Алеа почувствовала, как местные мужчины выросли в ее глазах. Она встретилась взглядом с Гаром. Судя по всему, услышанное произвело немалое впечатление и на него.
— И ты настаиваешь, что отказываешься от счастья заговорить со своей дочерью, когда ей исполнится три года? — спросил мудрец.
Шуба открыл было рот, но передумал и ничего не сказал.
— А когда ей будет восемь, — продолжал мудрец, — придет ли она к тебе, чтобы показать выпавшего из гнезда птенца? Или же отвернется от тебя, как сегодня ты отворачиваешься от нее?
— Я не стану спать в одном доме с ней! — воскликнул Шуба, но на лице его уже читалось сожаление.
— Этого не будет, — подтвердил мудрец, — но мало кто из нас имеет все, что желал бы иметь, или получает от имеющегося всю ту радость, о которой мечтает. Уж лучше довольствоваться тем счастьем, какое мы имеем, радоваться тем малым радостям, что доступны нам, вместо того чтобы провести всю жизнь в напрасном ожидании чего-то большего.
Шуба с тоской в глазах посмотрел на ребенка, но все-таки продолжал упираться:
— Даже если я и не признаю ее своей, то все равно буду вносить свою лепту в ее воспитание наравне с другими мужчинами деревни.
— Верно, — заметил мудрец, — но не более того. Но тогда с какой стати она станет делиться с тобой своими радостями и горестями больше, чем с кем-то другим.
Шуба повесил голову, хмуро уставясь в землю. Собравшиеся не проронили ни слова.
— В таком случае твой конфликт — это конфликт с самим собой, — тихо произнес мудрец. — Чего бы ты желал для себя? Любви ребенка или мести за унижение?
Шуба продолжал тупо смотреть себе под ноги.
— Люди появляются на свет с пустыми сердцами, — продолжал мудрец, — по мере взросления мы наполняем их любовью и радостью, ненавистью и болью. Первое делает наши сердца легкими и лучистыми, второе — жесткими и тяжелыми. Скажи мне, с чем в груди ты хотел бы прожить всю свою жизнь — с алмазом или куском свинца?
Шуба с видимой неохотой поднял голову и медленно кивнул.
— Ребенок мой.
— Выходит, можно обойтись без суда и судьи, — негромко заметила Алеа, когда они с Гаром надевали заплечные мешки.
— Неужели? — удивился Гар и заглянул ей в глаза. — А я-то думал, что там был и суд и судья.
— Нет, там был учитель, и он давал советы, как жить, — с горячностью возразила Алеа.
— А разве судья не делает то же самое?
— Крайне редко! Кстати, а где же тогда его приставы и стражники? Почему я их не увидела?
— А еще полицейских, — добавил Гар. — Их ведь тоже не было видно. И все-таки они там незримо присутствовали. Кто-то же поставил в известность Алую Роту, а те — мудреца.
— То есть Алая Рота — что-то вроде судебного пристава?
— Или по меньшей мере околоточного надзирателя.
Пришлось прекратить разговор, потому что к ним, в сопровождении доброй половины деревни, подошел Шуба с родителями.
— Благодарю тебя, о женщина, что спасла жизнь моему ребенку, — произнес он, воздев к Алеа сложенные ладони.
Алеа едва не брякнула, что он должен благодарить Гара, но вовремя остановилась.
— Всегда рада помочь, друг мой. Твоя радость — и моя тоже.
— Да будет так всегда! — воскликнул Шуба. — Позволь мне в память о нашей общей радости преподнести тебе подарок!
Он раскрыл ладони, и у девушки перехватило дыхание — там сидела золотая птичка. Вместо глаз у нее были вставлены рубины, а по кромке крыльев переливались алмазы.
— Я не могу принять столь дорогой дар за пару часов работы, — воскликнула она в замешательстве.
— Нет, за жизнь моей дочери, — поправил Шуба и положил птичку ей в руку. — Возьми мой дар, о женщина, и всякий раз как будешь смотреть на него, помолись за меня и Агнели.
Алеа заглянула юноше в глаза и увидела там мольбу. А еще поняла, что кто бы ни был сейчас мил сердцу Агнели, Шуба продолжал любить ее.
— Я буду молиться за вас обоих, — пообещала она, — нет, лучше за всех троих.
К ней подошла мать юноши.
— Спрячь птичку поглубже в свой мешок, моя милая. По дорогам по-прежнему рыщет генерал Малахи со своим отребьем. Пусть они и величают себя солдатами, но как были бандитами, так бандитами и останутся.
— Мудрец говорит, что генерал покорил еще одну деревню, — произнес кто-то из мужчин, насупив брови.
— Так и вам известен этот предводитель разбойников, — заметил скрипучим старческим голосом Гар.
— Еще как! — воскликнула пожилая женщина. — Ведь все, кто живет между большим озером и лесом, только о нем и говорят.
— Тогда вам известно, что сейчас он помыкает населением целых трех деревень?
— Четырех, если судить по тому, что мы слышали, — уточнил мужчина. — Путь только этот наглец попробует прибрать к рукам нас! Мы ему покажем!
— Не приведи господь, — вздрогнула стоявшая рядом с ним женщина. — Ты, Корин, вон какой силач, но что ты сделаешь против сотни вооруженных бандитов верхом на лошадях?
— Против сотни? Да будет тебе, Филлида! — фыркнул Корин. — Ни за что не поверю, что их так много!
— Не то что сотня, а куда больше, — мрачно заметил Гар. — Кто, по-вашему, сделал этого Малахи генералом?
Если Гар и ожидал услышать о правительстве, о котором Малахи из гордости умолчал, то он остался сильно разочарован.
— Он сам себя таковым провозгласил, — ответила Филлида. — Говорят, Малахи оказался вне закона из-за того, что помыкал всей своей деревней; потом выяснилось, что все остальные громилы и в подметки ему не годятся. Вскоре он прибрал к рукам всех бандитов в лесу.
— Затем он вышел из леса, — сказал старик. — Взял с собой сотню головорезов и силой стал принуждать жителей своей деревни к повиновению.
— Его бандиты гнали жителей завоеванной деревни перед собой, прежде чем обрушить удар на следующее селение, — добавил другой человек. — Они завоевали вторую деревню, затем третью, а Алая Рота их так и не остановила.
Гар не находил себе места от любопытства, Алеа даже пожалела его.
— Мы пришли из далеких мест, — пояснила она. — Что за Алая Рота? Мы уже целый месяц слышим о ней, но никто нам толком и не разъяснил.
— Разве в вашей стране нет Алой Роты? — удивленно уставилась на нее пожилая женщина. — Кто же тогда контролирует ваших бандитов?
Вспомнив Мидгард, Алеа с горечью произнесла:
— Никто... разве что другие бандиты, только посильнее.
Люди поежились и переглянулись.
— Какой ужас! — сказал старик, а Филлида добавила:
— Неудивительно, что вы покинули родные места!
— Я и сама удивляюсь, почему не покинула их раньше!
Естественно, Алеа не могла покинуть Мидгард до того, как Гар пригласил ее на корабль, но об этом им знать не следует.
Но тут девушка вспомнила, какую роль должна играть, и вновь задала вопрос:
— Так расскажите мне об этой Алой Роте.
