Максимилиан вышел из дворца и собирался уже ехать к судье, как на площадь, словно ураган влетела белая лошадь. Она неслась галопом и только у ступеней дворца резко остановилась, встав на дыбы. Он сразу узнал эту кобылу, она была единственная во всей Греции, и была подарена его жене. Как только лошадь остановилась, маленькая фигурка в белом плаще быстро спрыгнула на землю.
- Лина?
Она обернулась, услышав знакомый голос, и тут же побежала к мужу.
- Милая, что случилось? - спросил Максимилиан, обнимая жену и чувствуя, как у неё начинается истерика. Она вся дрожала и задыхалась от сдерживаемых слёз. Полководец попытался поднять её лицо, чтобы посмотреть в него, но она вцепилась в него мёртвой хваткой и уткнулась в грудь.
На площадь влетел ещё один всадник и, спрыгивая на ходу, побежал к Максимилиану, с очень виноватым лицом.
- Тигран, что ты натворил? - прошипел Максимилиан, прижимая к себе жену, и гневно посмотрел на друга. Он даже представить себе мог, что нужно было сделать, чтобы довести Лину до такого состояния?
- Ничего, брат, честно! Я не думал, что она так отреагирует.
- Отреагирует на что?
- Мы поймали персидского шпиона, помнишь, Мелистей говорил тебе?
Максимилиан кивнул, он помнил, как Мелистей приходил к нему и известил о своём успехе. Но пока не понимал, к чему Тигран клонит. Поймали и поймали. Хорошо...
- Ну, так его решили казнить... Я подумал Лина захочет это увидеть... Я не думал, что получится так... - произнёс Тигран, а полководец негодующе покачал головой.
О боги, только у Лины может случиться такое. У неё у самой руки по локоть в крови, а на казнь смотреть не смогла. Максимилиан крепко прижимал к себе подрагивающее тело, нежно гладил золотые кудряшки, и взглядом отослал Тиграна.
Тот виновато пожал плечами и удалился с глаз разгневанного полководца.
Через несколько минут Лина уже начала справляться с истерикой, и только тихо всхлипывала. Максимилиан подхватил её на руки и понёс к себе в спальню. Пожил на кровать и нежно поцеловал припухшие губки.
- Малыш, открой глаза, - тихо прошептал он.
- Максим, прости... - ответила Лина, уткнувшись ему в руку, и вновь заплакала.
Полководец понял, за что она просила прощение. Лина не любила показывать свою слабость, и он редко видел её слёзы. И хотя рядом с ним она была нежной и беззащитной женщиной, а не сильным воином, она всё равно каждый раз просила прощение, за свои слёзы. Удивительное сочетание силы и слабости.
- Всё в порядке. Открой глаза. Расскажи мне, что произошло? Ты не хотела, чтобы шпиона казнили?
Лина открыла глаза, прекрасно осознавая, как выглядит со стороны. Увидела как казнили человека и расстроилась... Но это было не так.
- Нет, конечно. Он предатель и должен был умереть. Но я не знала, что у вас казнят так...
- Как?
- Жестоко. Я была не готова к этому. Тигран сказал, что мне нужно кое что увидеть, он был такой довольный... А потом я увидела этого солдата... - произнесла Лина и подняла заплаканные глаза на мужа, он внимательно её слушал и не осуждал, за что она была благодарна ему. - Максимилиан, я узнала его. Это один из моих учеников, талантливых учеников.
Полководец недовольно сжал губы, явно уже прикидывая как прекратить эти занятия. Он и предположить не мог, что шпион был на столько близко к Лине. Сколько их там ещё осталось?
- Он смотрел на меня, и в его глазах было раскаянье. Он просил у меня прощенья. Не отпустить его, а простить. Понимаешь? - сказала она, и слёзы опять полились из её глаз. - Он хотел встать на колени, но ему не позволили. Это всё так ужасно... И я подарила ему быструю смерть, простив этого солдата. Наверно это было слабостью, но я не могла поступить иначе.
