прольется большая кровь. Потому, что миллионы слепых рабов станут защищать своих господ и свое ярмо. Сто человек сдыхают с голоду ради изготовления игрушки в виде кучки пластикового дерьма на другом конце света. Так пусть они умрут все. Пусть они исчезнут с лица Земли вместе с дерьмом, которое изготавливают из их крови и вместе с изготовителями. У них был шанс – они его упустили. Все. Теперь говорите.
- Я скажу! – В центре амфитеатра поднялся массивный, седовласый мужчина в вышитой рубашке и техасской шляпе. – Хотим мы того или не хотим, - он обвел жестким взглядом собравшихся, - Но человечество – это «золотой миллиард» человечества. Он по уши в крови и грязи, не спорю. Но его можно отмыть, с ним можно работать. А что вы слепите из миллиарда китайцев? Из спидоносной черной Африки? Из жидов, которые придумали пластиковое дерьмо во всем мире? Из славянских рабов, которых сколько ни тычь мордой в грязь, им все мало? – В воздухе змеей просвистел черный ремень с латунной бляхой и сбил с оратора шляпу. – Заткнись, тварь! – Александрос, сжимая кулаки, вскочил на ноги и взревел так, что у сидевшего рядом с ним тезки заложило уши. – Это ты, Америка, грабишь весь мир! Это вы-то подонки всего человечества и ваши прихвостни из Евросоюза – «золотой миллиард»? Да вас первых надо утопить в океане, вместе с вашим вонючим островом! – Я…, - американец, побагровев, поднял шляпу. – Ты, сука! Я заявляю всем и тебе Ариан, - Александрос обвел взглядом амфитеатр, - Что буду сражаться за Россию, даже если придется продать душу дьяволу. А первым я удавлю этого мудака в клоунской шляпе! – И перепрыгивая через скамьи, он рванулся к американцу. – Стоять! – Голос Ариана ударил, как колокол, - Стоять или убирайтесь оба! – И Александрос остановился. А затем медленно, тяжело дыша, вернулся на место. Через несколько мгновений тишины со скамьи поднялся высокий, очень белокожий и длинноволосый китаец. – Вот почему, - сказал он, - Вы никогда не были и уже не будете «золотым миллиардом», - он обращался исключительно к Александросу, полностью игнорируя американца, - Срединная Империя имела свою письменность и законы, когда ваши предки еще не вышли из лесов. Китайский миллиард, - это почва, это действительно так. Но из этой почвы произрастают человеческие существа такого качества, которое и не снилось вам, варварам. Поэтому мы – единое целое. Если от миллиарда китайцев останется тысяча – из них снова произрастет Империя. Вы – варвар благородный. А тот, - он небрежно мотнул подбородком, - Низки. Но это не меняет положения дел. Из вас не вырастет ничего. – Китаец сел, ни на кого не глядя, и занялся своими ногтями. – Это еще большой вопрос, откуда произрастает культура! – Со своего места поднялся длиннобородый человек в полном облачении иудейского священника, на груди его сиял аметистами урим. – Никто не дал миру столько сокровищ духа, как еврейский народ. Никто не вынес столько страданий, как еврейский народ. Никто не показал столько примеров поразительной жизнестойкости и силы, как еврейский народ. И я убежден, - он презрительно усмехнулся, - Что еврейские гены, которые в той или иной мере присутствуют в каждом из вас, полукровок – это атлантские гены. – Еврейский нацист! – выкрикнул кто-то из задних рядов. Иудей не обратил на это никакого внимания и сел, отрешенно прикрыв лицо бело-голубым платком. – Ну и что? – со своего места вскочил маленький коричневый человек в пестрой тоге, - Какое значение для будущего человечества имеют прошлые заслуги? Именно эти заслуги и довели человечество до его нынешнего состояния. Человечество зародилось в Черной Африке, это научно установленный факт! – Коричневый человек яростно взмахнул рукой. Он совершенно не был похож на негра, он был похож, скорее, на темного араба или палестинского еврея, но, наверняка, считал себя «настоящим черным африканцем». – У черной расы не было шанса, - продолжал он, жестикулируя,- Вы, белые, отобрали этот шанс. И теперь вы должны расплатиться за ваши заслуги и уйти прочь, освободив нам место для следующей попытки. – Мир вам! Я призываю всех к согласию! – Посреди амфитеатра поднялся, раскинув руки, тонкий, черный индус, намного больше похожий на африканца, чем африканец, - Все нынешнее человечество – это арийское человечество, четвертая раса. Все человеческие расы и национальности – от единого корня, произросшего в Индии! – На лицах многих присутствующих появились ухмылки, но индус ничего не замечал, он покачивался, его лицо было поднято вверх, глаза полузакрыты. – Нет нужды в распрях! Нет нужды убивать живые существа, которые и без того вращаются в колесе смерти и возрождения. Нет нужды делить единое тело дхармы, человечество разделено на касты от начала мира, самим устройством этого мира. Запад погряз в грехе, отвернувшись от естественного устройства вещей. Запад должен повернуть лицо к солнцу Востока, а те, кто не примет его святых лучей… - Хватит, махатма, - англичанин во френче хаки с ленточкой св.