Но Белка даже не обернулась: вцепившись в паучий загривок чуть ли не зубами, она с силой ударила снова и зло искривила губы, когда самец вздрогнул всем телом и хрипло заорал. Затем ловко нагнулась, выхватила откуда-то из-за спины еще один меч, на котором ядовитым пламенем горели древние эльфийские руны, и, уцепившись за какой-то нарост, соскользнула вниз. Но не упала. Отнюдь. Несмотря на то, что гигантский паук, обезумев от боли, начал сшибать собой вековые сосны. Она просто повисла на одной руке, уподобившись дерзкой пиявке. Наконец, перехватила родовой клинок поудобнее и, улучив момент, с размаху вогнала в единственную, по-настоящему уязвимую точку - прямо у основания головы, слева. Как всегда делала с тварями Проклятого Леса.
Паук хрипло вскрикнул, опасно споткнулся, жутковато захрипел. Лапы его подогнулись, заставив толстое брюхо вспахать рыхлую землю. Почти в тот же миг он начал странно заваливаться, неуклюже пошел боком, выворотив с мясом какой-то пень. Едва не затоптал ошеломленно замерших Братьев, а потом... развернулся и вдруг буквально прыгнул к растерявшейся от неожиданности подруге. То ли за помощью, то ли от отчаяния, а то ли ища спасения в липкой, потревоженной, но все еще опасной для чужаков паутине.
Самка не успела отреагировать на этот странный маневр и не смогла увернуться, когда разогнавшийся самец ударился об нее всем телом. Мощным ударом ее буквально вынесло на край поляны, опрокинув навзничь и отбросив довольно далеко от ошеломленно застывших Братьев. Однако от этого рывка и Гончая не удержалась - изрыгнув целый рой страшных проклятий, все-таки сорвалась со скользкой спины издыхающего паука, и, сочно выругавшись во второй раз, невесомой ласточкой улетела вперед.
Прямо на звучно щелкнувшую жвалами самку.
- Бел!!! - тихо ахнули эльфы и, позабыв обо всем на свете, в едином порыве бросились к Белке. Стрегон, к своему немалому удивлению, тоже от них не отстал. А вместе с ним слаженно рванули и остальные, не успев даже подумать, зачем и почему это сделали.
Белка же, успев в последний момент поджать под себя ноги и диковато извернуться, перехватила бешено щелкающие жвалы одной рукой, с силой оттолкнулась от обманчиво тонкого усика второй. Взлетела в воздух повторно и вполне удачно приземлилась. Правда, не в жадно распахнутой пасти, как подумали всполошившиеся эльфы, а почти на загривке неловко упавшей самки.
Рухнув на нее плашмя, Гончая намертво вцепилась в хитиновые наросты, незаметно перевела дух, торопливо нащупывая ногами опору. Затем коротко оглянулась, ища растерявшихся спутников (не задело ли, пока она тут объезжала паучка?), но вдруг обнаружила всех девятерых бегущими навстречу и глухо застонала:
- Дураки... назад! Назад, кому сказано!
Да только они, к несчастью, не услышали. И, кажется, даже не заметили, что с Гончей все в полном порядке. А если и заметили, то не остановились, явно вознамерившись во что бы то ни стало отвлечь на себя внимание твари.
Что уж заставило их забыть о привычной осторожности - непонятно. Почему даже рассудительный Тиль вдруг отбросил в сторону свойственную ему разумность - непонятно вдвойне. Но факт в том, что они в тот момент как с цепи сорвались и, вопреки всем разумным доводам, дружно накинулись на пришедшую в себя паучиху.
Причем, поначалу им даже везло: пока она поднималась, Тиль и Лан, проскользнув под самыми жвалами, смогли подрубить одну многосуставчатую ногу, заставив самку пошатнуться и, разумеется, взъяриться еще больше. Стрегон и Лакр в это же самое время с непонятным ожесточением взялись за другую ногу. Брон, Терг и Ивер нацелились на третью, а Картис попытался достать до относительно мягкого брюха, где хитин с виду был тоньше и уязвимее, чем, скажем, на боках.
Однако, как оказалось, он жестоко ошибся, потому что, как выяснилось, громадная самка везде была защищена одинаково хорошо, за исключением всего нескольких точек, так что даже эльфийские клинки не причинили ей особого вреда. Но зато она, обезумев от ярости, ответила на атаку настолько стремительно и точно, что замешкавшегося эльфа буквально вышвырнуло с поляны. А стоявшему рядом с ним Брону досталось так, что от сочного хруста, с которым ее жвалы распороли ему бедро, казалось, заложило уши. После чего его еще и с силой толкнули в грудь, заставив пролететь добрые два десятка шагов, проломить собой густой куст храмовника и со всего маха удариться о сосновый ствол, по которому потерявший сознание наемник беззвучно сполз на землю и уже там подозрительно быстро затих.
