простонала, и этот слабый звук вызвал в нем новый взрыв страсти.
О небо, прошли месяцы, нет — годы, с тех пор, как ее целовали. Но чтобы так — никогда!
Джорджия уже хотела умолять его остановиться, но вдруг услышала неожиданный звук. Детский голосок доносился с верхнего этажа, но Джорджии показалось, что он идет откуда-то издалека.
— Мамочка!
Ной. Он проснулся.
Джорджия отшатнулась от Джексона так, словно ее ударили. Она взлетела по ступеням к сыну. Где-то в уголке ее сознания мелькнула мысль, что это забавно, как маленький ребенок может спокойно спать во время грозы, а сейчас просыпается от малейшего звука.
— Все в порядке, дорогой! Все в порядке, — успокоила она сына, стоявшего возле лестницы. — Иди в кроватку. Я приду через минутку, чтобы поправить тебе одеяло.
Ной сонно потер глаза, но уходить не хотел:
— Я услышал голоса, как будто ты говорила с кем-то… кто здесь?
Джорджия на несколько мгновений задумалась: не рассказать ли ему одну из тех невинных историй, которые всегда спасают родителей — например, будто Ной слышал голоса из телевизора, — но потом решила, что лучше все-таки этого не делать, ведь Ной мог снова встать и увидеть Джексона Брэдшоу.
Она положила руку на плечо сыну и отвела его в спальню.
— У мамы гость. Но он скоро уйдет.
— Гость? — Ной был озадачен. И ничего удивительного. Джорджия редко ходила на свидания и из-за сына никогда не позволяла мужчинам ночевать здесь. — Кто он?
— Просто мужчина, который заблудился, на улице ведь темно и еще дождь вдобавок идет, — сказала она. Объяснение звучало вполне удовлетворительно, потому что не было сплошной ложью. Джексон действительно заблудился, как он рассказывал. — Его машина сломалась недалеко от нашего дома, и ему нужно было позвонить, чтобы добраться до города. — Это должно удовлетворить ненасытное любопытство восьмилетнего мальчика, решила она.
Молодая женщина поправила простыню:
— А теперь марш в постель!
— Как этот человек собирается добираться до города? — спросил Ной, залезая под одеяло с изображением героев мультяшек. — Он же снова заблудится, — уверенно сказал Ной.
— Хм, посмотрим. — Джорджия подоткнула края одеяла и поцеловала сына в лоб.
Когда она дошла до лестницы, то вдруг подумала, что Ной прав, как всегда. Единственный способ помочь Джексону Брэдшоу добраться до города — это отвезти его на машине или одолжить ему свой велосипед. Было около двух ночи, и ни одно из этих решений не выглядело идеальным. Да и разве бросишь Ноя одного в доме?
Когда Джорджия вошла в гостиную, Джексон стоял возле окна, положив руки в карманы, и смотрел на дождь. Он повернулся к ней, и выражение его лица было совершенно невозмутимым. Словно между ними ничего не произошло.
Оно и к лучшему. Джорджия была бы счастлива избежать анализа их столь странного поведения или каких-либо комментариев с его стороны. Этот поцелуй был как сон, как самая безумная фантазия. Она не могла понять, а тем более объяснить, почему ее тело так отреагировало на почти незнакомого ей мужчину.
— С вашим мальчиком все в порядке? — спросил он вежливо.
— Да, все хорошо, — заверила она.
— Извините, что разбудил его. Надеюсь, он не испугался, услышав ночью чужой мужской голос.
Забота Джексона о Ное удивила ее. Было ли это нарочно задумано, чтобы заставить ее довериться ему? Может, умелый поцелуй тоже заранее запланирован?
— Я объяснила ему, что ваша машина сломалась и вы пришли за помощью. Он сказал, что вы не сумеете ночью добраться до города.
— Судя по тому, как выглядит ваш городок, он прав. Если бы я чихнул, когда ехал по шоссе, я мог бы проехать мимо него и даже не заметить.
