Застыв с кружкой на полпути ко рту, Роджер медленно и аккуратно поставил ее обратно на стол, словно боялся пролить хоть каплю.
— И что же ты думала про нас с Дианой?
Не привыкшая к современному лукавству, со всей простодушной прямотой своей нации, Таня выпалила:
— Мне кажется, вы любите друг друга.
— Господи! Что за бред! Бред! Бред! Я даже не стану ничего отрицать, так это нелепо.
— А и не надо ничего отрицать. Я уверена, что не ошиблась.
— Женщины только и думают, что о любви, — попытался отшутиться Роджер.
— Знаешь, когда мужчина любит женщину, в его голосе появляется что-то особенное, когда он произносит ее имя, и это его выдает с головой. Готов ты признать или нет, но ты любишь Диану. А я…
Она резко замолчала, так как увидела, что к ним направляется пожилой человек с взлохмаченной седой шевелюрой. Она узнала агента Роджера.
— Привет, Боб, — приветствовал его Роджер. — Ты, кажется, еще незнаком с мисс Ковач. Таня, это Боб Эдвардс.
Танина рука оказалась сжатой в крепкой хватке пришедшего, он поздоровался и присел к ним за столик. Следующие полчаса Боб рассказывал Роджеру о предвыборных митингах, которые он собирался организовать, и о разных трудностях, с которыми столкнулись их вербовщики… Часы пробили час, и Таня воспользовалась этим, чтобы извиниться и сказать, что ей пора домой. Ей казалось, что это предательство по отношению к Адриану — выслушивать, как его политические противники обсуждают свои шансы на победу в выборах.
— Можешь не провожать меня домой. Вам с мистером Эдвардсом нужно еще поговорить…
— Ничего срочного. — Роджер бросил взгляд на Боба: — Встретимся в Комитете завтра утром.
— Отлично.
Агент вытащил из кармана окурок папиросы и начал ее тщательно раскуривать.
Таня и Роджер поднялись из-за стола и вышли.
— Что-то не нравится мне твой агент, — заметила Таня, садясь в машину Роджера. — Мне кажется, он мошенник.
— Он не больше мошенник, чем все люди его толка.
— Верно. Я ведь знаю только учителей и профессоров — каким был мой отец.
— Ты скучаешь по Ровнии?
Роджер впервые заговорил о том, что он узнал от нее в этот вечер.
— Я скучаю по той жизни, какая была когда-то, много лет назад — но по сегодняшней жизни у меня нет причин скучать.
Роджер хмыкнул, словно не зная, что сказать, и Таня вздохнула с облегчением, когда, наконец, выпорхнула из машины и вошла в дом. Она не боялась, что он нарушит обещание и растрезвонит о ее тайне, но все же горько раскаивалась, что, сболтнув лишнее, вынуждена была открыть ему всю правду.
Настроение Роджера было куда менее жизнерадостным. Он не мог прийти в себя от рассказа Тани. Несмотря на разницу во взглядах, он уважал Адриана, но сейчас презирал за то, как он обошелся с женщиной, которую поклялся любить, и которая, до сих пор, приходилась ему женой. Однако, Таня не хочет слышать даже слова осуждения в его адрес. Ясно, что она, до сих пор, его любит. Роджер никак не мог этого понять. Хотя, конечно, женщины всегда влюбляются в самых неподходящих мужчин. Взять хоть Диану. Если Таня права, и Диана любит его… Но нет, этого не может быть. Его первоначальный восторг от новости сменился злостью, и он со всей силы вдавил педаль газа, вынуждая свой старый драндулет нестись на максимальной скорости. Только доехав до деревни, он немного сбавил скорость и снова вспомнил то, что сказала ему Таня про Диану. Но это чепуха, бред! Нисколько она его не любит, так же как и он ее.
С визгом затормозив перед домом, он еле успел остановиться, чтобы не врезаться в ворота. Роджер терпеть не мог этих сусальных аристократов, которые задирают свои точеные носики! Таких, как Диана Бидделл! Это возмутительное предположение.
Он громко хлопнул входной дверью, забыв, что час поздний и дома все уже спят. Но все его существо так возмущалось Таниным предположением, что он больше ничего не видел и не слышал вокруг.
Глава 8
Через два дня Адриан вошел в свой дом, громко хлопнув входной дверью. На этот звук из библиотеки выбежала Диана, встревоженная таким странным поведением.
— Что-нибудь случилось, Адриан?
— Случилось — не то слово! Вся округа знает, что Таня моя жена!
— Что?! — Конверты выскользнули у нее из рук, и девушка машинально нагнулась и стала подбирать их. — А кто… кто мог это сделать?
— А как, по-твоему? — раздражительно взорвался он. — Пултон, кто же еще?
— Не могу поверить, что Таня ему рассказала.
— Она его любит, — горестно вздохнул Адриан. — Потому и проговорилась.
Диана, не отрываясь, смотрела на конверты.
— Что ты теперь будешь делать?
— А что я могу сделать? Не могу же я все отрицать? Но будь я проклят, если оставлю ее после этого у себя в доме! Пусть собирает вещи и уматывает отсюда!
— Если ты выгонишь ее сейчас, это только сыграет на руку Роджеру.
— А как ты предлагаешь мне поступить… представить ее моим избирателям?
— Возможно, так и придется сделать.
Адриана поразили ее слова — не потому, что идея была для него новой — он и сам подумал об этом, услышав ужасную весть, — но он не ожидал, что это скажет Диана.
— Ты считаешь, я должен признать Таню законной женой, несмотря на нашу помолвку?
— У тебя нет выбора, — тихо сказала Диана.
— А как же ты?
— А я останусь ни с чем… на время нам придется забыть о нашей помолвке. В сложившихся обстоятельствах, это единственное, что мы можем сделать.
Он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом, чувствуя к ней еще больше уважения, смешанного с восхищением.
— Ты оказывала мне колоссальную помощь в последние недели, — тихо сказал он, — но я не мог представить, что ты способна на такое самопожертвование… Черт меня побери, я бы придушил эту Таню, попадись она мне сейчас на глаза!
— Тогда Роджеру не надо будет стараться, чтобы победить на выборах! Победу принесут ему на блюдечке с голубой каемочкой! — Легкая улыбка скользнула по губам Дианы. — Вообще, наверное, надо, было, расторгнуть нашу помолвку сразу, как только Таня появилась здесь.
— Ты так говоришь, потому что думаешь о моей карьере, — подозрительно спросил он, — или потому, что не любишь меня?
Она долго не отвечала. Он подошел и положил ей руки на плечи.
— Диана, ты меня не любишь? Я знаю, я был тебе не очень хорошим женихом, но…
— Я ведь тоже была не очень ласковой невестой, — перебила она. — А что касается моих чувств… Не знаю, Адриан. Раньше ведь мы с тобой не говорили о любви. Мы обручились, потому что нам обоим нужна семья, дети, но, положа руку на сердце, ты ведь тоже не можешь сказать, что испытываешь ко мне те самые чувства, какие побудили тебя жениться на Тане!
Адриан резко отвернулся и отошел от нее. Ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с силами для ответа.
— Я никогда не смогу полюбить другую женщину так, как любил Таню. Я просто не смогу пережить такое еще раз.
