совсем выбила Тома из колеи, его жизнь словно оборвалась.
Новости о заключении Бека в тюрьму вызвали споры в доме Флоке. Шарлотта сильно поссорилась с Этьеном, который считал, что Бек получил по заслугам. С тех пор они старались избегать этой темы. Именно поэтому неожиданная горячность маленького Рослена, когда он перевел разговор на оппозицию и заявил, что некоторым из ее представителей не повредит тюремный срок, Этьен. сильно забеспокоился, а Шарлотта поджала губы. Тут Шарлотта заметила, что Жюль Серио, утомленный скучным для него разговором, встал и предложил прогуляться. Шарлотта согласилась и присоединилась к нему.
— Не хотели бы вы прокатиться по реке? — спросил он.
Что-то привлекало ее в этом юноше, она чувствовала в нем какую-то прочность, надежность.
— Но можем ли мы? — сказала она, не имея в виду ничего определенного, что могло послужить препятствием.
— Почему бы нет? Мы спросим разрешения у вашего мужа, затем я надену свою старую куртку и прокачу вас. Мы не уплывем далеко, просто короткая прогулка. Так вы согласны?
Все как раз повернулись, и Шарлотта сообщила об этом мужу.
— Тебе не будет страшно? — спросил Этьен.
У Шарлотты были свои сомнения, но она сказала нет, и в конце концов все отправились проводить их к причалу.
Жюль, снова надевший свою полосатую куртку, запачканные брюки и поношенную соломенную шляпу, прыгнул в лодку и встал в ней, широко расставив ноги и протягивая руку Шарлотте.
Жюль отчалил и осторожно, с любовью повел лодку вдоль берега. Он прошел на веслах около трети пути через реку, затем подождал, пока ветер наполнит белый парус. Он натянулся мягко и аккуратно, как крыло большой птицы, и лодка задрожала под напором легкого ветра.
Они посмотрели, как удаляется от них группа машущих руками людей на берегу, а потом их поглотили звонкая тишина и свет реки. Шарлотта позволила Сене убаюкать себя, чувствуя, как успокаиваются ее нервы. Жюль сидел на носу и смотрел на нее; его шляпа съехала набок.
Лодка шла наискосок к другому берегу реки, где было более людно и проходила широкая дорога среди луга. Люди, вышедшие на воскресную послеобеденную прогулку, отдыхали в пестрой тени высоких тополей. Некоторые из них уже сидели в маленьком кафе с голубыми ставнями и коричневой дверью.
Жюль махнул рукой в направлении этого заведения:
— Зайдемте к папаше Астье и выпьем по бокалу горячего вина со специями; там вы услышите самые лучшие в мире рассказы об утопленниках. У него это что-то вроде хобби.
И сам начал рассказывать полные ужаса истории об утопленниках, тела которых он видел, плавая по Сене. Потом они погрузились в молчание.
— О чем вы думаете? — спросил Жюль спустя некоторое время. — Мне нравится знать, о чем думают люди, когда я катаю их на лодке.
— Я ни о чем не думаю.
— Конечно, — сказал он, — женщины всегда так говорят. Это один из немногих случаев, когда они не пытаются солгать.
Она взглянула на него. Его лицо выражало смесь открытости и силы, говорило о жизнелюбии и склонности к приключениям. Жюль напомнил ей о Тома, и, закрыв глаза, она отдалась воспоминаниям о другой прогулке в лодке, тогда они с Тома очутились в Булонском лесу…
Сквозь полузакрытые веки она смотрела на плывущие по небу пушистые облака.
— Вы очень привлекательны, — внезапно сказал Жюль Серио.
Шарлотта внимательно посмотрела на него. Карие глаза Серио были устремлены на нее, и она подумала, какая жалость, что он некрасив: у него толстая шея и чересчур мускулистые руки. Она хотела бы, чтобы он был похож на Тома.
— Вы бы могли изменить вашему мужу? — внезапно спросил Жюль.
— Как вы смеете… — начала было она. Однако это негодование Шарлотты было не всерьез. Она замолчала, сделав неопределенный жест. — Не заставляйте меня сердиться, месье Серио, я очень вспыльчива, а погода такая чудесная; во всяком случае, я не расположена злиться.
Он не ответил и повернул лодку по ветру, чтобы вернуться назад.