— Ну не такой уж он и маленький, — запротестовала Джорджия. — Однако в Суитуотере нет круглосуточной службы такси. У нас вообще нет такси, если честно, — добавила она.
— И, как полагаю, даже если бы я нашел машину, то поблизости сыщется не слишком много мотелей, не так ли?
— Ну почему же. Конечно, здесь есть мотель, — возразила она. — «Уютный уголок». Около тридцати пяти миль к северу по Шестому шоссе. Водителям-дальнобойщикам он очень нравится.
Она попыталась представить Джексона Брэдшоу, проводящего ночь в «Уютном уголке», и невольно улыбнулась про себя: да, это тебе не «Ритц»…
— Я мог бы догадаться, — сказал он мрачно, затем вздохнул и потер глаза. — Ну, может быть, вы смилостивитесь и одолжите мне зонтик. Похоже, там все еще идет дождь, а мне далеко идти до машины.
— Машины? Я думала, ваша машина сломалась.
— Правильно. Но никто из проката автомобилей возиться с ней до утра не станет.
— Тогда могу я спросить, зачем вы пойдете к машине? Если там остались ценные вещи, то не беспокойтесь. Здесь, может, и захолустье, но зато почти нет преступности.
— Счастлив слышать это, мисс Прайс. По крайней мере, мне нет нужды опасаться за мою жизнь, когда я буду спать на обочине. Так у вас есть лишний зонтик или нет? — потребовал он.
Джорджия внезапно поняла. Бедняга! Он думал, что она выкинет его обратно под дождь и заставит спать в машине. Она не могла бы так обойтись даже со злейшим врагом. Она чуть не рассмеялась, но сдержалась.
— Не глупите! Вам нет нужды спать в машине. Вы можете спать здесь на кушетке. — Одновременно они взглянули на ее старую кушетку. Она показалась ей еще жестче, чем раньше. И ноги будут свисать. Но все-таки это гораздо лучше, чем спать в машине. После того, как он оскорбил ее сегодня — и все это во имя его «миссии», — он должен быть счастлив, что ему вообще позволили остаться.
Он, должно быть, думал о том же самом.
— Спасибо. Это очень щедрое предложение.
— Вы правы. — Джорджия прошла мимо и направилась наверх в спальню за бельем. Потом она вспомнила, что его одежда, должно быть, все еще мокрая. — Хотите сухую футболку или еще что-нибудь? — спросила она, остановившись на полпути.
— О да, конечно. Это будет чудесно, — повторил он, удивленный ее заботой. — Если вы найдете подходящий размер.
— Я постараюсь подыскать что-нибудь, — сказала Джорджия, продолжив подниматься по лестнице. У нее было несколько больших футболок, которые она надевала во время тренировок. Одна из них вполне могла подойти ее незваному гостю. Наверняка найдутся и какие-нибудь подходящие шорты.
Она собрала постельное белье, чистое полотенце, туалетные принадлежности, а также большую черную футболку и серые шорты, но, когда вернулась со всем этим в гостиную, обнаружила Джексона спящим в кресле-качалке.
Он тяжело дышал, почти храпел, и во сне его Суровое лицо смягчилось, стало еще более красивым. Он расстегнул рубашку, и Джорджия обнаружила, что краснеет при виде его мускулистой груди, покрытой завитками темных волос, и плоского живота.
«Спокойно, девочка», — сказала она себе, отводя взгляд, и, тихо вздохнув, положила вещи на стол, который стоял рядом с Джексоном, и быстро застелила кушетку.
Мужчина спал так крепко, что она заколебалась, стоит ли тревожить его. Потом все-таки решила разбудить, потому что знала, что иначе он может проснуться с ужасной болью в спине, что, конечно, не улучшит его мрачного настроения.
Она нагнулась к нему.
— Джексон, — позвала она тихо. — Проснитесь! Вы меня слышите?
Он не открыл глаза сразу, но было заметно, как слабая улыбка тронула уголки его губ.
— Вставайте, Джексон. Пора спать, — позвала она, машинально наклоняясь ближе.
