— Может, у них сезон войны? — высказал неожиданное предположение Дирк. — Но если допустить, что здесь имеется не какая-то вспышка внезапной агрессивности, то становится грустно за людей.
— В таком случае мы должны предпринять все для того, чтобы положить конец этому безумию, а тех, кто персонально ответственен за все бесчинства, необходимо заменить.
— И как, интересно, мы их заменим? — фыркнул Дирк.
— Не стоит задавать сразу так много вопросов, друг мой, — улыбнулся Гар. — Всему свое время.
Гар так задумался о несчастьях, выпавших на долю местного населения, что позабыл о своей кобыле. Та же внезапно мотнула головой и встала на дыбы. Гар потянул за уздечку и послал животному успокаивающую мысль. Кобыла опустилась на все четыре ноги и стала вести себя потише.
— Среди твоих многочисленных талантов умение обращаться с животными — самое сильное, — с восхищением заметил Дирк. — Как ты думаешь, получится ли наладить телепатический контакт с местными лордами?
— Будем надеяться, — произнес Гар, — хотя, на мой взгляд, это несколько безнравственно. Если, конечно, они жестоки не до такой степени, что против этой жестокости все средства хороши, лишь бы только избавить крестьян от их самодурства.
— Ну, если все обстоит настолько скверно, отчего бы нам с тобой не взорвать здесь малюсенькую бомбочку? — вздохнул Дирк. — Это быстро и эффективно.
— Навязанные силой решения, как правило, не приносят долгосрочных результатов, — возразил Гар.
Как и следовало ожидать, Властелин Зутейна не горел желанием выплатить Голубой Роте вознаграждение по окончании сражения.
Однако он знал, что, вполне возможно, вскоре ему снова потребуются услуги наемников. Еще хуже, Властелин знал и то, что, достаточно взглянуть вниз из бойниц замка, как вот она — Голубая Рота, видна как на ладони во всей своей красе, бойцы расположились лагерем у подножия холма. Как только солдаты протрезвеют, а их головы прояснятся и перестанут раскалываться от похмелья, то злостному неплательщику не миновать осады.
Если же так произойдет, то надеяться ему особенно не на что. Властелин Зутейна был не дурак, и понимал, что двадцати трем закованным в латы Громилам и сборищу голодранцев-пахарей ни за что не выдержать натиск тысячи закаленных в сражениях профессионалов.
Поэтому ему пришлось раскошелиться — восемь раз по восемь раз по восемь золотых марок плюс еще восемь в знак своего особого благоволения. Два лейтенанта при помощи шашечной доски пересчитали монеты, складывая их по четыре на каждой клетке. Убедившись, что их не обманывают, смахнули монеты в мешок и принялись пересчитывать следующую партию.
Корт не сводил с денег глаз, но не от жадности, а от восхищения. Есть в золоте некая магическая красота. Металл вспыхивал на солнце, словно излучая некий внутренний свет.
Корт не верил алхимикам, которые утверждали, будто золото — самый чистый металл во вселенной, столь обильно был он орошен человеческой кровью. Однако как прекрасно это зрелище!.. Пятьсот двенадцать золотых монет, и каждая равна по стоимости двадцати серебряным! По восемь серебряных марок каждому солдату, по десять — лейтенантам, по сто сорок капитанам и две тысячи плюс еще восемь в казну Роты!
Но сколько сил пришлось положить за эти деньги! Вознаграждение, предназначавшееся тем, кто пал в бою, живым не достанется, а будет отдано семьям. Конечно, на эти деньги долго не протянешь, и тем более они не вернут семье кормильца...
Властелин Зутейна и капитан Деверс расстались, рассыпавшись друг перед другом в заверениях во взаимной преданности и благодарности. Хотя оба понимали, что в следующий раз капитан вполне может повести свое войско против Зутейна — главное, кто сколько даст.
Рота, выстроившись в походную колонну, зашагала прочь.
— Две тысячи монет в казну роты, — недовольно проворчал какой-то новобранец. — Не лучше ли сразу сказать — в карман капитану!