Максимилиан улыбаясь, прижал к себе жену. Его Лина, маленькая Лина. Сильная, и милосердная. Он бы конечно не позволил быстро умереть этому шпиону, даже если бы он ползал на коленях и молил о прощении, но его жена другая, в ней благородства и чести больше чем в ком бы то ни было.
- Когда вернёмся из Спарты, я хочу съездить в Пеллу к Алкмене, - вдруг сказала она и подняла глаза, в которых уже не было слёз. - Я соскучилась.
- Малыш, не получится, после Спарты мы отправимся в Мизию.
Максимилиан погладил мягкие волосы девушки и поцеловал, недовольно скривившиеся губки. Да, он тоже уже соскучился по сестре, хотя и не признавал этого, но впереди большая война.
- Куда? - переспросила она, спустя несколько секунд.
- Милая, это та часть в Малой Азии, где ты была в плену у персов.
- И мы пойдём к ним?
- Конечно, - ухмыльнулся Максимилиан, не понимая такой странной реакции. - Неужели ты думала, что я оставлю это без внимания? Нет, любимая, - прошептал он ей на ушко, обжигая своим дыханием. - Я их сотру с лица земли...
- Какой ты кровожадный, - тихо засмеялась Лина в ответ.
Лина ехала на лошади, и довольно озиралась по сторонам. Они въезжали в Спарту. Это был совершенно другой город с другим типом застройки, нежели в Афинах. Ещё только подъезжая к нему, она увидела как будто небольшие имения, дома с участком земли. И чем ближе они приближались к центру города, тем теснее становились постройки. Поэтому даже примерные границы города увидеть не смогла, они были очень размыты.
В городе, конечно же, было множество храмов и, по всей видимости, военных академий. Небольшие колонные здания с тренировочными площадками перед ними, либо за ними. И вообще весь город был действительно военным, это было видно невооружённым взглядом. Он был как будто строгим и тихим. Женщин на улицах встречалось мало, и это Лину очень смущало.
- Максимилиан, ты же вроде говорил, что тут женщины такие же, как и в Афинах, но что-то их на улицах не видно. Где они все? - спросила она.
- Лина, я говорил, что к ним отношение такое же, как в Афинах, но их менталитет отличается. Они сами предпочитают сидеть дома и заниматься хозяйством, или же предаваться любовным утехам с солдатами.
'Да уж... Прямо какой-то закрытый город', - подумала Лина.
- А отсюда можно уехать, если кому-то не нравятся местные нравы?
- Конечно, почему нет? Но из Спарты мало кто уезжает, гораздо больше желающих наоборот переехать сюда жить. И среди женщин тоже.
Лина округлила глаза от удивления, город в котором женщина или домохозяйки или шлюха её не прельщал совершенно. Но комментировать это она не стала, а только крутила головой, рассматривая достопримечательности, коих было не слишком много.
Отряд доехал до холма и начал подниматься наверх.
- Максимилиан, у тебя дворец тоже стоит на холме?
- Конечно, - сказал он и посмотрел на жену, не понимая, почему её это удивляет.
- Это у вас так принято?
- Не у 'вас', а у 'нас', - недовольно пробурчал полководец. - Обычно на Акрополе стоят храмы, и в случае войны там можно найти убежище. Он хорошо укреплён, это вроде внутреннего города. Но в Спарте и в Афинах на Акрополе стоят дворцы. Мне, например, так больше нравится, - хмыкнул он.
Они поднялись на холм, и, миновав небольшие ворота, и их взору открылся небольшой дворец, чем-то напоминавший дворец Валерия, такой же угловатый, только маленький. У входа их встречал мужчина средних лет, с длинными светлыми волосами, в доспехах и на коне.
'Интересно, это он специально чтобы нас встретить так разоделся и на коняшку залез?' - подумала
