сражаться.
Йокот помрачнел:
— Но он дрался с Багряным богом и сразил его!
— Не при жизни, — сказал Миротворец. — При жизни он встретился с Улаганом-человеконенавистником в каменном кольце, древнем храме, возведенном людьми в честь улинов, и сразился с ним там.
— А наш шаман говорил, что Ломаллин убил Багряного! — воскликнула Луа.
— Это сделал его дух, когда Огерн и Дариад вели безнадежный бой против человеконенавистника, — сказал ей Миротворец. — Когда Багряный почти уже победил их, к Огерну и Улагану явился дух Ломаллина и сразил Багряного. Но дух Улагана устремился к небу и сразился там с духом Ломаллина, выковавшим себе оружие из звезд. Улаган сломал копье Ломаллина, кусок его полетел на север и звездой упал на землю. Но Ломаллин выковал другое оружие и убил дух Улагана, стер его с лица земли.
— Значит, даже духа Улагана не осталось? — спросил Йокот, выпучив глаза.
— Даже духа, но память о нем жива в его получеловеческом сыне Боленкаре, стремящемся завершить дело отца.
— То есть Боленкар на самом деле стремится уничтожить человечество? — спросила Китишейн.
— Да, но ему не хватает силы: он лишь наполовину улин, — поэтому пока занимается тем, что стравливает человеческие племена, роды, семейства между собой. В этом он заручился поддержкой всех прочих порожденных Улаганом ульгарлов, которые занимаются тем, что натравливают гномов на эльфов, а карликов на великанов, все молодые расы друг на друга — и человечество на всех вместе взятых. Его замысел ясен: пускай они все перебьют друг друга в неистовой жажде крови. А потом, если, конечно, к тому времени кто-нибудь останется в живых, он, конечно, приведет ульгарлов и уничтожит уцелевших.
— Но он не может оживить улинов! — воскликнул Йокот. — Он не способен оживлять мертвых!.. Да?
— Да, но пока остались в живых некоторые из улинов, способные рождать себе подобных, — и они будут плодиться, — Боленкар сможет соблазнить их своими замыслами. — Миротворец нахмурился и повторил:
— Сможет или нет — сказать трудно. Намного более вероятно, что он сохранит нескольких женщин для размножения и заставит мужчин улинов производить на свет ульгарлов. Как можно больше, — угрюмо закончил он.
— И не останется больше людей, одни ульгарлы? — воскликнул Кьюлаэра. — Нет, Миротворец! Мы должны помешать этому!
— Это зависит от тебя, — сказал старик, пристально глядя на него.
Кьюлаэра ответил взглядом на взгляд, понимая смысл этих слов, чувствуя холод внутри, но, заглянув в свое сердце, он обнаружил, что оно по-прежнему полно решимости, и на этот раз он был серьезен. Он не уступит мир Боленкару и ему подобным!
— Как я смогу победить этого всемогущего врага? — прошептал он.
— С магическим мечом в руке и с помощью отважных друзей, — ответил мудрец.
— Где я найду магический меч?
— Я выкую его для тебя, поскольку прежде, чем стал мудрецом, и еще раньше — до того как стал шаманом, я был кузнецом.
Йокот вздрогнул и в страхе посмотрел на Кьюлаэру.
— Но чтобы выковать этот меч, нужно добыть магическое железо, — сказал мудрец.
— Звездный Камень, — прошептал Йокот.
— Звездный Камень? — Китишейн посмотрела сначала на гнома, потом на Миротворца. — Это осколок меча Ломаллина, упавший на землю на севере?
— Да, — спокойно ответил Миротворец.
— Осколок меча бога! — даже Кьюлаэра был потрясен. — Боги всемогущие! Получилась бы непобедимая сталь!
— Именно, — согласился Миротворец.
— Поэтому Боленкар и поставил на тропе стража, чтобы не пропустить нас! — воскликнула Китишейн.
— Фучана? — спросила Луа.
— Фучана, — подтвердил Миротворец, — и только что сраженного тобой людоеда. Одна из любимых отвратительных утех Улагана — наблюдать, как растут подобные чудовища. Он порождает их посредством магии, потом уродует их. Его сын научился этой извращенной игре и занимается ей до сих пор; его магия не идет ни в какое сравнение с магией улинов, но на такое он способен, хотя, надеюсь, это дается ему с большим трудом. Расы людоедов не существует, я думаю, что Боленкар породил его, случив гиганта с человеческой женщиной.
— Как смогла женщина пережить такое? — закричала ужаснувшаяся Китишейн.
— Скорее всего не смогла, а зародыш смог. Боленкар поддерживал его рост магией, дал ему родиться, вырастил его уродующими заклинаниями и отправил выслеживать нас.
— Вот почему он напал на нас! — воскликнул Кьюлаэра. — Он был создан для этого!
— И нашел нас! И он не последний. Впереди лежат земли, населенные людьми. Неизвестно, кто там может скрываться под личиной охотника.
— Не только под личиной чудовища? — спросила Китишейн.
— Не только, — подтвердил Миротворец. — Он может иметь своих лазутчиков и среди людей, друзья мои, и в прочих расах. Они будут нам препятствовать, порой неожиданно набрасываться на нас.
Все обменялись беспокойными взглядами, только Луа заметила, что мудрец назвал их своими друзьями.
— Откуда ты все это знаешь, Миротворец? — мрачно спросил Кьюлаэра. — Откуда ты знаешь про осколок меча Ломаллина?
— Я его видел, — ответил мудрец.
— У тебя бывают видения? — спросила Китишейн, а охваченный благоговейным ужасом Йокот молчал.
— Да, — признался старик.
— Но ты не сказал, что это одно из них, — заметил Йокот.
Миротворец повернулся к нему с едва заметной улыбкой и покачал головой:
— Нет, не сказал.
Два дня спустя они миновали новый перевал и увидели, что впереди больше нет гор.
— Равнина! — прошептала Луа. — Я уже забыла, как они выглядят.
— Ну что ты! — улыбнулся Йокот, подойдя к ней. — Нам ли, выросшим под землей, радоваться такой местности!
Она улыбнулась ему, он ей, но маски скрывали выражения их лиц.
Путники шли по краю обрыва и рассматривали долину. Склон горы под ними переходил в зеленую равнину, разделенную на части тремя реками. Одна стекала с гор позади, другая — с гряды, возвышавшейся вдали, а третья прокладывала путь вдоль долины. Все три встречались далеко на востоке, и в месте слияния теснились какие-то постройки. Между рекой на севере и той, что текла на восток, возвышался замок. Шел сбор урожая, и долина пестрела лоскутами земли разных оттенков. По полям были разбросаны хижины.
Китишейн дрожала — то ли от простуды, то ли от озноба.
— Не нравится мне этот замок, Миротворец.
— Мне тоже, — пробурчал Кьюлаэра, вскидывая поудобнее мешок. — Спустимся и посмотрим, что там к чему.
Он двинулся было по тропе, но Йокот остановил его, схватив за колено:
— Постой, Кьюлаэра, подумай! А вдруг это одна из тех ловушек, о которых нас предостерегал Миротворец?
Воин мрачно покосился на гнома, но догнавший Миротворец подтвердил:
— Все может быть, Йокот. Мысль верная.
