриту вернуться к ним. Глянув на обгоревшее плечо Кэтбара, она в ужасе зажала ладонью рот. После этого она не медлила: подбежала к саням, сбросила с них волчью