— Я бы посоветовал тебе попридержать язык, — сказал ему Корт. — Казна для того и существует, чтобы мы не подохли с голоду, пока сидим без работы.
— Слушай, что говорит лейтенант, — вставил сержант Отто. — Из этой казны капитан Деверс каждый второй месяц посылает по серебряной монете семьям тех, кто погиб в бою.
— Первый раз слышу, — не поверил своим ушам туповатый новобранец, — чтобы капитан наемников помогал семьям.
— Другие — нет, а вот Деверс помогает, — отрезал сержант, — поэтому-то я и служу в Голубой Роте.
Капитан рассчитался с лейтенантами, а те — со своими солдатами. После этого все отправились на отдых, причем каждый взвод зашагал в сторону какой-то одной деревни. Выступи они компактной частью, и от ближайшего городка не осталось бы и камня на камне.
Всем не терпелось с шумом отпраздновать победу — совершить налет на близлежащие харчевни, чтобы денежки затем осели в карманах пивоваров и местных потаскушек, приударить за честными женщинами и при случае ввязаться в драку с местными парнями.
Но у Корта были свои планы. Он кое-что шепнул на ухо каждому сержанту, и, пока солдаты наперебой спорили, куда им податься, сержанты все как один присоветовали ему городок Боццератль.
Так что нет ничего удивительного в том, что взвод лейтенанта Корта направился в сторону города, где жила его невеста.
Глава 2
Гар выехал из леса на дорогу.
Неожиданно раздался крик: «Разбойники!», и в следующее мгновение Гару в живот уткнулся наконечник копья. Один из погонщиков выхватил из колчана стрелу и быстро прицелился в Гара. Другие столь же ловко перетащили луки со спин и натянули тетивы.
— Сдаюсь, сдаюсь! — Гар вскинул руки вверх. — Никакой я не разбойник. Меня зовут Гар Пайк. Я наемник и просто подался на честные заработки.
— Что ты сказал?.. — нахмурился торговец. — Ах да, на «честные заработки». Странный, однако, говор, я с трудом понимаю тебя, парень.
Неделю назад он вообще бы ничего не понял. Местный диалект настолько далеко отошел от стандартного галактического языка, что Гару потребовалось немало трудов, чтобы разобраться в редуцированных согласных. Для этого он бродил по базарам, сидел часами в тавернах и прислушивался ко всяким разговорам, после чего брался ломать язык, приучая его к новым звукам. Сейчас по крайней мере местные жители его хоть как-то понимали.
Копье и лук замерли, остальные погонщики взяли луки на изготовку.
— Наемник, говоришь? — В голосе торговца слышалось явное сомнение.
Человек был тощим и высоким, как и большинство здешних уроженцев. Надо сказать, что и сам он весьма смахивал на бандита с большой дороги — с той разницей, что рубаха и чулки на нем были из дорогого сукна, а не домотканые, как у простолюдинов, а поверх была надета доходившая ему до колен безрукавка. В одежде торговца преобладали коричневые и зеленые тона, не иначе как для лучшей маскировки на фоне зелени леса.
— Чем докажешь мне, что ты действительно честный человек, а не разбойник, которого шайка выслала вперед, пока бандиты готовятся напасть на нас из лесной чащи? Какие у тебя есть доказательства?
— Ровным счетом никаких, — весело произнес Гар, — за исключением этого письма.
С этими словами он медленно вытащил из-за ворота рубахи сверток пергамента и бросил торговцу.
Тот поймал его на лету, развернул и какое-то время внимательно разглядывал, насупив брови.
Гар же тем временем внимательно разглядывал его самого.
Он никак не ожидал повстречать в этой раздираемой войнами стране торговца. Но, с другой стороны, кем еще мог быть представитель неблагородного сословия, путешествующий по дороге с вереницей тяжело груженных мулов, тем более что одежда на нем подороже, чем у его помощников. На то он и торговец, чтобы щеголять в дорогой одежде, а иначе кто поверит, что товар его действительно хорош и покупатель не останется в проигрыше? Ну а поскольку владельцы замков постоянно враждуют друг с другом, торговать