Их приветствовали так, будто они только что пережили кораблекрушение. Шарлотте пришлось описать в деталях свои впечатления, и затем они расстались со взаимными обещаниями встретиться снова.
Был чудесный тихий вечер, как в середине лета, и все обедали на открытом воздухе при лампе, на свет которой сотнями слетались насекомые, чтобы принести себя в жертву ее яркому пламени.
Затем начала плакать малышка Элиза, и Шарлотта вошла в дом, чтобы успокоить ее. Она поднялась наверх и подошла к окну. Ночь была великолепна. Небо наполнилось звездами, и, прислушавшись, Шарлотта могла различить голоса Этьена и Рослена, разговаривавших внизу. Это был единственный звук, нарушавший всеобщую тишину, но даже он казался чем-то посторонним. Ужасающий покой ночи поглотил Вселенную тысячью и тысячью других миров, он подавлял пустую болтовню людей своим величием.
Шарлотта почувствовала себя невыносимо одинокой. Молодая и красивая женщина стояла как потерянная под этим необъятным небом. Она не понимала, почему судьба обделила ее настоящей любовью, почему она так наказана Богом. Впервые Шарлотта подумала о бесполезности своей жизни, ее трагичности. Казалось, все потеряло смысл. И в то же время она ощущала всепоглощающую реальность своего тела, своей красоты. Она была влюблена в себя, влюблена в ночь, она слилась с бесконечностью, с самой смертью. Ей хотелось убежать из дома, убежать далеко прочь и отдаться первому попавшемуся мужчине, лишь бы забыться.
Шарлотта вышла из дома и направилась к реке. Она шла без туфель, которые сняла минутой раньше. Идти босой по камням было больно. Ее охватило какое-то безумие, смешанное с отчаянием, но голова оставалась ясной. Над нею, медленно перемещаясь, висело звездное небо, а внизу лежала земная твердь, таинственная, полная опасных теней. Шарлотта увидела лодку Серио — мирный ковчег, приткнувшийся у берега среди тростника. Она глубоко вдохнула сырой запах реки и успокоилась. Вдруг Шарлотта почувствовала, что поблизости в темноте кто-то есть. От тени лодки отделилась фигура и чья-то рука схватила ее за руку.
Шарлотта не испугалась, но сердце прыгнуло у нее в груди. На мгновение она по наивности подумала было, что это Этьен. Но рука была твердой, а мужчина — крепкого сложения. Она узнала Жюля Серио.
— Я как раз гуляю здесь, — сказал он извиняющимся голосом, — люблю приходить на реку вечером и смотреть на свою лодку.
Она посмотрела на него, даже без удивления, ошеломленная тем, как быстро ее недавние мысли совпали с реальным появлением мужчины, который теперь держит свою твердую ладонь на ее руке. Она чувствовала себя красивой, но одинокой женщиной, ей необходимо было дать выход этому острому болезненному чувству. С изумлением Серио ощутил, как от нее исходит теплая горькая волна желания, ощутил земную тяжесть своего тела, и подумал, что отказа, вероятно, не будет. Он и не пытался ее понять. Женщины есть женщины — этим все сказано. Она смотрела на него большими, ничего не говорящими глазами, и он понял, что она нуждается в его силе. Тяжело дыша, он обнял ее и жадно отыскал ее губы. Она подчинилась ощущению небытия, впала в состояние полной бесчувственности, отдалась ночи и земле. Она видела над собой только вращающиеся звезды, когда он укладывал ее на траву. Под шеей трава была сырая, и она даже не заметила, как он овладел ею.
Только когда он оставил ее, она вспомнила о Тома. И как только она пришла в себя, ее охватило раскаяние и горькое сожаление. Краткое беспамятство сменилось страшной горечью. Только теперь, впервые испытав такое самоунижение, не без помощи совсем чужого человека, Серио, Шарлотта ясно поняла, что Тома был и остается всем в ее жизни.
Жюль Серио лежал уже на расстоянии нескольких футов, находясь в том странном смиренном состоянии, в каком бывают мужчины, только что испытавшие чувство полового удовлетворения. Он не доставил ей наслаждения, и это не удивило ее. Она уже ненавидела себя за то, что отдалась ему. Ей нестерпимо захотелось сразу же вычеркнуть его из своей жизни. Было бы ужасно, если бы он доставил ей наслаждение! Кто-то шел по дорожке, и Шарлотта вскочила как ужаленная. Серио тоже быстро поднялся.