Георгия, сидевший за спиной индуса, негромко постучал стеком о мрамор, - Надоело уж, двести лет одно и то же. – Что?! – Индус обернулся, как кобра, вся благость мгновенно слетела с него, из глаз его ударили две молнии. Англичанин, не ожидавший нападения, пошатнулся, но тут же вскочил и ударил индуса стеком поперек лица. – Стоять! – Голос Ариана хлестнул обоих, как бич и они застыли. – Один из нас применил силу в этом собрании, - сказал Ариан, - Вон отсюда. – Индус исчез, как будто его и не было, только капли крови на мраморе, упавшие с его лица, напоминали о его присутствии. Англичанин, усмехаясь, небрежно оперся о скамью и поднял надменное лицо, ожидая приговора. Но Ариан больше ничего не сказал. Не всем, однако, царский суд пришелся по нраву. Со своего места поднялся стройный юноша в цветастом пончо, с венком на длинных русых кудрях. – Вы угнетали их двести лет, а теперь смеете бить по лицу? – сказал он дрожащим от возмущения голосом, глядя в глаза англичанину. Англичанин молча отвернулся. Юноша отмахнул со щеки русую прядь и взглянул на Ариана. – Я не одобряю ни его, ни вас. Я ухожу, мне здесь больше нечего делать. – И он исчез, оставив после себя тающий запах цветов. – Такие, как этот юноша, - сказал Ариан задумчиво и негромко, но в полной тишине его голос разнесся по всему залу, - Будут зверствовать больше всех, когда придет время. Во имя братской любви. Как звали того борца с рабством? – крикнул он, обращаясь к американцу. – Джон Браун, - буркнул тот. – Этот белый человек, священник, - сказал Ариан в зал, - Убил сотни своих соплеменников, вырезал целые семьи – во имя борьбы с рабовладением. – Он помолчал, - Кто уходит, пусть уходит. Кто остается, пусть говорит.
Тезка Александроса посмотрел на своего партнера и встал. – У меня есть предложение, - сказал он, - Война. Простая, честная война. Мы отберем средства массового уничтожения у тех, у кого они есть и пусть воюют, пока не останется миллионов двадцать – вполне достаточно. Организовать кровопускание ничего не стоит, люди всегда готовы вцепиться в горло друг другу. Оставшихся в живых расселим в плодородной зоне, малыми группами, чтобы не кучковались, не изобретали пластикового дерьма чтоб. Пусть победят сильнейшие, - он обвел взглядом амфитеатр, - И никому не будет обидно. – В разных концах зала сразу вскочило несколько человек. – Это несправедливо и нечестно! – крикнул японец в кимоно, - Победят те, кого больше, они задавят массой! – Конечно! – поддержал его иудей, выходя из своей презрительной отстраненности, - Не говоря уже о том, что ни один народ не способен пережить повторного холокоста! – Не в количестве дело! – крикнул какой-то краснокожий, - У белых останется достаточно обычных вооружений, чтобы устроить геноцид кому угодно, если уж отбирать, то отбирать все, вплоть до железных ножей! – А тогда вся эта дурацкая затея теряет смысл! – закричал интеллигентного вида турок в феске и европейском костюме, - Не будет войн, если нечем станет воевать. Но люди будут грызть друг друга зубами – и плодиться! Убивать друг друга камнями – и плодиться! А потом русский Калашников сделает автомат из ящика из-под водки – и ничего не изменится!
- Да не получится по-честному, Саша, - тихо процедил сквозь зубы Александрос, - Верь моему опыту – сначала надо прополоть этих мудаков, а потом уже начинать чистку человечества.
Глава 25
- И что же, так было всегда? – спросил он, - Если так, то я вообще не понимаю, каким образом Ариану удалось создать организацию. – Они сидели на камбузе судна, заякоренного в Бокатере, и пили кофе с «Метаксой», перед этим плотно и жадно поужинав или позавтракав – уже занимался рассвет.
После его выступления сессия длилась еще довольно долго и бестолково, закончившись полным крахом. Саамы умные начали потихоньку отваливать – по-атлантски, еще до ее окончания. В конце концов, Ариан мрачно глядя в полупустой зал, закрыл собрание и ушел тяжелой походкой уставшего человека. Это был полный провал.
- Нет, не всегда было так, - сказал Александрос, отвечая на его вопрос, - Пока речь шла о