Секунду спустя от неистово мечущейся самки отпрыгнул, тряся окровавленной рукой, Лакр. Затем выпал из схватки Терг, получив скользящий удар по голове и едва с ней не расставшись. Потом чуть не попался Лан. Следом за ним некстати оступился Ивер, но Стрегон вовремя выдернул побратима из-под удара ядовитого жала, так что он почти не пострадал.
А вот Белка, отчаянно пытающаяся удержаться на неудобной паучьей спине, благодаря их вмешательству чуть не свалилась на землю. С чувством поминая про себя самоуверенных болванов, не дающих ей закончить грязную работу, она с трудом дождалась, пока самка ненадолго остановится. Выхватила из-за пояса подарок Крикуна и, мысленно возблагодарив старого друга за заботу, с силой всадила вороненый клинок в узкую щель между хитиновыми пластинами по самую рукоятку.
От резкой боли самка пронзительно взвизгнула, но почти сразу неловко споткнулась и буквально рухнула на неподвижное тело мертвого супруга. Белка, хищно сверкнув глазами, тут же перелетела через ее голову, умудрившись прямо на ходу высвободить из убитого паука свои парные клинки. Ловко перекувырнулась, вскочила, намереваясь добить живучую гадину. Но увидела, что та уже проворно развернулась, готовая к новой атаке, и зло оскалилась в ответ.
Она не учла только одного. И лишь об одном не успела подумать, когда пристально следила за грозной противницей. Одного не предусмотрела, когда буквально по секундам вымеряла скорость своего последнего рывка, потому что слишком привыкла к тому, чтобы ее приказы исполнялись безукоризненно точно. И не сразу увидела, как под ноги раненой твари в самый последний момент метнулось чье-то гибкое и ловкое тело. Которое обозленная до предела, смертельно раненая, но еще не потерявшая сноровки паучиха с легкостью перехватила прямо в полете, играючи подбросила передними лапами, а потом раздраженно щелкнула челюстями, намереваясь перекусить пополам.
Тиль... эх, Тиль... ну, куда ты полез, ненормальный, упрямый до безумия эльф?!
Белке потребовалась лишь доля секунды, чтобы осознать свой нелепый промах и тихо застонать от отчаяния, а затем сигануть с места в гигантском, просто невозможном прыжке, чтобы успеть выбить из паучьих лап упрямого остроухого дурака, а потом самой взвыть от ощущения сомкнувшихся на талии челюстей.
- Белик! - горестно ахнул Стрегон, когда она в последнем усилии замахнулась мечами, которые так и не пожелала выпустить из рук. - Зачем?!
Вместо ответа Гончая упрямо вонзила родовое оружие в неподатливое паучье тело и что-то сдавленно прошептала. Эльфийские клинки тонко вскрикнули, засветились, а затем, распоров потемневшее небо двумя серебристыми молниями, буквально взорвали массивное тело твари изнутри. Забрызгав поляну едкой слизью, яростно полыхнув зелеными огнями, едва не ослепив поспешно отвернувшихся Братьев и напоследок щедро окатив их жгучими искрами исконно эльфийской магии. Которая, впрочем, очень быстро угасла, оставив после себя лишь витающие повсюду клочья жирного пепла, стойкий запах гари и мерзкий привкус на губах, от которого хотелось поскорее избавиться.
От удара паучью голову с зажатой в жвалах Белкой отбросило далеко в сторону. Несколько раз ее перекувырнуло в воздухе, затем протащило по земле, покрыв устрашающей маской из крови, обрывков ткани, иголок и прилипших листьев. Наконец, зацепило о какой-то ствол, с гулким стуком перевернуло, и только тогда мертвая башка, наконец, соизволила остановиться. В этот же момент обезглавленное тело окончательно осело на горящую землю. Затем благородная эльфийская сталь медленно погасла, погрузив поляну в оглушающую, какую-то мертвую тишину. А в этой тишине, словно нелепый дождь, с деревьев плавно, как в дурном сне, посыпались моментально издохшие пауки.
На какое-то время лес пугливо притих, словно страшась нарушить воцарившееся молчание. Птицы разом замолчали. Звери, если кто и был поблизости, тоже предпочти затаиться. Чудом уцелевшие люди растерянно опустили руки, молча глядя на неподвижное тело под ногами, а Лан и Картис оказались ошеломлены настолько сильно, что лишь через несколько секунд смогли издать какой-то жалкий стон и, в ужасе переглянувшись, беззвучно прошептать:
